Стрела, монета, искра - Роман Суржиков

— А Великий Дом Ориджин?.. — спрашивает его величество.

— Будет счастлив получить порт Уиндли со всеми кораблями Первой Морской гильдии Южного Пути, а также расквартировать в Землях Короны восемь кайровских батальонов, получив достойную оплату за их услуги. Великий Дом Ориджин также полагает, что во всем подлунном мире не найти более благородной девушки, чем леди Иона София Джессика, и будет счастлив видеть корону императрицы на ее челе. Однако полагает, что выбор императора — исключительно его личное дело, и не смеет давать советы.

Катрин Катрин не находится с ответом, от удивления тонкие брови ползут на лоб. Сир Уильям замирает, не донеся до рта вилку, и ошарашено бурчит:

— Ты свихнулся, Ориджин?..

Однако тот, кому предназначалась речь, удовлетворенно кивает:

— Это именно та степень правоты, какой мне хотелось, лорд Эрвин. Благодарю вас. Дом Ориджин — значительная сила, и, признаться, меня тревожило, что позиция этой силы неясна. Однако, — на щеках владыки проступают ямочки, — вы уж простите, но я — потомок Янмэй. Волей-неволей приходится заботиться о ее интересах, при всем моем уважении к Светлой Агате… Не скажете ли, что получит Корона от вашего удивительного предложения?

— Корона получит успех реформ, полную единоличную власть над государством, и, как милый довесок, свободу выбора спутницы жизни.

— Ваши утверждения требуют пояснений.

— Названные мною Великие Дома обладают такой военной силой и расположены таким образом, что сделают невозможным любой вассальный мятеж. Шиммери, Южный Путь, Альмера, Шейланд — какая бы земля ни попыталась воспротивиться воле вашего величества, она будет немедленно атакована по меньшей мере с двух сторон, сушей и морем. А присутствие ударных сил Ориджинов в Земле Короны послужит ясным предупреждением и удержит многих от… необдуманных поступков.

— Это верно, ваше величество, — говорит сир Уильям, быстро осознавший всю выгоду идеи. — Наши искровики — крепкие ребята, но за ними нет и половины той кровавой славы, что тянется за кайрами. Мы-то можем подавить любое восстание… Но чертовы северяне способны всех напугать так, что восстания не будет вовсе.

— Кроме того, ваше величество сможет отложить брак и не связывать себя с каким бы то ни было домом до тех пор, пока реформы не наберут ход. Никто не получит в свои руки лишнего влияния в то время, когда Корона находится в уязвимом положении. А поддержка со стороны Церкви обеспечит реформам благословение богов и содействие простого люда.

— И ваш союз, лорд Эрвин, проголосует за реформы в сентябрьской Палате?

— Да, ваше величество.

— Не настаивая на скорейшей помолвке?

— Нет, ваше величество.

— Леди Ребекка из Литленда?

— Дом Литленд осознает ее недостатки как невесты.

— Ваша сестра?

— Вы осчастливите весь Север, выбрав ее. Но мы поддержим реформы в любом случае.

Адриан пьет чай мелкими глотками, давая себе время поразмыслить. Катрин Катрин спрашивает:

— Прошу вас, милый лорд, повторите: чем должна будет расплатиться Корона за вашу щедрость? Четыре переправы, искровый цех, крупный морской порт, вагон золота для кайров, конфликт с Южным Путем, конфликт с вольными западными графствами… Я ничего не забыла?

— Все верно, любезная леди Катрин. Короне нужно будет сделать следующее. Во-первых, не делать ничего, когда Литленды займут переправы. Во-вторых, не делать ничего, пока войска Ориджинов и Нортвудов захватывают порт Уиндли. В-третьих, дать денег Надежде на искровый цех… которые скоро вернутся в казну Короны, ведь искроцех будет обложен налогом по закону о реформах. В-четвертых, оплатить размещение кайров в столичных землях — и эти деньги также вернутся благодаря налогу с герцогства Ориджин. Вы полностью правы, леди Катрин: возникнет конфликт с Южным Путем и западными землями. Но он возникнет при любом ходе событий, если только его величество не обручится с Валери Грейсенд.

К великому удовольствию Эрвина, император едва заметно морщится при последнем имени.

Генерал Дейви говорит:

— Пожалуй, Ориджин прав. Вельможи Южного Пути прибегут к нам с мольбой и проголосуют за что угодно, как только первый северянин с мечом перейдет их границу. А западники возмутятся, когда герцог Литленд возьмет себе переправы… но западники в любом случае окрысятся против реформ. Они до сих пор молятся Коню и Быку — какие к чертям рельсовые дороги?..

— Герцог Айден Альмера… — медленно произносит император.

— …очень и очень расстроится, однако будет вынужден смириться, если захочет сохранить звание первого советника Короны. Вряд ли советник сможет протестовать против плана, который несет Короне очевидную выгоду.

— Я имею в виду, — с расстановкой чеканит владыка, — что герцог Айден Альмера также предложил план, ведущий к безоговорочному успеху реформ.

— И включающий брак вашего величества с леди Аланис, — дополняет Эрвин.

Наступившее молчание — хороший признак. Катрин Катрин не спешит защищать Аланис — в кои-то веки она согласна с Эрвином. Его величество также не возражает, но колеблется — взгляд чуть в сторону и вниз. Эрвин добавляет:

— Не в силах Айдена Альмера помешать предложенному мною плану.

— Следует понимать это так, что вы в силах разрушить его планы?

Вот тут Эрвин совершает ошибку. Крохотную, не сразу им самим замеченную. Стоило ответить мягко — нечто о верности владыке и нежелании раздоров. Уже довольно прозвучало жестких фраз для одной беседы. Но Эрвин, окрыленной стремительным успехом, роняет слово — весьма и весьма значительное:

— Надежда.

Он хорошо знает, что Айден козырял перед императором своим союзом с Надеждой. Слово Эрвина означает: Надежда верна мне, а не Айдену. Я могу разрушить Айденовскую коалицию, он мою — нет. Весомый довод, показатель влияния… но существует точка зрения, с которой слово Эрвина напоминает угрозу.

Адриан бросает взгляд на Катрин Катрин, и та чуть заметно кивает. Чертовке откуда-то уже известен тайный брачный договор Ориджина с герцогом Надежды.

— Ваш план хорошо подготовлен, лорд Эрвин, — с нотой уважения произносит император. — Что думает о нем ваш лорд-отец?

Лгать императору — скверная идея. Тем более, что слова легко проверить: от Фаунтерры до Лабелина двое суток поездом, от Лабелина до Первой Зимы — сутки голубиного полета.

— Отец пока не знает. Я действовал на свое усмотрение, а не по его слову. Я уверен: если вашему величеству план придется по душе, герцог Десмонд также охотно поддержит его.

Владыка Адриан кивает и произносит мягко, без тени нажима: