Дело о ледяных руках - Эрл Гарднер

– Он заметил его в свое время, потому что у него возникли подозрения: он точно знал, что ищет, – ответил Дрейк.

– Но и Родни Бенкс нашел этот тайник, – возразил Мейсон.

– Хорошо, он действительно его нашел. Но вспомни, они оба исподтишка следили за Фремоном. Никогда не видел более ужасного места, чем эта контора, то бишь офис. На окнах железные решетки, двери укреплены тяжелыми стальными болтами – это вдобавок к секретным замкам. Стены тоже чем-то обиты, и я не удивлюсь, если этот материал окажется пуленепробиваемым, как и стекла на окнах.

– Ну и сколько же денег Фремон прятал в своем тайнике?

– Вот теперь я тебе сообщу такое, что ты прямо рухнешь, Перри! Там не оказалось ни единого цента!

– Что?!

– Ничего, абсолютно пусто.

– Как это могло произойти? – спросил огорошенный Мейсон.

– Над этим надо подумать. Но я скажу еще кое-что – полицию это совсем не удивило.

– Черт бы их побрал!

– Трэгг принял этот факт весьма достойно. Он или чуть раньше там побывал, все обследовал и убедился, что в тайнике ничего нет, или работает над какой-то версией, по которой кто-то взял эти деньги. Больше всех был удивлен Ларсен Холстэд. Сначала он просто заглянул внутрь. Потом встал на колени и опять заглянул. Было ясно, что он не верит своим глазам. Потом он стал там лихорадочно шарить кончиками пальцев, но Трэгг быстро его остановил: он собирался снять с находившегося внутри металлического контейнера, в котором, вероятно, и лежали деньги, отпечатки пальцев.

– Как глубок тайник?

– Сантиметров сорок – сорок пять, я не мерил. Может быть, и все пятьдесят.

– А верхний цементный квадрат был со стороной в сорок пять сантиметров?

– Да, я уже говорил, что весь пол состоит из таких же квадратов со стороной в сорок пять сантиметров, и невозможно отличить один от другого.

– И, говоришь, Трэгг не был удивлен?

– И глазом не моргнул! Он заглянул в него, и я перехватил хитрую ухмылку в уголках его рта, которую мы с тобой так хорошо знаем. Холстэд со словами: «Что происходит?» – упал на колени, как я тебе уже говорил, и стал шарить внутри, но Трэгг схватил его за руку и закричал: «Никаких отпечатков пальцев!»

– И что же Холстэд?

– Он посмотрел на лейтенанта снизу вверх и сказал: «Какая разница? Мои отпечатки уже давно здесь имеются, какая разница… Я сам держал в руках эти деньги и сам их считал. Я знаю, они были здесь».

– И что ответил Трэгг?

– Только улыбнулся, хитрая лиса, и сказал: «Мистер Холстэд, нам больше не нужно ваших отпечатков, помимо тех, что уже есть. Но мы не хотим стереть другие, если таковые имеются».

– Дальше что?

– Они обыскали всю контору, проведя полную инвентаризацию, а затем заперли и ушли, захватив с собой Холстэда. Они хотели получить от него еще какую-то дополнительную информацию, но я не представляю, какую именно.

– Они не стали возражать по поводу того, что ты пришел?

– Сначала они все вместе просто выгоняли меня оттуда. Потом я им показал письменное поручительство миссис Фремон, сказал, что представляю интересы вдовы. Один из полицейских попытался обвинить меня в побочном бизнесе, но я ему возразил, что нет никаких причин, почему бы мне одновременно не проводить расследование для тебя, Мейсон, и представлять интересы клиента.

Потом их всех собрал Трэгг, они о чем-то посовещались, и после этого лейтенант подошел и сказал, что согласен на мое присутствие. Он знает, что я честный детектив и всегда соблюдаю при расследовании этическую сторону вопроса, а потому они больше не возражают против моего присутствия. Ну а затем Трэгг стал распространяться о том, что они надеются, я расскажу миссис Фремон, с каким уважением они отнеслись к представляющей ее стороне, что они так же, как и она, горят желанием поставить все на свои места и что в дальнейшем каждому, кто будет ее представлять, полицией будет оказано всестороннее уважение и содействие.

– Будь я проклят! Что-то за всем этим стоит, хотя я и не знаю что. Думаю, полиция владеет какой-то другой, пока недоступной нам информацией, – предположил Мейсон.

– Разве это тебя удивляет? – спросил Пол.

– В этом деле – да.

– Ну вот я тебе и рассказал, как в настоящий момент обстоят дела, – подвел итоги Дрейк. – А ты со своей стороны, пока я там был, узнал что-нибудь?

– Дело будет слушаться при расширенном составе присяжных заседателей. Ненси собираются предъявить обвинение в преднамеренном убийстве и тут же отправить ее в суд. Предварительное слушание немного замедлит ход событий. Они хотят иметь вердикт Большого жюри о привлечении к уголовной ответственности и немедленной передаче дела в суд, – пояснил Мейсон.

