Раб из нашего времени. Книги 1 -7 (СИ) - Юрий Иванович

– Вот сам у нее и спрашивай! – хмыкнул я со смешком. – Как старший по званию в нашем отряде – даже приказать ей имеешь право.

Стемнело быстро. По причине пасмурного, забитого облаками неба даже отблеск звезд не давал возможности рассмотреть простому человеку собственную ладонь. У нас кроме меня в ночной темени могла видеть только Шаайла, поэтому я поставил ее в хвост колонны и наказал почаще оглядываться назад и внимательно осматриваться. Мало ли что.

А потом ударил колокол, и где-то южнее от нас, за рощей и за большим холмом вспыхнуло зарево горящего костра, чуть позже послышались отголоски рева отвлекающей атаки. И мы, нацепив на головы треугольные зроакские шлемы да взяв своих коней под узду, тронулись в путь.

Конечно, внутренний азарт рождал желание сейчас отправиться в иное место, туда, где леснавские пограничники устроили засады для диверсионных людоедских отрядов. Уж я бы там отвел душу: столько сил потрачено на допросы пленных кречей, а плоды нашей предусмотрительности сейчас пожинают другие. Только и оставалось утешать себя мыслью, что дело у нас общее, а свою лепту мы в него внесли сполна.

Прошли первые триста метров, потом резко взяли левей, потом опять вправо, обходя такими зигзагами известные нам точки с постоянными дозорами. А вот дальше двинулись не прямиком, сквозь неведомые нам порядки врага, а наискосок. Так всегда можно было прикинуться своими, идущими фронту почти параллельно.

Все равно на два дозора нарвались, но так как они были только наземные, прошли их практически без остановки. Моя пика осечек не делала, а пущенное в упор лезвие пробивало головы зроакам насквозь.

Через час такого рискованного пути мы сняли одеяла с копыт и двинулись дальше уже верхом. Чуть позже нагло выехали на дорогу, на которой ни камни, ни кусты, ни деревья не мешали движению. Увы, сперва приходилось продвигаться медленно, по той причине, что вскачь могли глухой ночью передвигаться только обладатели Трех щитов, а их в данной местности оставалось всего несколько. Все остальные зроаки с магическими умениями скопились возле крепостей Грохва и Ледь. Так что нам вначале следовало проверить, как пригодится имеющаяся у нас информация.

И на пятом километре пути такая возможность представилась. Поперек дороги, прикрываясь своими лошадьми, растянулась цепочка в десяток зроаков, перегораживая дорогу по всей ширине. И когда мы приблизились метров на двадцать, к нам понесся грозный окрик:

– Кто такие?!

Я постарался сымитировать хорошо известный мне голос ненавистного Зарабги, управляющего крепостью Дефосс:

– Карлафс! Командир разведки князя Тукало! А вы кто такие?

Зроак, именем которого я назвался, пожалуй, был единственным, кто, по мнению кречей, мог появляться где угодно и в какое угодно время. Он часто разъезжал между фронтами с депешами и приказами от самого императора, и его не осмеливались побеспокоить даже лишним вопросом. Потому как считался самодуром и подвинувшимся на дисциплине военачальником.

Самый худший вариант развития событий – это нарваться на самого Карлафса или подъехать к дозору всего лишь через полкара после его проезда. Но кажется, пронесло.

– Десяток из когорты принца Дремела, – ответил мне десятник и уже более тихо скомандовал своим подчиненным: – Дать дорогу!

Пожалуй, только в империи людоедов наследников трона называли именно принцами, а не поцарниками.

Нет, чтобы спокойно проехать дальше. Так я решил еще и поиздеваться над зроаками. В идеале мы могли их уничтожить, нанеся неожиданный удар. Тем более имея такое оружие. Но тут уж без грохота, возможной погони, а то и ранения кого-либо из наших могло не обойтись. Хороший лучник неплохо и на слух стреляет. А мне сейчас даже ранение пристяжной лошади было невыгодно. А вот подшутить…

– Десятник, как у вас бойцы расположены? Да вас сомнут первой же атакой! Первые номера – выдвинуться вперед и залечь за камнями! Вторые – сидеть в седлах и быть готовыми к контратаке! Выполнять!

Мы проехали дальше, но мой усиленный слух уловил шипящее проклятие и обидное словцо, брошенное мне вслед десятником:

– Придурок!

Кречи тоже на допросах так называли Карлафса и пересказывали вот такие же его нежданные, глупые приказы, выданные во время перемещения по тылам армии. Как хорошо, что я догадался выспрашивать и о самодурах среди военных.

