Мемуары генерала барона де Марбо - де Марбо Марселен

Именно в этот критический момент я появился на другом берегу ручейка во главе эскадрона, который я срочно привел на выручку. Я заставил моих кавалеристов спешиться так, чтобы один человек вел в поводу четырех лошадей. Все другие кавалеристы, вооруженные карабинами, перебежали через мостик, охраняемый эскадроном пруссаков. Пруссаки, которые оставались на лошадях и имели в качестве оружия только несколько пистолетов, не смогли сопротивляться огню многочисленных карабинов моих егерей, поэтому прусским кавалеристам пришлось отойти на несколько сот шагов, оставив на земле 40 раненых и убитых.

Ге из моих кавалеристов, кто оказался запертым во дворе, хотели воспользоваться этой передышкой для того, чтобы силой распахнуть большие ворота и всей толпой выйти наружу, но я велел им ничего не предпринимать, потому что подобная демонстрация силы не спасла бы их. Для того чтобы присоединиться ко мне, им пришлось бы со своими лошадьми переправляться через ручей по мостику, а они могли бы сделать это, двигаясь только по одному, и, таким образом, фланги и тыл были бы открыты пруссакам, а уж те не упустили бы случая броситься в атаку и уничтожить наших солдат во время такого движения. На берегу росло много деревьев, и среди них пехотинцы могли безнаказанно расстрелять многочисленную кавалерию, поэтому я разместил своих егерей вдоль ручейка. Это были люди из моего эскадрона, которые уже спешились. Как только они вошли в контакт с теми, кто был во дворе мельницы, я приказал сказать тем, кто находился в этом дворе, чтобы они тоже спешились, взяли карабины и в то время, как сто из них своим огнем удерживали бы противника на расстоянии, другие, перемещаясь позади линии стрелков, передавали бы друг другу лошадей до того, как перешли бы мостик. Под прикрытием 180 спешенных егерей это перемещение начало осуществляться в полном порядке. В то же время прусские уланы, видя, что добыча ускользает от них, пришли в ярость и попытались нарушить наше отступление мощной атакой. Однако их лошадям мешали двигаться ветки прибрежных ив, лужи и многочисленные ямы. Лошади едва могли двигаться шагом по неровной земле. Поэтому пруссакам не удалось подойти к нашим спешенным кавалеристам, а прицельный огонь, к тому же на очень маленьком расстоянии, нанес пруссакам большие потери.

Однако прусский майор, который командовал этой атакой, смело бросился на центр нашей линии и выстрелом из пистолета попал в голову лейтенанту Башле, одному из лучших офицеров моего полка. Я очень сожалел о г-не Башле, за которого егеря его взвода в самое ближайшее время отомстили: прусский майор, пораженный множеством пуль, упат мертвым.

Гибель командира, потери, которые они только что понесли, и особенно невозможность приблизиться к нам заставили неприятеля отказаться от своих планов. Враг отступил. Я приказал поднять раненых и отступил без преследования. В этой неудачной вылазке мой полк потерял 1 офицера и 9 кавалеристов убитыми, 13 человек были захвачены в плен. Среди них был лейтенант Марешаль. Потеря этих 23 человек причинила мне громадную боль: ведь эта потеря к тому же была бесполезной и унесла множество самых смелых воинов, большинство из них было представлено к наградам или повышению. Я никогда не смог утешиться от печали, какую вызвала у меня эта тяжелая неудача! После этого случая мы окончательно уверились в том, что Экзельманс не достоин нашего хорошего отношения. За это он удостоился упреков генерала Се-бастьяни и императора. Впрочем, императору Экзельманса рекомендовал Мюрат. Старый генерал Сен-Жермен, бывший командир и даже создатель 23-го полка конных егерей, к которому император сохранил большую привязанность, вслух сказал, что Экзельманс заслуживает примерного наказания. В результате Мюрат и генерал Сен-Жермен поссорились и даже перешли бы к рукоприкладству, если бы император лично не запретил им это. Майор Лакур, чье неумение было одной из главных причин этой катастрофы, с того дня потерял мое доверие.

