'Та самая Аннушка', второй том, часть первая: 'Другими путями' (СИ) - Павел Сергеевич Иевлев

Обычный кабинет с потёртой старой офисной мебелью, шкафы с папками, драный линолеум на полу, грязноватые окна, у одного из которых стоит, внимательно наблюдая за разгрузкой внизу, усталая тётка.

— Мы к Бадману, вроде как, — сказала Аннушка.

— Это я, — кивнула женщина, протягивая ей руку. — Не удивляйтесь, теперь это должность, а не имя. Того самого Бадмана грохнули лет двадцать назад, я ещё в Худых каталась. Потом было много всего, но теперь мы торговая компания, а я в ней Бадман. Это типа топ-менеджера, так что все серьёзные вопросы ко мне.

— Ух ты! — восторженно пискнула Крисса. — А как становятся бадманами?

— Да я, блин, и сама не поняла, мелкая, — улыбнулась женщина. — Понадобился кто-то, умеющий не только гонзать на моте по пустошам, бухать, плясать и палить из обреза. Оказалось, что это я. Планировала жить с колеса, а теперь перебираю бумажки. Но кто-то же должен?

— А зовут тебя как? — спросила Крисса.

— Да зови уж Бадманом, я привыкла. Когда-то было погоняло «Ловкая», но это уже давно не про меня, старость не радость. Так что вам надо-то? Какие поставки, куда, сколько?

— Ну, — с сомнением ответила Аннушка, — я смотрю, у вас караван уже совсем никакой, пять машин всего. Даже и не знаю теперь…

— Не спеши с выводами, девушка… как там тебя?

— Аннушка.

— Что-то я слышала… нет, не помню. Ладно, давай с начала. Да, караван мелкий, но это не значит, что мы не можем дать объём.

— А вы можете?

— Мы-то можем, но кому? Вы насколько в курсе, как мы работаем?

— Перевалка продовольствия?

— Да-да, именно. Ещё при том самом Бадмане мы отжали эту точку у каких-то лохов. Планы были грандиозные, собирались банчить жратвой по всей Дороге, свои караваны, свои рынки, свои склады, логистика-хуистика… Бадман говорил, что жратва всем нужна, но он, как бы это помягче сказать, переоценил ёмкость рынка и недооценил операционные расходы. А потом его грохнули, всё покатилось в жопу, в результате уже у нас отжали активы. Все, кроме этой точки. Её бы отжали тоже, но пока собирались, она стала уже никому не нужна, потому что торговля везде сдулась. Мы были готовы за неё драться, но оказалось не с кем.

— А в чем ценность этой точки? — удивился я. — Ведь Дорога есть везде…

— Не всё так просто, — покачала головой Бадман. — Дорога — да, везде, но топология разная. Тут фишка в том, что мы сидим в интересном месте. Неподалёку есть один срез, до которого можно добраться только отсюда и только одним зигзагом, вариантов нет.

— Такое случается, хоть и редко, — подтвердила Аннушка, — помнишь то болото, где мы зависали, когда караван Мирона встретили?

— Такое забудешь, — кивнул я.

— Его тоже крайне сложно объехать. Топология. Все плюются, но мокнут.

— Да-да, — закивала женщина, — та же фигня. Только за нами не болото, а лютая зима. Не знаю, что сотворил коллапс с тем срезом, но минус сорок и снежная буря там практически круглый год. Зигзаг недлинный, пара сотен километров, но проехать их сможет не всякий. Зато тот, кто проедет, окажется в мире, где роскошная жратва почти ничего не стоит. В буквальном смысле — у них еда бесплатная для всех. Не знаю, как это получилось, но растёт и колосится так, что не успевают убирать. Зато со всем остальным жопа — нет ни металлов своих, ни техники, ни хрена. Пашут на троглах — это типа быков здоровенных. В общем, несмотря на сложную логистику, это было чертовски выгодно — один стальной плуг меняли на много тонн зерна, а за трактор и солярку можно было получить столько продуктов, что не увезёшь. Тут Бадман был прав, это стоило отжать, потому что всякого железа по постколлапсникам валяется на халяву сколько хошь. Затраты только на доставку. Но в чём он ошибся, так это в спросе. Сначала мы зашибись зарабатывали, но потом караваны измельчали, и возить продукты стало невыгодно. Мы привозим так мало не потому, что не можем больше, а потому, что нет сбыта. Глойти у нас, конечно, старенький, но сильный, да и один зигзаг всего, не перетруждается. Однако покупатели доезжают всё реже, и их всё меньше, а продукты имеют срок годности, так что привозим строго под заказ, хотя производители с той стороны стонут и плачут, им наша торговля — единственная отдушина. Куда им столько жратвы? Но и нас понять надо — топливо завозное, и для машин, и для генераторов. В прошлом году даже холодильники выключили, теперь там храним, на морозе, хотя поставить по такой погоде склад дорогого стоило… Он, кстати, забит под завязку, сотни тонн замороженных овощей и мяса, муки, масла, всякого прочего. Так что, девушка, ежели вам надо количество — у нас оно есть.

— А как с доставкой? — поинтересовалась Аннушка.

— А никак, — покачала седой головой Бадман, — самовывоз. В этом-то и проблема. Могли бы мы вывезти — горя б не знали при такой себестоимости, любой рынок наш. Но логистика сожрёт маржу. Подгоните колонну рефрижераторов, мы забьём их доверху с нашим удовольствием. Но как вы её поведёте по Дороге — я без понятия. Наш глойти нам самим нужен. Если старикан кони двинет — хоть вешайся.

— Так ведь, рано или поздно… — осторожно сказал я.

— Ох, молчи, — отмахнулась женщина, — стараюсь об этом не думать. Нового взять негде, их теперь мало совсем. Нам бы и слабенький подошёл, просто мотались бы чаще, но кто ж нам отдаст? А отжимать — уже нет того задору. Нынешняя «банда Бадмана» — одно название что рейдеры.

— Ходят слухи, что глойти теперь где-то готовят? — осторожно спросила Аннушка.

— Гранжевых, что ли? — тётка презрительно сплюнула на вытертый линолеум. — Не, дорогуша, при мне о таком даже не заикайся. Мы, конечно, уже не те, что раньше, но у Бадмана было строго — работорговцев он надевал жопой на выхлопную трубу и заводил трак. У него даже, не поверишь, переходник специальный был!

— Хренассе! — захихикала грёмлёнг. — Круто!

— Не то слово. Мы, мелкая, были рейдеры, но не без принципов. Всегда стояли за свободу, даже если это свобода сдохнуть.

— Послушай, — тихо сказал я раздосадованной Аннушке, — давай-ка отойдём. У меня есть идея. Может быть, дурацкая, но…

Глава 7

Старый хуррезавад

— Что ты придумал, солдат? — спросила Аннушка, когда мы, извинившись, вышли в коридор.

Любопытная как енот Крисса осталась