Мир Сестёр. Дилогия (СИ) - Лахов Игорь

– Вурта. – пояснила за него Селла, – Я слышала от Агги, что ты на ней умеешь играть.

– Для того и принёс, чтобы устроить “культурную программу”. – кивнул ей Юрка.

Потом взял инструмент в руки и запел такую знакомую, слегка переделанную песню, которая как нельзя лучше подходила к нашему застолью:

– "Изгибы вурты лёгкой ты обнимаешь нежно.

Струна осколком эха пронзит тугую высь.

Качнётся купол неба большой и звёздно‑снежный.

Как здорово, что все мы здесь сегодня собрались… "

Мы слушали, растворяясь в звоне струн и сильном голосе моего друга, боясь пошевелиться. Внезапно наступило такое единение душ у всех, находившихся у костра, что, казалось, будто сами Сёстры спустились к нам, чтобы соединить наши судьбы и сберечь тепло сегодняшнего костра в сердце.

Ещё долго после окончания песни мы молчали, уставившись, кто на огонь, а кто на звёздное небо над головой.

– Тень… – первой не выдержала Махха, утирая слёзы, – Это колдовство? Да? Мне так хорошо и светло давно не было.

– Опять "колдовство". – недовольно сказал Юра, – Хотя… Да! Хочешь тоже так играть?

Хозяйка Фаль резко вскочила и подбежала к нему, с жаром произнеся:

– Конечно! Ещё спрашиваешь?! Пусть и колдовство, но очень хочу!

– Тогда держи! – протянул он ей вурту, – Потри по струнам тряпочкой и приговаривай: "Что мешает танцору, то помогает певцу"! Три раза громко произнеси!

Я уткнулся в кружку, сжав её край зубами, чтобы не заржать, "спалив" розыгрыш друга.

Махха жадно взяла протянутые тряпку и инструмент. Нежно протёрла струны, три раза с восторгом и выражением повторив "заклинание". Потом села и, зажмурив глаза, попыталась сыграть. Какофония противных звуков разлилась по округе. Даже стрекочущие ночные жучки и паучки, заткнулись на полуслове, услышав подобное непотребство.

– Не получается… – огорчённо сказала Махха, – Может, ещё что‑то сделать надо?

– Конечно! – невозмутимо ответил Земеля, – Прибить жопку к стулу и тренироваться несколько сезонов!

– Тогда, зачем я его тёрла? – ещё не "врубившись" в происходящее, спросила она.

– Инструмент нужно в чистоте держать! Молодец! Струны аж блестят!

Громкий смех чуть не затушил костёр. Все с удовольствием потешались над незадачливой музыканткой.

– Ну вас! – надулась та, – Я ж к тебе, Тень, как к человеку…

– Не обижайся! Если живы останемся, то приезжай к нам Нест – научу!

– Смотри! Я запомнила! А чего за слова такие странные ты меня говорить заставил?

– Да так… – отвёл Юрка в сторону глаза, – Поверь! Тебе это не грозит! Не та эта… Комплекция! Вот!

Я хихикнул, слыша его "отмазку". Заметившая это Селла, шёпотом попросила меня:

– Рассказывай…

Тихонько на ушко, я передал ей смысл этой фразы, после чего хихикала уже она, передавая мои объяснения на ухо Нирре. Пошла цепная реакция смешков и шепотков, пока не добралась до самой Маххи. Вопреки моим опасениям, она не обиделась, а весело засмеялась во весь голос, присев на землю и хлопая ладонью по траве.

– Комп… Комплеци… я… У меня не та комплекция!!! – почти плача, от нахлынувшего "хаха" и с трудом выговаривая слова, надрывалась Хозяйка Фаль, – Им мешают, а мне… Мне помогаааююют!!!

Глядя на неё, невозможно было оставаться серьёзным и очередной раз в ночи раздался дружный хохот.

– Оооохххх… – отдышавшись, через некоторое время произнесла она, – Хоть ты и зараза, Тень, но эту шутку я запомню надолго.

– Не! Я не зараза! Это Егг‑Орр у нас такой! Слышала же, как я его по этому слову отыскал!

– Ну и кто же ты, тогда? – я ехидненько спросил Юрца, принимая пикировку.

– Танцор он! – выпалила Селла, – Давайте выпьем за то, чтобы ему ничего… Не мешало!

Не знаю как наша “банда” смотрелась со стороны, но я не удивлюсь, если в тот вечер, отдыхающие неподалёку другие компании, приняли нас за вечно ржущих идиотов. Почти до самого рассвета мы чудили, перемешивая веселье вином и Юркиными песнями.

… Вот и настал тот самый день… Позавчера прибыли разведчицы и сообщили, что столичное войско уже приближается к землям Шлёсс. Земеля тут же поднял на ноги всех дивесанток и отбыл в неизвестном направлении творить пакости.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})

– Прощай, брат! – сказал он, обняв меня перед расставанием.