Глава

Сражение 26 и 27 августа при Дрездене. — Вандамм при Кульме. — Отважное поведение Вандамма, взятого в плен

После боев 21, 22 и 23 августа император отдал приказы относительно преследования врага на следующий день. Но, узнав, что громадная австро-прусско-русская армия, насчитывавшая 200 тысяч человек под командованием князя Шварценберга, только что 22 августа вышла с Богемских гор, направляясь к Саксонии, император взял с собой всю гвардию, кавалерию Латур-Мобура и несколько дивизий пехоты. Форсированным маршем он отправился в сторону Дрездена, где закрепился маршал Сен-Сир с войсками, поспешно им выведенными из лагеря Пирны.

Уходя из Силезии, император приказал маршалу Нею следовать за ним, а маршал)' Макдональд)' доверил командование многочисленной армией на Одере. Речь идет о 3-м, 5-м и 11-м армейских корпусах и 2-м кавалерийском корпусе с очень сильной артиллерией, в общей сложности здесь было 75 тысяч человек. Как показали дальнейшие события, командование такой массой было слишком трудным делом для Макдональда.

Вы, наверное, заметили, что чем больше войск участвует в боях, тем меньше Я детально описываю их передвижение. Причина прежде всего в том, что для этой цели потребовалась бы громадная работа, а я опасаюсь, что не смог)' довести ее до конца. Второй причиной является то, что в таком случае эти «Мемуары» было бы слишком утомительно читать. Поэтому я буду еще более краток, говоря о событиях войны 1813 года, в которой приняли участие 600—700 тысяч человек, чем в рассказах о предыдущих кампаниях.

28 августа 200 тысяч солдат союзников окружили слабо укрепленный город Дрезден. Положение маршала Сен-Сира стало трудным, потому что у него было только 17 тысяч французских солдат, которые должны были противостоять громадным силам противника. Плохо осведомленный шпионами, враг не знал о скором прибытии Наполеона, и, полный уверенности в себе за счет громадного численного преимущества, противник отложил атаку на следующий день. Его уверенность возросла, когда к ним прибыли два вестфальских полка, дезертировавших из армии короля Жерома и присоединившихся к австрийцам.

Обеспокоенный маршал Сен-Сир ожидал атаки утром 26 авгу ста, но он приободрился, когда в тот же день рано утром император вошел в Дрезден во главе гвардии и многочисленных войск всех родов оружия. Через несколько мгновений противник, продолжая думать, что имеет дело только с одним корпусом Сен-Сира, атаковал город. Враг двигался очень уверенно. Войска противника смели несколько редутов. Русские и пруссаки были уже хозяевами в пригороде и пытались взломать Фрайбергские ворота, как вдруг по приказу императора эти ворота распахнулись и из них вышла колонна Императорской гвардии, 1-й бригадой которой командовал бравый генерал Камбронн! Это выглядело как явление головы Медузы! Враг в ужасе отступил. Беспорядочно бегущие солдаты опрокинули артиллерию, а канониры были убиты прямо на пушечных лафетах. Французские колонны одновременно и с тем же самым результатом вышли из всех ворот Дрездена. Войска коалиции покинули редуты, захваченные ими незадолго до этого, и бежали в окрестные поля, где Наполеон приказал своей кавалерии атаковать их и гнать до подножия холмов. В этот первый день сражения враг потерял 5 тысяч человек убитыми и ранеными и 3 тысячи солдат были взяты в плен. С французской стороны было убито и ранено 2500 человек, среди них 5 генералов. На следующий день, 27 августа, французская армия, в свою очередь, взяла на себя инициативу атаки, хотя у французов было на 87 тысяч человек меньше, чем у противника. Поначалу столкновение было очень яростным и кровавым, но прошедший проливной дождь превратил жирную землю на поле битвы в громадные лужи, полные грязной воды. Наши войска, двигаясь в направлении противника, испытывали громадные затруднения. Однако мы все время наступали, и Молодая гвардия заставила отступить левый фланг противника. В это время император заметил, что князь Шварценберг, главнокомандующий союзников, совершил ошибку: он не обеспечил достаточной поддержки своему левому флангу. Увидев это, Наполеон приказал маршалу Виктору и кавалерийским дивизиям Латур-Мобура раздавить левый фланг противника.