Рожденная магией - Хейзел Бек

своей силе. Мы знаем, кто выиграет от их молчания, а в нашей семье так не принято. Джорджия мрачно качает головой.

– Это слишком опасно. Такого не должно было произойти. У тебя не должно было быть ни одного проблеска силы, и уж тем более ты не должна была сразить наповал нескольких существ безо всякой подготовки.

Я киваю так, словно ее слова имеют для меня смысл, а в глубине души я уже начинаю думать, что миру волшебников нужны большие перемены, потому что я всегда была могущественной. И не важно, какого цвета у меня глаза.

Но я оставляю свои мысли при себе, а Джорджия раскладывает вокруг нас кристаллы, зажигает свечи и шепчет что-то, напоминающее заклинание… Да, это оно и есть.

Ха-ха…

Когда-то я насмехалась над ней, закатывала глаза. Но все оказалось реальностью. Все происходит на самом деле. Я чувствую гул вокруг нас и внутри себя тоже.

– Разве ты не всегда была такой? – спрашивает чей-то голос. Он похож на голос моей бабушки.

Джорджия приказывает мне стоять в центре круга из кристаллов. Она тоже входит в него, встает рядом, глубоко дышит и берет меня за руки. Она выдыхает и смотрит прямо на меня.

– Мы произнесем небольшое заклинание, чтобы спрятать золотой цвет глаз. – Глаза Джорджии светятся. – Повторяй за мной, концентрируйся на том месте, откуда начнет распространяться жар. На энергии. Я тебя поведу, но ты сама произнесешь заклинание.

– Почему ты шепчешь, чтобы произнести заклинание, а когда летаешь – не делаешь этого? И почему мне надо произносить заклятие, хотя я убила адлетов одним словом «умри»?

– Есть несколько способов использовать силу, – отвечает Джорджия. Она старается тщательно подбирать слова. Чтобы я поняла сказанное как можно лучше. – Полет… это основы. Элементарно. Он внутри нас. Как бы объяснить получше… Слова, мысли, кристаллы – это атрибуты, благодаря которым ты раскрываешь свою силу. Магию для личных нужд в основном используют даже без применения слов, просто сконцентрировавшись. А магию для внешнего мира – заклятия, огонь, защитную магию – нужно претворять с помощью слов или атрибутов. Но эти слова и атрибуты не обязательно какие-то особенные. Ты сфокусировала свой страх и свою силу на адлетах, и когда произнесла «Умрите!» вслух, этого было достаточно, чтобы получить результат.

Я бы хотела, чтобы эти слова обрели для меня больше смысла, чем они имеют сейчас.

– А у вас есть руководство пользователя? – спрашиваю я, стараясь, чтобы мой голос не звучал раздраженно.

– Это не так просто описать в руководстве пользователя. Не волнуйся. – Джорджия тепло мне улыбается. – Мы тебя научим. Будешь практиковаться. Происходящее снова обретет для тебя смысл.

Произнося эти слова, она заплакала. Ничего себе.

– Ты чего?

Она старается изобразить улыбку.

– Мы всегда знали, что внутри тебя есть нечто такое, Эм, но не понимали, что с этим делать. Я не думала, что буду стоять перед тобой вот так, не скрывая свою суть, и мы будем теми, кто мы есть на самом деле. – Она мотает головой, стряхивая захлестнувшие ее эмоции, которые мне непонятны, ведь я в отличие от нее вообще не ждала этого момента. – Это были долгие десять лет.

– Я не знаю, как… творить чудеса, – признаюсь я, чувствуя, что тоже вот-вот расплачусь. Ненавижу признаваться, что чего-то не знаю или не умею.

– Эмерсон, – моя лучшая подруга стискивает мне руки, – может, ты и не знала, что ты ведьма. Но ты всегда творила чудеса.

7

Еще сегодня утром я думала, что знаю всё о Сант-Киприане и его жителях. Я понимала, что в жизни моих друзей есть некоторые аспекты, которыми они со мной не делятся, но была уверена, что никакие их признания меня не удивят. Я могла бы поклясться, что прекрасно знаю тех, с кем дружу.

Естественно, после нападения чудовищ и признаний моих друзей в том, что они волшебники, моя уверенность слегка ослабла.

Но это все еще мой город, фестиваль багряников – мое детище, и (если не принимать во внимание, что меня пытались уничтожить) я все еще несу за них ответственность. Я все еще Эмерсон Вилди, и даже если мне придется постоянно напоминать себе об этом, чтобы сохранить душевное равновесие и здравый ум, я так и сделаю.

Джорджия помогла мне произнести заклинание. Мы вместе проговаривали слова, она держала меня за руки и вела сквозь зарождавшиеся внутри чувства – они казались мне незнакомыми и хорошо забытыми одновременно.

Она поощряла меня, чтобы я повторяла слова заклинания вместе с ней снова и снова.

Ведьму спрячь от злого глаза,

Чтобы сущность не явить ни разу.

Но важнее всего здесь были именно чувства. А слова для них – лишь обрамление, костыль для разума, который помогает сконцентрироваться на магии, на конечной нашей цели.

Магия. Прямо здесь. У меня внутри.

– Хорошо, – ободряюще улыбается Джорджия. Она протягивает мне зеркало.

Я смотрю на себя в инкрустированное драгоценными камнями зеркало дольше, чем обычно. Двадцать восемь лет я видела это отражение и была уверена в том, что прекрасно знаю свою внешность и свой внутренний мир. Или…

Нет, я все-таки себя знаю. Несмотря ни на какую магию, я всегда была собой. И я буду держаться за эту истину, как за спасательный круг.

Мне нужны ответы. Так много ответов. На получение которых у меня нет времени. По крайней мере сейчас. Это не честно – но у меня впереди фестиваль. Нужно управиться с повседневными задачами. Может, меня и атаковали, но ведь Джейкоб меня спас, и теперь надо идти дальше. И кстати, потом я спасла нас с ним.

Джейкоб. Я верю в себя и в свой город, а значит, верю и в магию, которая является неотъемлемой частью нашей жизни. Но я не могу понять, что происходит, когда дело касается Джейкоба. Раньше я старалась думать о нем рационально, но сейчас…

У меня в голове мелькает кадр из фильма, где Супермен приземляется, как Джейкоб сегодня утром, и я краснею…

Я никогда не заливаюсь румянцем!

Может, в моих стертых воспоминаниях прячется нечто, к чему у меня нет доступа… и поэтому я чувствую неуверенность, когда дело касается этого мужчины.

– Неужели те воспоминания, которые у меня есть, – не настоящие? – спрашиваю я Джорджию.

Нахмурившись, она снимает хозяйственную сумку, которая висит на дверной ручке ее заваленной книгами библиотечной комнаты. Мы быстро спускаемся по лестнице, и Джорджия о чем-то размышляет. Ее рука скользит по перилам. Мы идем, хотя могли бы