Перед лицом зла. Уникальные расследования лучшего профайлера Германии - Аксель Петерманн

и инициировать розыск с привлечением общественности, даже если бы захотел. Председатель суда, ответственный за рассмотрение дела, тоже отклоняет мое предложение. Он не хочет, чтобы его заподозрили в предвзятости. Между тем подозрение в отношении Дитера Хабига укрепилось: выяснилось, что никто, кроме него самого, не имел доступа к компьютеру.

Так что я должен что-то придумать.

Через несколько дней мне на помощь приходит случай. Друг-журналист просит дать ему интервью по другому делу об убийстве. Спустя некоторое время разговор заходит о случае Мишель Ройтер. Я излагаю свои предположения о возможных девиантных фантазиях подозреваемого, ставшего тем временем официальным обвиняемым. Как бы между прочим, интересуюсь, не планирует ли программа прислать на слушания судебного художника. Я вижу улыбку на лице редактора, когда он говорит, что эта мысль давно крутится у него в голове. Он намерен показывать портрет Хабига в каждой новостной программе, когда будет идти сообщение о судебном процессе.

Спустя несколько недель начинается процесс над Дитером Хабигом, и он предстает перед присяжными земельного суда Бремена. В зале полно зрителей и журналистов. Прокурор зачитывает обвинительное заключение и расценивает содеянное как убийство, совершенное с особой жестокостью. Хабиг «неожиданно напал» на Мишель Ройтер и нанес ей около 20 ударов ножом, после чего та истекла кровью.

Позже один из присутствовавших так описал мне происходившее: «В зале стояла мертвая тишина. Все смотрели только на Дитера Хабига. Невзрачный молодой человек, типичный маменькин сынок. Он не проявлял никаких эмоций и с высоко поднятой головой смотрел по сторонам. Иногда казалось, что он улыбается, как будто все это не имеет к нему никакого отношения».

Но его прищуренные глаза наблюдали за всеми, кто находился в зале: за судьями, судебными заседателями, экспертами, прокурором, свидетелями, зрителями. Быстро становится понятной процессуальная тактика двух адвокатов подсудимого. Дитер Хабиг не будет комментировать обвинения, вместо него будут говорить защитники. Согласно их пояснениям, его признание, полученное сотрудниками криминальной полиции, имеет следующее содержание: бесцельная автомобильная поездка по Бремену до места преступления, чрезмерное употребление алкоголя и наркотиков, затем случайная встреча с Мишель Ройтер, которую он ранее не знал. Хабиг заговорил с женщиной, но та резко отреагировала и ударила его. Он рассвирепел и стал защищаться от ее атак выкидным ножом, который всегда носил с собой, и в итоге нанес ей удар. Больше он ничего не мог вспомнить.

В перерыве адвокат защиты объясняет корреспонденту: «Его нельзя обвинить ни в умышленном, ни в непредумышленном убийстве. Остается только штраф за нахождение в пьяном виде». Смелое соображение, но, возможно, это единственный шанс для Дитера Хабига добиться вердикта, который мог бы спасти его репутацию: чего только не случается, когда человек изрядно выпил? Если суд действительно согласится с этой теорией, максимальное наказание составит пять лет лишения свободы. Адвокаты также комментируют обнаружение противогаза в кладовке и сделанные мною выводы: «Все это похоже на спекуляцию и в то же время на опасную попытку сформировать определенное убеждение у судьи». По их словам, полиция не ограничивается сбором данных, фактов и доказательств. В такие моменты бывает трудно сохранять нейтралитет, так необходимый государственному служащему.

В то же время обвинение, озвученное адвокатами, – это посягательство на идеи профайлинга. Можно посмотреть на ситуацию с положительной точки зрения: с помощью новых и необычных подходов можно придать судебному процессу небывалый импульс. В центре внимания следственной работы и, соответственно, представленных результатов – оценка поведения правонарушителя: его решения, о которых свидетельствуют следы, оставленные на месте преступления и на теле жертвы, формируют понимание о его потребностях и мотивах. Или, другими словами: что сделал преступник и почему? Простой, но эффективный подход. В то же время это новшество в доказательственной деятельности, которая ранее ограничивалась только предъявлением вещественных доказательств и передачей их для оценки судом, прокуратурой и защитой. Даже если в этом уголовно-процессуальном принципе ничего не изменится, идеи и выводы профайлинга могут помочь увидеть поведение виновного с другой стороны. Потому что следы преступления не лгут, в отличие от обвиняемого.

Судебное разбирательство, изначально рассчитанное на 19 дней заседаний, со временем превращается в самый настоящий марафон. Снова и снова адвокаты защиты представляют суду новые доказательства и отводы на основании пристрастности. Некоторые свидетели подтверждают свои показания о том, что встречали Дитера Хабига в жилом комплексе за день до преступления, другие утверждают, что видели его непосредственно перед преступлением. Друзья и знакомые характеризуют обвиняемого как дружелюбного, вежливого, учтивого, обаятельного и неагрессивного человека. Если в его присутствии между кем-то возникал спор, он разрешался спокойно, потому что Хабиг всегда выступал в роли посредника и всех примирял. В отношении алкоголя никто из свидетелей не замечал, что он злоупотребляет, за исключением случайных промахов: «Он выпивал не более бокала пива или фужера вина». Если Хабиг собирался сесть за руль, то не пил вообще, потому что дорожил водительскими правами. В остальном он казался окружающим не очень смелым, скорее боязливым. Наркотики, такие как гашиш и кокаин, ни он, ни его друзья не употребляли. «Он был слишком осторожный и малодушный для подобных вещей».

Бывшие девушки описывают Дитера Хабига как внимательного и любящего интимного партнера. Этакий «тещин любимчик», стремящийся к гармоничной семейной жизни.

Однако когда одна из подруг уличила его в измене, он заявил в свою защиту, что ему нравится вступать в интимную близость с другой женщиной после их совместного секса. Что так очаровало его в этой идее, он не объяснил.

Проходит еще четыре недели, прежде чем судебный процесс принимает драматический оборот: какая-то женщина звонит в полицейский участок и рассказывает озадаченному полицейскому, что работает проституткой и что увидела по телевизору мужчину, которого подозревают в убийстве в Бремене. С 99-процентной уверенностью он был ее клиентом. Чтобы посмотреть на него вживую в суде и составить верное впечатление, она хотела бы присутствовать на следующем заседании.

Полицейскому этот звонок кажется странным. Он связывается с круглосуточной криминальной полицейской службой Бремена. Через два часа я созваниваюсь с женщиной, которая представляется Терезой Винтер. Она вкратце рассказывает, что этот человек четыре раза посещал ее студию. Мужчина якобы хотел связать ее и заранее купил противогаз. На следующее утро я еду к свидетельнице со своим коллегой. Женщина ждет нас к девяти, потому что «к двенадцати уже должна быть готова принимать гостей». При себе у нас есть фотография Дитера Хабига, сделанная в полицейском участке, а также фотографии еще восьми мужчин, которые также были сняты полицейскими для идентификации. Они похожи на обвиняемого внешне и примерно его возраста. Ни у кого