Правда, несколько дальше, когда мы уже отъехали и я обрадовался, что вокруг никого, Леня мне шепнул:

– Ты словно рожден для таких эпохальных приказов, о великий Македонский!

– Точно придется имя сменить, – проворчал я в ответ.

В дальнейшем мы значительно ускорились, хотя подобные заслоны пришлось проезжать еще два раза. Как итог – мы умудрились проскочить огромное расстояние за ночь, но, увы, самую опасную долину проскочить не успели. Въехали в нее с утра, когда древний тракт уже стал наполняться одинокими всадниками и малыми группками воинов. Кое-где виднелись даже кареты с сопровождением и без. И нам в такой обстановке следовало проскочить километров пятнадцать и только потом свернуть влево, в извивающиеся и глухие ущелья, по направлению к горам. То есть главная артерия, ведущая к осаде вокруг Грохвы, оказалась жуть как заполнена врагами. Но двигаться вдоль лесных опушек значило потерять день, а то и нарваться на недоуменные вопросы типа: чего это вы там мыкаетесь? Уж лучше вот так, нагло и бесшабашно.

Хотя чего уж там, по поводу бесшабашности я вру. Следовало бы честно признаться в постоянном напряжении, вызывающем обильное потовыделение. Пару раз у меня спирало дыхание от страха и переживаний, и я физически ощущал, как у меня седеют волосы. Как приветствовать иных и что примерно отвечать на восклицания, мы знали, но что касается всего остального… Пики мы продолжили держать в чехлах, но вот в торце ткань разрезали. Теперь достаточно было нам потянуть ткань на себя, и лезвиям уже ничего не мешало сорваться в полет.

Также мы оговорили массу сигналов на многие случаи жизни. И самый главный, если уж придется отбиваться прямо на тракте, у нас звучал «Люди!». То есть указываем рукой в противоположную сторону, кричим, враги непроизвольно поворачиваются, а мы наносим удар. Ну а потом уходить от погони, куда карта ляжет. Случай, конечно, крайний, но лучше уж заранее учитывать такой роковой отход.

Но хуже всего, что более половины зроаков передвигалось в этом спокойном и безопасном месте без шлемов. Не то чтобы было жарко, скорее даже прохладно с утра, но какой смысл тащить на голове тяжеленное и душное ведро? А мы только и могли, что немного приоткрыть забрала на глазах. Нам хоть легче дышалось в этих ведрах: у нас не такие огромные челюсти и не такие толстые шеи. И все-таки хорошо, что хоть треть служак, выполняя отданный приказ по всей армии новым императором, не снимали своих шлемов во время передвижения.

Ну и самое неприятное приключение произошло уже почти возле самого нашего съезда, который находился в пределах видимости.

– Вон у той скалы надо сворачивать, – успел предупредить меня дед Мирослав, как с обочины нам наперерез выдвинулся довольно тучный, если не сказать страдающий ожирением зроак в гражданских одеждах.

– Эй! Стойте! – Спеси в его голосе и надменности хватало, поэтому я не решился проигнорировать такой приказ. Хотя голос старался выдерживать строгий и жесткий:

– В чем дело?

– Вы что, меня не узнаете? – изумился толстяк. Вот те раз! Оказывается, некая знаменитая здесь личность! Пришлось добавить в голос почтительности:

– Никак нет! Разве что вы представитесь.

– Я баресс Удель!

Пришлось на это заявление притвориться страшно желающим выслужиться воякой:

– Извините, господин баресс, не признал! Хотя очень много слышал о вас хорошего.

Лесть таким толстякам тоже нравится. Хотя он не поленился и нас спросить:

– А вы кто такие?

– Десятник из когорты принца Дремела, с четырьмя сопровождающими, господин! Производим доставку канатов.

Толстяк Удель нахмурился и пробормотал:

– Далековато принц вас гоняет… Идиот… – Но дальше интересоваться нашими делами не стал, а скомандовал: – Десятник, отправьте своих людей в лес. Я там делал привал, но у кареты лопнуло колесо, следует помочь с заменой.

У меня отлегло от сердца, и мое согласие прозвучало даже радостно:

– Рады стараться, господин баресс. – И уже своим: – Спешиться!

Так мы и прошли в рощицу, располагающуюся справа от тракта. Верхом оставался только я, резонно рассудив, что сверху мне будет видно лучше и дальше. И действительно, в роще на живописной поляне с зеленой травкой стояла крытая карета, запряженная парой прекрасных лошадок. Переднее правое колесо и в самом деле лопнуло, наверняка при развороте на малом пространстве, и продолжать движение с такой поломкой было невозможно.