Гарри Поттер и Наследники Слизерина - Fidelia

— А откуда вы знаете, что Драко должен был умереть?

— Помните, я недавно ездила по делам в Лондон? Вернее, ездила не я, а Живодёриха. Чёрные колдуны, приспешники Волана‑де–Морта и сочувствующие им тоже страсть как любят посплетничать. В отвратительной лавчонке Гробнуса Лоджа, что в Лютном переулке, вечно трутся всякие подозрительные личности. Две страхолюдные ведьмы – Сервента и Дезидерия – при мне перемывали косточки Люциусу Малфою: мол публично он всячески открещивается от Тёмного Лорда, бережёт насквозь мокрую репутацию, а его сыночек Драко при этом замечен в порочащих его связях и является чуть ли не правой рукой Волана‑де–Морта в Хогвартсе. Эти две кумушки и посвятили свою провинциальную приятельницу Живодёриху в планы Сами–Знаете–Кого относительно не справившегося с заданием Малфоя–младшего. Правда, не думаю, что Тёмный Лорд лично посвящал этих двух страшил в свои замыслы, но земля слухами полнится. Дыма без огня не бывает.

— А почему Волан‑де–Морт приказал стрекозе подбросить Драко записку с указанием передать мне кольцо? Он что – не мог ему этого внушить? Так было бы гораздо проще.

— По той же самой причине, по которой он должен был умереть. Юный Малфой не такой дурак. Он понял бы, что кто‑то копается у него в голове. А вдруг он пошёл бы с этим не к отцу, а к Дамблдору? Так вся затея сорвалась бы. Или, если бы всё раскрылось, Драко под сывороткой правды сознался бы о голосе в голове, который мог принадлежать только Тёмному Лорду. Так сразу будет ясно, кто подсунул тебе кольцо. Про записку же Драко ничего знать не мог. Почерк незнакомый – на Прорицание он никогда не ходил. Да он вообще записку всерьёз не принял, посчитав её чьей‑то глупой шуткой. Прямых доказательств участия Волана‑де–Морта нет было. Пока мы разбирались бы, что да как, тут нам с тобой и крышка.

— Н–да, ясно… В таком случае, я ещё кое–чего не понимаю. Почему Драко не выгнали из школы за то, что он сделал? – спросил Гарри. – Нас с Роном сто таскали к директору и за гораздо менее серьёзные провинности. А ему всё просто сошло с рук.

— А ты помнишь партию новых мётел, которые привезли весной? Это мистер Люциус Малфой был настолько любезен, что преподнёс их в дар школе по просьбе декана факультета Драко Северуса Снегга, – Маргарет многозначительно улыбнулась. – Может быть, мы и не очень честно поступили, но взаимовыгодно. Драко остался в школе, а ученикам есть, на чём летать. По большому счёту Драко даже не виноват, что именно он должен был передать тебе кольцо Тёмного Лорда, он‑то искренне считал его фамильным.

— Снегг шантажировал Малфоя? – догадался наконец Рон.

— Вообще‑то идея была моя… Снегг пригрозил ему публичным скандалом.

— Но Малфой… ну… помните… тогда сказал, что семья и сын–слабак ему в тягость, и всё такое… Ему, наверное, плевать на все скандалы, связанные с ним, – промямлил Гарри неуверенно.

— Не стоит обращать внимания на подобные заявления мужчин, потерявших голову, Гарри, – сухо заметила Маргарет. – К тому же Малфой больше всего на свете ценит своё честное, чистое имя, в очередной раз с великим трудом отмытое отбеливателем Миссис Чистикс от прошлых скандалов. Он не захотел огласки – Северус ему пригрозил.

— Но они же старые приятели ещё по рядам Пожирателей Смерти, оба якобы бывшие пособники Тёмного Лорда, – сомневалась Гермиона.

— Были приятелями, пока Чарли Уизли не налил им обоим моего экспериментального любовного напитка для смеха.

У Гермионы глаза на лоб полезли:

— Так вот, почему они в вас без памяти влюблены! Действие напитка со временем не прошло?

— Если меня нет рядом, то напиток может не действовать вовсе, но как только я оказываюсь поблизости, начинается просто какой‑то дурдом. Это Чарли мне удружил, налив недоделанного ещё Тристана и Изольды всем тем, кто сидел со мной за одним столом – Малфою, Снеггу, Люпину, Петтигрю, Биллу, Сириусу и себе. И вот, что из этого вышло.

— А я то голову ломаю, что они за вами ходят как приклеенные! – улыбнулась Гермиона.

— Хорошо тебе улыбаться…

— А вы налейте им Один Шаг, вы же уже завершили его разработку, – вставил Гарри.

— И про это они знают… Вот проныры! Да есть ли от вас хоть какие‑нибудь тайны? – Мар–гарет сделала вид, что рассердилась.

— Лично для меня тайна, покрытая мраком, это разница между снятием сглаза и порчи! – признался нехотя Гарри. – А мне тебе экзамен через три дня сдавать!

— У тебя целых три дня впереди, выучишь! – в том же тоне откликнулась она. – Поблажек не жди, учи хорошо, чтобы не позорить фамильную гордость Поттеров незнанием!

— А мой портрет на стенку повесят? – спросил Гарри шутливо.

— Станешь лучшим учеником – обязательно повесят. А теперь давайте расходиться, уже очень поздно.

И они разошлись.

— Чуть не забыла! – спохватилась Маргарет, оглянувшись. – У меня же мировая новость для Гарри! Ты теперь у нас э–э-э… дядя, что ли.

Гарри непонимающе захлопал глазами.

— Букля вывела четырёх птенцов! Мне сегодня за обедом Сычик новость передал. Два из них по закону свободные совы. Один принадлежит Хогвартсу и станет школьной почтовой совой, а ещё один – твой! Букля вернётся к тебе в конце лета, когда птенцы научатся прилично летать.

— Вот это здорово! – обрадовался Гарри. – Я подарю птенца Букли тебе, ведь Сорока–Мэгги плохая почтальонша, слишком уж она слабенькая, болтливая и на руку, вернее – на клюв – не чиста.

— Ладно, Гарри, спасибо большое, там видно будет.

И они разошлись окончательно.

Глава 39. Логово Змея.

Гарри проснулся рано утром ни свет, ни заря, словно его что‑то подбросило на кровати. Ощущение было такое, как будто он забыл о чём‑то очень важном, упустил что‑то из вида.

Конкурс! – вдруг осенило его. – Я же до сих пор не проголосовал, а ведь награждение победительницы на носу… Вот голова дырявая!

Попытавшись найти брюки, Гарри потерпел позорное поражение. Он решил, что ночью эльф забрал их в стирку, и напялил на себя празднично–выходные, лежавшие в чемодане нетронутыми с самого Рождества.

Гарри осторожно прокрался вниз. Коридоры и залы были абсолютно пустыми, школа напоминала сонное царство. Портреты Гермионы и Чжоу яростно замахали ему руками, подзывая к урнам для голосования. Девушки отчаянно кокетничали, улыбаясь во весь рост и строя Гарри глазки, прикрывая утренние зевки ладошками.

Всё это время Гарри даже некогда было поинтересоваться, кто же лидирует. Он боялся смотреть на шкалу очков под портретами, искренне желая победы и той, и другой. Гермиона – лучшая подруга, прошедшая с ним бок о бок огонь и воду. Серьёзная, деловая и принципиальная, она всегда готова была прийти на помощь, ободрить, дать совет, понять и пожалеть. А Чжоу – это Чжоу. Живая, красивая и яркая как райская птица. Первая любовь…