Герцогиня Успеха в Академии Магии (СИ) - Априлхолл Аркуэн

Наполовину скрытый растениями, и скорее всего, плотоядными, лицом вниз лежал студент. Ноги покрыты копошащейся живой массой растений, руки раскинуты в стороны. И только голова покоилась на дорожке, а то, что я вначале приняла за мох оказалось черной шевелюрой волос. Его фиолетовая мантия, когда-то чистая, а теперь вся в земляных пятнах, свидетельствовала о том, что студент когда-то был алхимиком. Я боролось с тошнотой, хотелось вырвать…

Вэйн бесшумно материализовался рядом:

— Черт! Ты его трогала? — он потряс меня легонько, отвлекая внимание на себя, — нет, нет, не смей блевать! Еще улик нам тут не хватало! Ты прикасалась к трупяку?

— Нннет, — еле выговорила я слабым голосом, — мо-мо-можжет он жи-жив ещще.

— Ну раз Гниль Тапиры его ест, то он уже мертв… дня два, не больше, — мрачно пробормотал Вэйн, — надо уходить! Гриб нашла?

Я покачала головой, но проходя мимо светящегося грибы, тыкнула в него пальцем. Может быть не совсем то, но похоже.

— Это он и есть! — подскочил воздушник, — не сильно заметно, но розоватость есть. Совсем розовым он станет, когда будет готов к спорообразованию. Давай, что тормозишь? Рви давай!

Я покорно сорвала грибочек на тонкой ножке и засунула к себе в карман. Мы быстрым шагом направились к выходу, точнее шел Вэйн, я плелась следом как на буксире.

— О черт, черт, черт! — вдруг он выругался так, что у меня покраснели уши. Что-то про гниль тапиры в вампирью задницу и о половых сношениях вампиров с летучими мышами… Внезапно он подхватил меня и крепко прижал к себе, вдавил в стенку. Полминуты он плел заклинание и вот мы оказались окружены землей. Как в гробу, но не лежим, а стоим. И только маленький кристаллик света спасает от нарастающей паники.

— Сюда кто-то идет, — прошептал мне на ушко Вэйн, — молчи во что бы то ни стало.

Я кивнула и замерла в его объятиях, как мышь в пасти кота. Я начала ощущать холод: тут сыро и прохладно. Знай я куда Вэйн меня потащит, надела бы другое платье. Шерстяное. Мы стояли так в обнимочку, не шевелясь и не применяя магии. Я плотно прижалась к единственному источнику тепла, пока не почувствовала чью-то наглую руку на попе. Затем и вторая рука спустилась с талии вниз и сжала полушария. Я отпрянула, но впечатавшись в сыроватую землю, как мячик отскочила обратно. Вэйн, ухмыляясь, снова заключил меня в объятия, принялся понемногу задирать юбку… Злая как тысяча чертей, я пыталась отпихнуть бесстыжую руку, но мои трепыхания только забавляли зарвавшегося Вэйна. Обнаглевшая рука прошлась по бедру, не обнаружив панталон, замерла в недоумении. Ну да, ношу эльфийское белье, могу себе позволить! А вот кое-кто явно напрашивается на то, чтобы этим бельем его придушили! Вэйн состроил морду кирпичом и продолжил свое исследовательское занятие, поглаживая и пощипывая мои бедра, попу и живот, что предательски находило отклик в моем разбунтовавшемся гормонами теле. И низ живота тягуче заныл, и соски затвердели, да и вообще мужчину захотелось. Мужчину, не Вэйна.

Но пока я пыталась справиться со своими гормонами, я все же пыталась прислушаться, что там за стенкой, за землей и каменной кладкой. Но не могла услышать ни звука. Ни-че-го! Может визитер уже ушел? Внезапно оглушительную тишину прервало мелодичное:

— А… студент Кавалевски… доигрался? Доигрался, — рассыпались хрустальные кристаллики дивного голоса, — А тапира путресере как разрослась, накушалась на недели вперед.

Я прикусила себе руку от изумления… эльф? Кер Риавеннеон пришел сюда? Он преступник? Я слышала, что преступники любят возвращаться на место преступления. Это он убил студента алхимика? Но почему? И почему на видном месте? Чтобы покормить растение? Бред какой-то…

Для надежности мы выждали где-то полчаса и вышли, спотыкаясь, из стены. Вэйн вел меня за руку, обратный путь мы проделали вдвое, а то и втрое быстрее, чем путь в подземелье. Выйдя в натопленные помещения, я с остервенением стала отряхивать платье от невидимых паутинок, каменной крошки и земли.

