Еврейское остроумие. Земля обетованная - Белочкина Юлия Вадимовна

— Мы не пойдем в поселок без полицейских! — решительно говорит один из солдат. — Там ведь арабы!

* * *

На маневрах двух солдат посылают для проверки моста. Разведчики быстро возвращаются и докладывают, что мост непроходим для пехоты, лучше использовать тяжелую технику.

— Это что еще за ерунда! — кричит на них командир.

— Там под мостом ощенилась огромная злющая собака.

* * *

Коган и Рабинович служат в парашютной части. Перед первым прыжком сержант объясняет:

— Все очень просто. Вы выпрыгиваете из самолета, считаете до двадцати и нажимаете на кнопку справа, после чего парашют раскрывается. Если он все же не раскроется — а это бывает в одном из ста тысяч случаев, — то вы еще раз

считаете до двадцати и нажимаете на левую кнопку. Тут уж он наверняка раскроется. А внизу уже будут ждать машины, которые отвезут вас на базу…

Солдаты прыгают, считают до двадцати и нажимают на правую кнопку — парашюты не раскрываются. Они опять считают до двадцати, нажимают на левую кнопку — парашюты не раскрываются.

Рабинович кричит:

— Боже, что мне делать? Мой парашют не раскрывается!

Коган отвечает:

— Не паникуй, это же только маневры! У нас ведь во всем бардак, вот увидишь, когда мы окажемся внизу, машин там тоже не будет.

* * *

После маневров два еврея лежат в лазарете с вывихами стопы. Один вопит при каждом осмотре, второй стоически молчит.

— Ты прямо герой, — восхищается первый.

— Нет, я просто не такой дурак, как ты, и показываю врачу здоровую ногу.

* * *

Репатриант-сионист родом из Америки на второй день после приезда идет в армию. На маневрах он неудачно выпрыгивает с парашютом и его относит далеко в сторону. По счастью, он приземляется удачно недалеко от кибуца. Одна беда — он ни слова не знает на иврите, а в темноте вооруженная охрана кибуца может принять его за арабского лазутчика. И вдруг ему приходит в голову удачная мысль: он бежит к кибуцу и громко кричит: «Гефилте фиш! Гефилте фиш!» («фаршированная рыба» на идише).

* * *

Операция во время Шестидневной войны:

— Солдаты! — говорит израильский офицер. — У противника практически столько же живой силы, сколько у нас. Достаточно каждому из вас пристрелить одного…

Один из солдат перебивает:

— Я запросто могу подстрелить двоих!

Другой солдат тут же:

— В таком случае, может, я пойду домой?

* * *

Приехала советская делегация на арабо-израильский фронт:

— Почему вы постоянно терпите поражение? Вы ведь превосходите их численно и вооружение на уровне!

— Проклятые евреи нас все время обманывают.

— ??

— Из окопа кто-то кричит: «Мухаммед??» Мухаммед высовывается и говорит: «Я!» Ну, в него и стреляют.

— Так и вы делайте так же.

— Уже делали. Они все равно нас обманывают.

— ??

— Наш солдат кричит: «Абрам!» Абрам из окопа: «А кто меня спрашивает?» Наш солдат встает из окопа и кричит: «Я».

* * *

Солдатские матери во время Шестидневной войны:

— Война кончится дней через десять, — уверенно утверждает одна.

— Откуда вы знаете?

— Моего сына мобилизовали. А он никакой работы дольше недели не выдерживал!

* * *

На арабо-израильском фронте приходит Рабинович к командиру.

— Хочу к жене, отпусти домой.

— Ты что, с ума спятил? Война лее идет.

— Ничего не знаю. Отпусти, командир, домой, хочу к жене.

— Как я тебя могу отпустить? Надо тогда какой-нибудь подвиг тебе совершить.

— Какой еще подвиг?

— Ну, например, захватить вражеский танк.

Рабинович уходит и через полчаса приволакивает арабский танк. Его отпускают в отпуск, домой. Возвращается Рабинович из отпуска.

Однополчане его окружили и спрашивают:

— Рабинович, расскажи, как же ты умудрился так быстро захватить у арабов танк?

— Очень просто. Пришел на линию фронта и кричу: «Эй, кто хочет в отпуск, давайте меняться танками!»

* * *

Абраму предоставили отпуск, поскольку он утверждал, что его жена должна родить. Товарищ, провожая его к автобусу, осведомляется:

— И когда ожидается пополнение?

— Точно не знаю, но не раньше, чем через девять месяцев.

* * *

Абрам пишет жене из армии.

«Дорогая Сара! Мне нужны деньги на сигареты и проч., вышли мне, пожалуйста, пятьсот шекелей!»

Сара пишет:

«Дорогой Абрам! Высылаю тебе 50 шекелей на сигареты, а „и проч.“ ждет тебя дома!»

* * *

Идет перестрелка в секторе Газа. Арабы — израильтяне, арабы — израильтяне, арабы — израильтяне…

С арабской стороны:

— О, Аллах, у нас кончились патроны!

С израильской:

— Можем немного продать… за наличные!

* * *

— Рядовой Коган, какую тактику применили египтяне в Шестидневной войне?

— Русскую тактику войны с Наполеоном. Они заманили Израильские войска в Синайскую пустыню и ждали, когда ударят морозы.

* * *

Возвращается Хаим из армии. Едет он в поезде с другими дембелями, все травят байки о своих подвигах. Наконец Хаим не выдерживает:

— Это что! Вот я спас весь экипаж: нашего линкора.

— И что же ты сделал? — недоверчиво интересуются попутчики.

— Я пристрелил корабельного кока! — гордо расправил плечи Хаим. — А еще я спас женщину от изнасилования!

— Как было дело?

— Я ее уговорил!

* * *

Сирийский самолет терпит бедствие. Командир самолета обращается в радиоэфир: «Всем! Всем! Всем! В моем самолете отказал один двигатель. Необходима аварийная посадка. Я обращаюсь ко всем странам Ближнего Востока». Но в ответ полная тишина.

Немного позже командир попытался вновь: «Всем! Всем! Всем! В моем самолете отказали два двигателя. Необходима аварийная посадка. Я обращаюсь ко всем странам Ближнего Востока». Но в ответ опять лишь тишина.

Немного погодя командир делает третью попытку. И тут наконец-то в радиоэфире раздался голос:

— Шалом! Говорит диспетчер Тель-Авивского аэропорта. Мы бы хотели помочь вам.

— О! Аллах благословит вас! Спасибо! — ответил сирийский пилот и продолжил:

— Что нам следует делать?

— Повторяйте за мной: Итгадаль ве иткадаш… (начало кадиша).

* * *

Быстрая победа Израиля над превосходящими силами арабов в июне 1967 года дала начало особой категории шуток.

Даян и Рабин скучают. Рабин:

— Пурим только послезавтра, чем бы заняться?

Даян предлагает напасть на Сирию.

— Ну, хорошо. А что будем делать во вторую половину дня?

* * *

Министр обороны Моше Даян приезжает к американскому президенту Джонсону, чтобы договориться о поставках оружия.

— А не могли бы вы послать несколько батальонов во Вьетнам? — спрашивает Джонсон.