Именем Земли (сборник) - Сергей Лукьяненко

В веке двадцать первом человечество создаст виртуальную реальность, субъективно неотличимую от реальной жизни. Это будет не меньшим потрясением для общества, но многие предпочтут жить в виртуальных мирах, минимально контактируя с окружающим миром. Возможно, что это станет странным, чудовищным с нашей точки зрения способом существования людей пожилого возраста. Но развитый мир стареет, и достойно содержать пенсионеров становится все более трудной задачей для любого государства. Единственным выходом станут миры сладких грез, абсолютно реалистичных, да к тому же и позволяющие прожить последние годы жизни с полным ощущением молодости.

В веке двадцать первом человек в какой-то мере адаптируется к увеличившемуся информационному потоку, и уменьшится количество связанных с этим стрессов. Однако некоторые адаптироваться так и не смогут, вследствие чего будут вынуждены существовать в полном отрыве от информационной цивилизации, как следствие – породив новый класс «информационных люмпенов».

В веке двадцать первом будет окончательно раскрыта тайна смерти и достигнута принципиальная возможность биологического бессмертия. Но, разумеется, купить «таблетку от смерти» будет почти невозможно. Пока человечество не начнет заселять космос – бессмертие не может быть разрешено.

В веке двадцать первом усилия ряда ученых, объединенных в тайную «масонскую ложу», достигнут успеха, и напуганное «астероидной опасностью», очарованное фантастическими фильмами вроде «Миссии на Марс» человечество «даст деньги» на освоение космоса. Определенные успехи будут, хотя неизбежные катастрофы приведут к созданию первых орбитальных и лунных поселений лишь в середине века.

В веке двадцать первом человечество все-таки переживет локальную ядерную войну на Ближнем Востоке и несколько чудовищных по масштабу террористических актов в Северной Америке. Но нет худа без добра, именно это приведет к ядерному разоружению и созданию глобальной полувоенной-полуполицейской структуры, реально контролирующей агрессивные режимы. Жить «под колпаком» межнациональной спецслужбы будет гораздо безопаснее, но многие гражданские свободы, выработанные еще в «золотом девятнадцатом» веке, придется переосмыслить.

В веке двадцать первом крупнейшие мировые религии… впрочем, эта материя столь тонка и деликатна, что о ней лучше пока умолчать. Поживем – увидим.

В веке двадцать первом произойдет контакт с иным разумом. Впечатление от него можно будет описать одним словом – растерянность. «Как же мы раньше…» – будут одинаково недоумевать ученые и обыватели. Впрочем, все кончится хорошо.

Вот, наверное, и все об основных событиях нового века.

«С высоты достигнутой нами сегодня точки времени, оценивая прошедшее и веря в будущее, мы можем пожелать наступающему новому веку менее кровавых побед, менее войн и насилий, более порядка, терпимости, образования и любви к ближнему, по завету христианскому. Правде пусть служит двадцать первый век теми могучими средствами во всех отраслях, какие оставлены ему двадцатым веком. Пусть сияет древняя веками любовь к ближнему всегда и везде. Успокоимся хоть немного от перенесенных военных и тяжелых боевых работ и, пожав друг другу руки, встретим весело и бодро Новый год нового века».

История болезни, или Игры, которые играют в Людей

Ситуация была – хуже некуда.

Мне не хватало серы, чтобы построить башню и вырастить в ней драконов.

Серу я нашел – за морями, за горами, – послал за ней отважного рыцаря с чахлой горсткой орков и гоблинов. И вот, когда серный рудник (если вы скажете, что серу добывают не в руднике, то будете не правы – у меня все добывается в рудниках, и сера, и камень, и золото, только лес валят на лесопилке) оказался в поле видимости… В этот самый миг из неисследованных далей резво выбежал вражеский рыцарь.

И был это рыцарь из рыцарей, в его войске были и огнедышащие фениксы, и грозные маги с посохами, и всякая мелочь вроде хоббитов с пращами. Ясно было, что мой посланник ему не ровня.

Я задумался. И тут зазвонил телефон – как всегда не вовремя. «Телефон» и «не вовремя» – это почти синонимы, если разобраться… Я поднял трубку. Звонил Эдуард Геворкян из журнала фантастики «Если».

– Старик, – энергично сказал он. – А не напишешь ли ты для нашего журнала статью о компьютерных играх?

– О чем? – только и спросил я, тупо глядя в экран компьютера. Решение требовало мужества. Я отдал приказ, и мой рыцарь бросился к серному руднику. Установил над ним контроль и пустился наутек.

Расчет оказался верным – вражеский рыцарь не стал отвлекаться на такие мелочи, как сера, и кинулся за мной в погоню.

– Да о компьютерных играх, ты ведь вроде в них играешь, – пояснил Эдуард Вачаганович.

– Иногда, – признался я. – Есть! Конечно!

Был повод ликовать – мой герой оказался быстрее вражеского рыцаря. Тот долго гнался за мной по пустыням, все более и более отставая…

– Ну и прекрасно, – обрадовался Геворкян. – Значит, договорились. Через две недели.

…Прошло какое-то время. И снова зазвонил телефон.

– Ну как статья, готова? – поинтересовался Эдуард Вачаганович.

Видимо, настал срок. Мне это показалось удивительным, но я не рискнул признаться.

– Готова, – сказал я, торопливо записывая игру и загружая текстовый редактор Word. – Завтра принесу.

Теперь отступать было некуда. Оставалось принять бой и сказать все, что я думаю о компьютерных играх. По возможности – с самого начала.

То есть с того дня, когда я впервые увидел чудо враждебной техники – компьютер с непонятными цифрами «286» в названии…

Глубоко ошибаются те, кто считает компьютер средством производства. Мудрые хакеры, проникающие в тайны чужих программ, трудолюбивые программисты, помогающие просчитать годовой баланс для предприятия, – все это, конечно, есть…

Но не это главное, товарищи!

Давным-давно, когда компьютеры были большими, а программы для них – маленькими, возникла эта зараза – компьютерные игры. Насколько я понимаю, возникла она самопроизвольно, как амеба в горячих девонских морях. Но вариант потустороннего вмешательства в этот процесс я тоже не рискну исключить, уж больно жизнеспособными оказались первые электронные уродцы. Ну что, скажите на милость, интересного в процессе движения одной тусклой точки по нарисованному из палочек лабиринту? То, что за ней гонятся несколько более ярких точек? Так ведь первые игроманы сами писали свои игры. И прекрасно понимали, какие команды отвечают за скорость движения точек. И вряд ли верили в разумность своих больших-пребольших машин.