– А ты, Перри, конечно, будешь стараться его отсрочить?

– Я хочу очень внимательно еще раз пересмотреть и обдумать имеющиеся против Ненси улики. Хочу заполучить список свидетелей, которые будут выступать перед Большим жюри, и, может быть, Пол, мне удастся их обвести вокруг пальца.

– Каким образом?

– Ты когда-нибудь, Пол, наблюдал перетягивание каната? Когда одна сторона совсем отпускает – канат плохо натягивается, а потом, когда противник расслабляется и уже предчувствует победу, можно внезапно изо всех сил резко дернуть и победить.

– И насколько же надо отпустить канат на сей раз?

– Настолько, чтобы можно было повеситься, – ответил Мейсон.

– Это довольно опасно, Гамильтон Бергер – человек жесткий, изобретательный борец. Если у него нет достаточных улик, то он может отступить. Но если они у него есть, он борется до последнего, как дикая кошка, и выходит, как правило, победителем.

– Я его знаю, – задумчиво ответил Мейсон. – Но мне нравится сама идея.

Глава 14

Судья Наварро Майлз посмотрел на окружного прокурора.

– За подсудимой остается право на отвод любого из присяжных, – сказал он.

Поднялся Мейсон:

– С позволения суда, мы не намерены отводить никого из присяжных заседателей. Состав жюри полностью удовлетворяет защиту.

– Очень хорошо. Приведите к присяге присяжных заседателей, – попросил Майлз.

Члены жюри встали и по очереди были приведены к присяге, держа правую руку над Библией и обещая честно и объективно служить закону в судебном разбирательстве между штатом Калифорния с одной стороны и Ненси Бенкс – с другой.

Судья Майлз задумчиво посмотрел на Гамильтона Бергера:

– Как я понимаю, окружной прокурор собирается лично вести это дело?

– Да, ваша честь. И мне будет помогать мой заместитель, Роберт Калверт Норрис, который сейчас присутствует здесь, в зале суда.

На лице судьи Майлза промелькнуло любопытство.

– Кстати, – продолжал Гамильтон Бергер, – по причинам, которые станут яснее в процессе судебного разбирательства, это будет очень важный, в каком-то смысле уникальный судебный процесс, и поэтому выбранный гражданами окружной прокурор обязан принять личное участие в этом деле. Теперь, если суд позволит, мой заместитель, мистер Норрис, сделает первое заявление перед жюри, – объявил Гамильтон Бергер.

– Очень хорошо, пожалуйста, продолжайте, – сказал судья Майлз.

Норрис, высокий, стройный, с длинными вьющимися рыжевато-каштановыми волосами, большими голубыми глазами и манерами, подчеркивающими его достоинство, прошел вперед и встал перед присяжными.

– Прошу суд и вас, леди и джентльмены, позволить мне сделать очень короткое заявление. Я хочу обрисовать факты, которые обвинение собирается доказать в процессе судебного разбирательства.

Он остановился, приосанился, распрямил плечи, с серьезным, торжественным видом посмотрел на присяжных и начал:

– Мы собираемся доказать, что брат обвиняемой Ненси Бенкс – Родни Бенкс, будучи служащим у покойного Марвина Фремона, украл у него и растратил значительную сумму денег. Большую часть этих денег он использовал на скачках, ставя значительные суммы на лошадей. Фремон обнаружил недостачу и проследил на бегах за Родни Бенксом. Он стал свидетелем того, как Родни поставил на неизвестную лошадку по имени Ду Бой, которая и пришла первой.

Когда Родни Бенкс собрался получить свой выигрыш в кассе тотализатора, Марвин Фремон стал ему там же доказывать, что ставка была сделана на его, Марвина Фремона, деньги, а не на деньги самого Бенкса, и, таким образом, выигранная сумма принадлежит ему, Фремону.

В результате Бенкс был арестован за растрату. Это, леди и джентльмены, как полагает суд, и послужило в дальнейшем поводом для убийства. Мы не собираемся вам здесь доказывать, что убитый, Марвин Фремон, был ангелом. Он им не был. Более того, факты свидетельствуют как раз об обратном. Фремон был вовлечен в нелегальный бизнес. Он заключал незаконные сделки. Для этих целей у него в офисе тайно хранились крупные суммы денег.

Родни Бенкс, брат обвиняемой, узнал о тайнике, где хранились деньги. Растрата была обнаружена, его арестовали, но позднее он был выпущен под залог, и Бенкс решил пойти с козырной карты, ведь все равно ему пришлось бы отвечать за содеянное. Поэтому он возвращается в контору Фремона и забирает из тайника все деньги, собираясь в дальнейшем использовать их при заключении сделки. Понимая, что Фремон не может заявить о пропаже, так как при этом пришлось бы объяснять, откуда у него взялась такая большая сумма, и понимая также, что Фремон пойдет на уступки, если с ним поторговаться, а он, растратчик, находится при этом в более выгодном положении, Родни Бенкс спокойно берет все деньги.