— Да нет на тебе ничего, — хмуро уточнил Вэйн, — Все в порядке, никто не догадается где мы с тобой были.

— Еще раз до меня дотронешься, попадешь в мой список смертников, — чуть не прорычала я, сверкая глазами.

— О! У тебя и такой список есть?! — паясничая хихикнул он, — да ладно тебе, я же видел зарождающийся приступ клаустрофобии, нужно было тебя как-нибудь отвлечь.

— Нет у меня клаустрофобии! — резко отрезала я.

— Ладно, я ошибся, — покаянно опустил голову, — Извини пожалуйста. Если тебе так неприятны мои прикосновения, я больше так не буду.

— Ладно, — отходчиво произнесла я, — Как думаешь это профессор Лайонелл убил того студента?

— Ну достоверно сказать нельзя, может он, а может и не он, — хмыкнул друг, — Зачем ему убивать Ковалевски?

— Покормить тапиру путресере? — предположила я.

— Ее кормят мясными обрезками с кухни, — сообщил Вэйн, — совершенно незачем ради этого убивать лорда.

— Будет расследование.

— Будет, — согласился Вэйн, — и тут будут дознаватели из Департамента правопорядка, плюс кто-то из Кенндры, откуда Ковалевски родом. Но тайно, не захотят спугнуть принцев и принцесс. Да и других детей магнатов и землевладельцев.

— Если кер Риавеннеон убийца, то как его раскроют? — с истерической ноткой воскликнула я. Было неуютно, как-то нелепо и абсурдно предположить о Лайонелле такое после того, что было между нами ночью. Дикое, первобытное желание, что охватило меня тогда, да и сейчас пузырилось во мне шампанским при одном лишь воспоминании о его потрясающем теле, волнующем запахе, нежных руках и сногсшибательной улыбке.

— Да уж раскроют, — уверенно заверил друг, — а вот если убийца не он, и эльф докажет свою непричастность, то ему дадут карт-бланш. Он сможет провести ментальное сканирование любого студента.

— А разве он уже не читает мысли других, не взирая на защитные амулеты и ментальные щиты? — недоуменно спросила я.

— Ха, ты знаешь о чем половина Академии думает? — развеселился Вэйн.

— Половина академии хочет замуж и думает как бы поэффективнее расставить силки, — уверенно ответила я.

— То женская половина, — залился смехом он, — а мужская представляет женскую половину, особенно нижнюю, во всех позах. Представляешь такое постоянно видеть перед глазами? Поэтому не волнуйся, он вас припугнул немного. Он может нас читать, но не делает этого. Ставит внутренний блок. Нас в подземелье же не услышал, мысли я имею в виду? Во-о-от!

Вэйн помолчал какое-то время, погрузившись в свои думы, а потом продолжил:

— Ты наверное спрашиваешь себя как так получилось, что я владею двумя противоположными стихиями? Землей и воздухом? А я отвечу тебе: вот таким уникальным я уродился.

— То есть ты мог победить Тэя на дуэли? — полюбопытствовала я.

— Легко! — бодро произнес Вэйн, — однако приходится скрывать свою вторую стихию. А то на опыты пустят еще, изучать, как такое возможно.

— А это невозможно? Это такая редкость? — удивилась я.

— Ты знаешь еще кого-то, кто владел бы сразу несколькими стихиями? — скептически фыркнул друг, — Конечно, две стихии это редкость. Две разнонаправленные огромная редкость. Три феномен. А четыре вообще невозможно.

Вообще-то да, я знала. Этой ночью я видела как профессор Лайонелл, светлый маг, легко подсушил свои волосы. И ведь не задействовал никакого бытового амулета! Огонь. А антипрослушка? Воздух. То есть, как минимум еще две стихии, помимо Света.

А что мама? Мама универсал, что раньше я понимала как само собой разумеещееся, и почему-то даже не задумывалась. Словно кто-то поработал над моими мозгами и специально заставлял этот факт ускользать мимо моего внимания. И только здесь и сейчас, я стала четко осознавать: а ведь Вэйн прав. Кто же ты, мама, и что ты скрываешь?

Глава 17

Утром меня разбудила не переливчатая трель иволги, которую я поставила на будильник, а громоподобный возглас Филлис:

— Вставай, дылда великовозрастная, жизнь проспишь! — и затем злорадное, — наконец на законных основаниях я могу отодрать тебя за космы.