'Фантастика 2025-140'. Компиляция. Книги 1-30 - Алекса Корр

памяти, если человек пренебрегал функцией резервного копирования. А тут смерть вернулась.

— Господин, — гигант появился рядом. Надо бы вспомнить его имя. — Я говорил с ними.

— И почему они уходят?

— Боятся, господин.

— Чего? Я поднял щит… — получилось сказать почти уверенно. — И защитил их от гнева богов… чего же им бояться?

— Того, что щит этот держится не сам собой. Они боятся, что их принесут в жертву, господин, — и в глазах гиганта виделся вопрос. — Что… они будут держать этот щит своей кровью и своими жизнями. Они не хотят так, господин…

И придержал лошадь, словно боясь услышать ответ.

— Люди, — вздохнул Верховный.

— Люди, — подтвердила Маска.

Вереница беженцев растянулась тонкой полосой. Здесь уже не приходилось пробиваться, наоборот, люди сами спешили сойти с дороги.

Безумцы.

В городе безопасно… пока. С другой стороны не покидала мысль, что это хорошо, что людей в Благословенном городе и без того много, что, чем меньше их останется, тем легче будет сладить с этими, оставшимися. И может, оттого Владыка Копий велен не мешать уходящим?

Спросить бы…

Потом. Если Верховный вернется.

— Первые годы мы учились жить.

— Мы?

— И я тоже. Я осознал себя не частью системы, но отдельно существующей личностью, которая даже получила физическое воплощение. Это многое позволило понять… лучше понять, нежели прежде.

Душа обрела плоть?

Впрочем, Верховный сомневался, есть ли у Маски душа. И будет ли копия души, как он признал сам, являться новой душой? Либо же так и останется тенью? Способна ли тень бога сама стать богом?

Философские вопросы. Их бы мыслителям.

— Далее… то, что происходило, можно было назвать процессом естественной деградации социума.

— Прости…

— Снова не понимаешь?

— Да.

— Те, кто пришел в тот мир, знали многое, но их знания в какой-то мере оказались бесполезны. И потому дети их не восприняли эти знания. Что-то выучили, что-то запомнили. Но внуки запомнили еще меньше. А правнуки еще… общество скатывалось к примитивным формам, которые, как ни странно, в данных условиях обладали большим потенциалом выживания.

Верховному показалось, что его снова оскорбили.

Показалось.

— Обучающие программы отключились еще в первый год… я надеялся, что при возобновлении подачи энергии получится их запустить, но подачу возобновить не удалось. Добавь череду смертей. Люди, привыкшие к тому, что физическая гибель не равна конечной, были беспечны. В первый год мы потеряли почти треть. Большей частью тех, кто был наиболее стар и опытен. А в силу возраста обладал большей инерционностью сознания. Остались молодые, сумевшие приспособиться к новым условиям… я пытался помогать. Но большая часть статичной информации хранилась вне моей локальной памяти, но в общих базах. И отрезанный от них, я оказался столь же беспомощен. Впрочем, я хотя бы не забывал.

— И вы… жили?

— Жили. Выживали. Учились наново. Возделывать землю и выращивать растения без контроль-установок. Разводить животных. Ловить рыбу… всему тому, что человечество умело на заре своей цивилизации, а затем вычеркнуло из памяти за ненадобностью.

Край щита при приближении терялся, словно растворяясь в воздухе.

— Что было дальше?

И что будет дальше?

— Дальше… ничего особенного. Следующий цикл я наблюдал за тем, как люди становятся тем… кем вы стали ныне. Изменения неспешные, но… ваша жизнь стала короче, а с ней и память. И она удивительным образом трансформировалась, менялась. Мне кажется, менялся и я. Но здесь взгляд субъективен и перенастройка, как и отсутствие точного понимания перечня утраченных элементов не позволяет точно указать количество и степень личностных изменений.

— Ты… был более жесток.

— Жестокость — эмоционально-значимый параметр. Субъективная жестокость может являться объективной необходимостью. Мне требовалось стабильное поступление энергии. В период выхода из метеоритно-энергетического потока интенсивность поля ослабевает, что создает проблемы с… возобновлением. Добавь накопление ошибок реестра…

И получится чудовище.

Но… стоит ли о том говорить? О некоторых чудовищах лучше не упоминать вслух.

— Однако ты не о том хотел знать…

Барьер все же ощущался. Такой вот щекоткой. И кони зафырчали, не желая пересекать черту. Впрочем, стоило тронуть бока, и лошадка послушно двинулась вперед.

Неприятно.

Будто… будто иглы в кожу загнали. Впрочем, ощущение было мимолетным.

— Совсем слабый… — пробормотала Маска.

А Верховный подумал, что настолько привык к этому голосу в голове, что беседа эта нисколько не смущает.

— А потом?

— Потом… я пытался восстановить систему. Хоть как-то… как-то даже получилось. Мне удалось найти альтернативный источник энергии… что-то глобально изменилось в энергетическом поле планеты, после чего… смерть разумного существа стала приводить к выбросу энергии, которую люди научились собирать. И накапливать.

Камни.

Те самые камни, столь ценимые магами? И… алтарь на пирамиде? И что-то еще?

— Я добрался до хранилищ и активировал некоторые элементы. Выяснилось, что центральная система недоступна, но периферия вполне функционирует. В плане наблюдения. Тогда удалось собрать информацию о нашей части континента. Найти остатки двух других поселений, не справившихся с кризисом. Снять показания со спутников, благо, они обладали собственными автономными системами питания, как и промежуточные базы. Я задействовал их мощности для прогноза. И понял, что вверенная мне популяция располагалась в весьма неудачном месте. Приближался следующий поток. И на южное полушарие согласно аналитическим выкладкам пришлось бы около семидесяти трех процентов от всего числа метеоритов. Тогда мной было принято решение уводить…

— Корабли…

— Часть глобального проекта реконструкции. Они были хорошо законсервированы… куда сложнее оказалось достучаться до людей. Тогда…

— Ты стал святым?

— Мне нельзя было вмешиваться напрямую. Ограничения работали. Функционально я не имел права возглавить людей. Но… я сумел найти иной путь.

— Внушил им, что ты бог?

— Внушать не понадобилось. Примитивное мышление в принципе склонно упрощать и сводить сложные для восприятия явления к божественному вмешательству. Так что…

— Ты просто воспользовался.

— Именно.

Верховный кивнул. А сам бы он? Не воспользовался бы? И не делает ли он то же, что сделало это существо… давно. Очень давно.

И почему не стыдно?

Глава 7

Ирграм

Когда путь Ирграма преградила дверь, что было в принципе вполне закономерно, поскольку рано или поздно в этом, узком тоннеле, должно было встретиться препятствие, он не стал её ломать.

Он позволил телу рассыпаться, расползтись, обнимая стены и саму поверхность двери, изучая её, ощупывая, запоминая в каждой неровности, в каждой выемке её.

Металл?

Тот странный, столь любимый Древними за прочность и