Гобелены Фьонавара (сборник) - Гай Гэвриел Кей

– Маг и гном. Принц Бреннина. Тот, кого называют Пуйлом, с Древа. – На аристократичном лице Галадана быстро промелькнуло выражение, которого он не мог понять. – И Воин, – закончил он.

Галадан ненадолго замолчал, глубоко задумавшись.

– Интересно, – произнес он наконец. – Я вдруг обрадовался тому, что пришел сюда, лесовик. Все это очень важно. Интересно, убили ли они Метрана? – И быстро спросил: – Что ты думаешь о буре, которая только что пронеслась?

Флидасу удалось улыбнуться, хотя он и потерял равновесие.

– Точно то же, что и ты, – пробормотал он. – И если эта буря заставила Воина выйти где-нибудь на берег, я, например, собираюсь его поискать.

Галадан снова рассмеялся, еще мягче, чем раньше.

– Конечно, – сказал он. – Конечно. Имя. Ты надеешься, что он сам его тебе назовет?

Флидас почувствовал, как яркая краска заливает его лицо, но с этим все было в порядке: пусть повелитель волков думает, что он смущен.

– Случались и более странные вещи, – упрямо ответил он. – Ты мне позволишь уйти?

– Еще нет. Что ты делал в Анор?

Тревожная дрожь пробежала по телу лесного андейна. До сих пор ему удавалось успешно притворяться перед Галаданом, это очень хорошо, но не следует слишком долго испытывать судьбу.

– Я там занимался уборкой, – сказал он с резким нетерпением, которое ему не пришлось изображать. – Стекла и пол. Открыл окна, чтобы впустить воздух И я наблюдал два дня, не появится ли корабль. Затем, когда начался шторм, я понял, что он гонит корабль к суше, и так как он там не появился…

Глаза Галадана были серыми и холодными и неотрывно смотрели вниз, в его глаза.

– Там были цветы? – прошептал он, и внезапно в том месте, где они стояли, возникло ясное, шелестящее ощущение угрозы.

Уже совсем не притворяясь, с сильно бьющимся сердцем и пересохшим ртом, Флидас ответил:

– Были, мой господин. Они… рассыпались от времени, когда я вытирал пыль в комнате. Я могу принести туда еще цветов от тебя. Если ты хочешь, чтобы я…

Больше он ничего не успел сказать. Быстрее, чем мог заметить глаз и предвидеть самый острый ум, стоящая перед ним фигура растаяла, и вместо нее появился волк, и этот волк прыгнул в то же мгновение, как появился. Одним быстрым, точно рассчитанным движением громадная лапа проехалась по голове лесного андейна.

Флидас даже не успел пошевелиться. Он был хитер и мудр и удивительно быстро передвигался в лесу, но Галадан был тем, кем он был. И поэтому через мгновение маленький бородатый андейн лежал и корчился от страшной боли на мокрой лесной подстилке, прижав обе руки к тому окровавленному месту, с которого было сорвано его правое ухо.

– Поживи еще немного, лесовик, – услышал он сквозь завесу боли, окутавшую его. – И признай мое милосердие в глубине своей души. Ты прикоснулся к цветам, которые я оставил для нее в том месте, – произнес голос, благожелательный, задумчивый, элегантный. – Неужели ты действительно надеялся, что тебе будет позволено жить?

Тут Флидас, пытаясь не потерять сознание, услышал в своем угасающем сознании второй голос, который прозвучал рядом и очень далеко одновременно, и этот голос произнес:

– О, сын мой, в кого ты превратился?

Вытирая с лица кровь, Флидас умудрился открыть глаза. Лес дико раскачивался перед его взором, потом остановился, и сквозь завесу крови и боли он увидел высокую, обнаженную, властную фигуру и огромные рога Кернана, повелителя зверей. Которого он вызвал сюда перед самым появлением Галадана.

Издав яростное рычание, в котором слышалось что-то еще, повелитель волков повернулся к своему отцу. Через мгновение Галадан снова предстал в обличье человека, элегантного, как всегда.

– Ты уже давно потерял право задавать мне этот вопрос, – ответил он.

С отцом он говорил вслух, частью сознания отметил Флидас, так же как он сам говорил с Галаданом, чтобы преградить ему доступ в свои мысли.

Царственный и устрашающий в своей наготе и силе Бог лесов шагнул вперед. Кернан произнес вслух, и голос его эхом разнесся по лесу:

– Потому что я не убил ради тебя того мага? Я не стану снова отвечать на это, сын мой. Но спрашиваю тебя еще раз, в лесу, где я тебя зачал, как ты мог настолько забыться, что поступил так с собственным братом?

