Политическая биография Сталина. Том III (1939 – 1953). - Николай Капченко

Ход событий не только не опроверг прогноз Сталина, но и подтвердил его правильность и дальновидность. Антигитлеровская коалиция – уникальное в своем роде явление в мировой политике. При осуществлении своей стратегии в отношении этой коалиции Сталин проявил себя как крупный политик, ни в чем не уступавший таким фигурам, как Черчилль, Рузвельт и де Голль. И не только не уступал им, но даже порой превосходил их, о чем любой объективный читатель найдет немало свидетельств в воспоминаниях Черчилля, де Голля, в исторических документах того периода.

Эти деятели в своих странах, да и в мире в целом, пользуются всеобщим признанием. У нас же для оценки Сталина даже в тех вопросах, где он твердо, последовательно и искусно отстаивал государственные интересы страны, как правило, не находится слов одобрения. Напротив, все сосредоточено на том, чтобы выискивать какие-то злые умыслы и коварные мотивы. Такой подход к оценкам исторических событий и личностей свидетельствует только против тех, кто применяет его.

2. Политико-дипломатические баталии по вопросу о втором фронте

Поистине титанические усилия Сталина были направлены на то, чтобы добиться скорейшего открытия союзниками второго фронта. Верховный Главнокомандующий, очевидно, исходил из двух наиболее возможных вариантов развития событий в данном вопросе. С одной стороны, он полагал, что союзники, в первую очередь Великобритания, сами прямо и непосредственно заинтересованы в скорейшем разгроме гитлеровской Германии и ее сателлитов, поскольку угроза со стороны последней оставалась реальной опасностью для них. С другой стороны, здравый смысл и богатый политический опыт говорили в пользу того, что союзники будут как можно дольше тянуть с открытием второго фронта с тем, чтобы как Германия, так и Советский Союз в максимальной степени ослабили свои силы как в военном, так и в экономическом отношении. Это создавало почву для того, чтобы в дальнейшем можно было использовать этот фактор в качестве эффективного инструмента давления, в том числе и на своего союзника – Советскую Россию.

Оба эти варианта развития лежали в основе военно-политической стратегии Сталина. Для СССР вопрос о втором фронте имел жизненно важное значение, особенно в период 1941 – 1942, да частично и 1943 годов. И вполне естественно, что он находился в эпицентре внешнеполитической деятельности Сталина, занимал в ней приоритетное место. И бросая ретроспективный взгляд на историю и эволюцию этой проблемы, есть веские основания сделать общий вывод: вопрос о скорейшем открытии второго фронта явился именно тем вопросом, где Сталину не удалось добиться цели в то время, когда данная проблема была особенно актуальна. Надо учесть еще одно обстоятельство: скорейшее открытие второго фронта выступало не только в качестве важной военно-стратегической и политической задачи, от этого зависело, сколько человеческих жизней могло быть спасено. Так что союзники, оттягивая открытие второго фронта, брали на себя, помимо всего прочего, большую моральную ответственность перед народами антигитлеровской коалиции. И здесь едва ли помогут самые изощренные доводы и оправдания, целью которых было обосновать или просто объяснить их стратегию в данном вопросе. Здесь правда истории, безусловно, на стороне Сталина. И она в полной мере подтверждает правильность его стратегии и настойчивость усилий, которые он принес на алтарь скорейшей победы над гитлеровской Германией и ее сателлитами.

В ноябре 1942 года Сталин с полным правом говорил: «Часто спрашивают: а будет ли всё же второй фронт в Европе. Да, будет, рано или поздно, но будет. И он будет не только потому, что он нужен нам, но и, прежде всего, потому, что он не менее нужен нашим союзникам, чем нам. Наши союзники не могут не понимать, что после того, как Франция вышла из строя, отсутствие второго фронта против фашистской Германии может кончиться плохо для всех свободолюбивых стран, в том числе – для самих союзников»[646]. Особенно настойчиво Верховный добивался от союзников скорейшего открытия фронта в Европе после известных неудач наших войск в 1941 году. Может быть, желая несколько запугать союзников, он писал Черчиллю 3 сентября 1941 г.: «Все это привело к ослаблению нашей обороноспособности и поставило Советский Союз перед смертельной угрозой.

Здесь уместен вопрос: каким образом выйти из этого более чем неблагоприятного положения?

Я думаю, что существует лишь один путь выхода из такого положения: создать уже в этом году второй фронт где-либо на Балканах или во Франции, могущий оттянуть с восточного фронта 30 – 40 немецких дивизий, и одновременно обеспечить Советскому Союзу 30 тысяч тонн алюминия к началу октября с. г. и ежемесячную минимальную помощь в количестве 400 самолетов и 500 танков (малых или средних).

Без этих двух видов помощи Советский Союз либо потерпит поражение, либо будет ослаблен до того, что потеряет надолго способность оказывать помощь своим союзникам своими активными действиями на фронте борьбы с гитлеризмом»[647].

Конечно, Сталин явно сгущал краски, рисуя перспективу поражения Советского Союза, если союзники в самое ближайшее время не откроют второй фронт. Однако оснований для такого сгущения красок было немало. Не случайно именно в это время советский лидер выдвинул еще один план, нацеленный на то, чтобы облегчить положение советских войск. Суть его он изложил в послании Черчиллю также в сентябре 1941 года. Вот его содержание: «Я не сомневаюсь, что Английское Правительство желает победы Советскому Союзу и ищет путей для достижения этой цели. Если создание второго фронта на Западе в данный момент, по мнению английского Правительства, представляется невозможным, то, может быть, можно было бы найти другое средство активной военной помощи Советскому Союзу против общего врага? Мне кажется, что Англия могла бы без риска высадить 25 – 30 дивизий в Архангельск или перевести их через Иран в южные районы СССР для военного сотрудничества с советскими войсками на территории СССР по примеру того, как это имело место в прошлую войну во Франции. Это была бы большая помощь. Мне кажется, что такая помощь была бы серьезным ударом по гитлеровской агрессии.

Приношу благодарность за обещание ежемесячной помощи со стороны Англии алюминием, самолетами и танками.

Я могу лишь приветствовать, что Английское Правительство думает оказать эту помощь не в порядке купли-продажи самолетов, алюминия и танков, а в порядке товарищеского сотрудничества»[648].