– Чего прощаешься? – с грустной улыбкой ответил ему я, – До встречи!

– Не знаю… Погано на душе – вот и прощаюсь. Что‑то будет. Не могу успокоиться.

– Нормальный мандраж! Делом займёшься – отпустит сразу.

– Может и так, но ты тут не расслабляйся! Присматривай за нашими “больными”. Адаппта с десятком, ранее выявленных, шпионок и Тихорлла хоть и лежат пластом, но твари всё ещё те! И не факт, что всех выявили. Держи спину закрытой!

– В “наседки” подался? Сотый раз, как слабоумному, повторяешь!

– Могу и в сто первый, если поможет!

– Ладно! Долгие проводы – лишние слёзы! Вали отсюда и устрой там “армагедонец” за нас двоих!

Он ободряюще подмигнул и больше ничего не говоря, ушёл, оставив после себя чувство пустоты.

Сегодня Шлёсс покидали и остальные наши войска. А я смотрел им вслед, с горечью понимая, что обратно вернутся немногие. Если, вообще, вернутся… Всего шесть‑семь часов отделяли их от места, где скоро начнёт резвиться смерть.

Рядом стояли Герул и Юллана с такими же кислыми лицами. Кузнеца, как он ни рвался в бой, решили оставить в замке, памятуя о его оружейном таланте. Действительно! Мужик, несмотря на необразованность, гениальный технарь и рисковать таким человеком на поле боя было бы расточительно. Впрочем, и других мастеров почти полностью отстранили от военных действий, оставив под моим приглядом. Юллана… Юллана оказалась, редкое дело для мира Сестёр, опять беременна! Не знаю, что там с ними Серая Пелена натворила, но у меня сложилось стойкое ощущение, что это не в последний раз. Молодцы, что преодолели свои обиды и сошлись снова, после всех заморочек в Кнара!

– Что делать‑то теперь, Егг‑Орр? – угрюмо спросил меня кузнец.

– Ждать… Ждать и смотреть в оба глаза! Возможны Проколы, да и время Кровавых Лун, на подходе. У Юрия душа не на месте. Я ему верю, так как сам тоже неуютно себя чувствую. Как бы наш отдых в “кровавую баню” ни превратился.

– Если что, – упрямо сжав губы, сказала Юллана, – то я в убежище не попрусь! Срок у меня небольшой, а воительниц осталось в замке слишком мало!

– Посмотрим! – не стал спорить я с ней, – Может, ещё всё обойдётся…

* * *

– Попрыгали! Собрались! Если у кого, что звякнет… Вы меня знаете!

Все серьёзно отнеслись к этому предупреждению и в сотый раз проверили свою амуницию.

– Нормально, Тень! Воительницы готовы! – озвучила отсутствие посторонних звуков Нирра.

Вместе с его отрядом мы два дня "грузили" проблемами столичных, срабатываясь и выявляя слабые стороны как врагов, так и собственные. Парочка отравленных колодцев и несколько ночных стычек, научили Агоррино войско не быть как у себя дома. У нас нет ни одной раненной, а их дозоры и передовые отряды получили по полной. Правильно! Как говорил Саша Невский в историческом фильме: "Кто с мечом к нам придёт, тот по оралу с размаху и получит!". Пока заветы великого полководца мы внедряли в жизнь близко к первоисточнику! Только как бы ни старались, но столичные агрессоры, всё равно, беспрепятственно дошли до брода, где и должно было состояться генеральное сражение.

С утра, при их приближении, я уже был в ставке Неввы‑Инн‑Шлёсс, где вместе со всеми наблюдал происходящее.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})

Как и предполагалось, основные ударные силы столицы споро форсировали брод, оставив обозы и коней за рекой. Весь день проходила переправа, под настороженными взглядами всех воительниц. Мы же не предпринимали никаких попыток к атаке, ожидая конца передислокации противника. К моему неудовольствию, далеко не все переправились, оставив внушительные силы на том берегу. Значит, наша ночная диверсия усложняется. При таком скоплении народа слишком легко нарваться на неприятности и, не погубив себя, нанести большой урон тоже не выйдет. Под сердцем заныло. Кажется, что мы выписали себе "билет в один конец". Жаль… Не себя, а девчонок. У меня за плечами уже вторая жизнь, а они первую разменивают. Всегда сложно относился к женщинам в форме, а тут… Родные… Смешливые и серьёзные, неуютные и покладистые, все они перестали быть статисткамии, проявляя свой характер и жажду жизни. Бойцы. Так по привычке называл я их, очеловечивая каждую, глядя не на боевые единицы, а стараясь увидеть душу. Сегодня ночью недосчитаюсь многих. Сдохнуть хочется…