Флидас закрыл глаза. Он чувствовал, что сознание ускользает от него, словно волна за волной во время отлива. Но до того, как унестись вместе с отливом, он услышал, как снова рассмеялся Галадан, насмешливо, и сказал своему отцу, их отцу:

– Почему для меня должно иметь значение, что этот толстый лесной козел отпущения – еще один плод твоего развратного семени? Сыновья и их отцы, – прорычал он, почти как волк, в которого так легко превращался. – Какое все это может теперь иметь значение?

«О, но это имеет большое значение, – подумал Флидас с последним проблеском сознания. – Это имеет такое большое значение. Если бы ты только знал, брат!» Он не передал эту мысль никому из них. Оставил только для себя воспоминание о вспыхнувшем дереве, о Дариене с Венцом Лайзен на голове. Потом Флидас, который сдержал свою клятву и осуществил свое заветное желание, погрузился в накатившую волну боли и больше ничего не узнал о том, что его отец сказал его брату в лесу.

Глава 4

На востоке, у Келидона, солнце стояло низко в безоблачном небе, на котором не видно было и намека на бурю, когда армия Бреннина приблизилась наконец к центру Равнины. Скачущий галопом рядом с герцогом Сереша Ниавином впереди его войска маг Тайрнон, измученный до предела после трехдневной скачки, тем не менее ухитрился выпрямить в седле свое объемистое тело, увидев издали стоячие камни.

Едущий рядом с ним его Источник тихо рассмеялся и пробормотал:

– Я только что собирался предложить тебе сделать это.

Тайрнон бросил удивленный взгляд на Барака, высокого, красивого друга детства, который был Источником его силы, и его добродушное лицо расплылось в виноватой улыбке.

– Я за эту скачку потерял в весе столько, что и подумать страшно, – сказал маг, похлопывая себя по все еще внушительному животу.

– Тебе на пользу, – заметил Ниавин из Сереша, скачущий с другой стороны.

Барак рассмеялся, а Тайрнон с негодованием ответил:

– Как мне может быть на пользу то, что все мои кости перемешались? Боюсь, если я попытаюсь почесать нос, то вместо него почешу коленку, если вы понимаете, о чем я говорю.

Ниавин фыркнул, потом сдался и сам рассмеялся. Трудно было оставаться мрачным и воинственным в обществе добродушного, совсем не высокомерного мага. С другой стороны, он знал Тайрнона и Барака с тех пор, как они жили в Сереше детьми, в первые дни правления Айлиля, когда отец Ниавина был только что назначен герцогом Сереша, и не сомневался в их способностях. Когда придет время, они станут очень серьезными.

И, кажется, это время настало. Между массивными камнями по направлению к ним скакали три всадника. Ниавин поднял руку и без особой на то необходимости указал на них магу.

– Я их вижу, – тихо ответил Тайрнон. Ниавин бросил на него острый взгляд, но лицо мага потеряло свою простодушную открытость и стало непроницаемым.

Возможно, это было даже к лучшему, что Ниавин не мог прочесть мысли мага. Они бы его очень встревожили, как был встревожен сам Тайрнон, мучимый сомнениями и неуверенностью в себе и еще одним обстоятельством.

Они вдвоем официально приветствовали Верховного короля Айлерона и официально передали ему командование над армией, в присутствии двух его спутников: Ра-Теннеля, правителя светлых альвов, и Авена Равнины, которые выехали навстречу приветствовать войско Бреннина. Айлерон отвечал им столь же официально. Затем с краткой деловитостью военного он спросил Тайрнона:

– С тобой связались, маг?

Тайрнон медленно покачал круглой головой. Он ожидал этого вопроса.

– Я искал, мой повелитель. Ничего от Лорена. Но есть кое-что другое. – Он заколебался, потом продолжал: – Шторм, Айлерон. В открытом море. Мы обнаружили его, когда пытались установить связь. Шквал с юго-востока, который несет с собой шторм.

– Этого не должно произойти, – быстро сказал Ра-Теннель.

Айлерон молча кивнул, его бородатое лицо помрачнело.

– С юго-востока – это не Могрим, – пробормотал Ивор. – Ты совсем не видел корабля? – спросил он Тайрнона.

– Я не ясновидящий, – терпеливо объяснил маг. – Я могу ощущать до некоторой степени присутствие магии, как в этом шторме, и я могу дотянуться до другого мага через приличное расстояние. Если бы корабль вернулся, я бы его нашел или Лорен сам бы уже со мной связался.

– И значит, – тяжело произнес Айлерон, – корабль не вернулся или же Серебряный Плащ не вернулся вместе с ним. – Его темные глаза на долгое мгновение встретились с взглядом Тайрнона. Вечерний ветерок шевелил траву раскинувшейся вокруг них Равнины.

Все молчали; ждали, когда заговорит Верховный король. По-прежнему глядя на Тайрнона, Айлерон сказал: