Если верить в чудеса - Сандра Мартон

– Солнышко, отныне падать ты будешь лишь в мои объятия.

Дженни заказала йогурт и свежие фрукты.

Трэвис же попросил блинчики и яичницу с беконом.

– В меню написано: куриц, снесших поступившие им для готовки яйца, гарантированно выгуливали минимум два раза в день, – сказала Дженни, когда официантка принесла им апельсиновый сок.

Трэвис, видимо, растерялся:

– Это… Это хорошо?

Она закивала:

– Разумеется! Ты ни разу не видел документальных фильмов о том, как содержат цыплят на фабриках?

– Нет, – быстро ответил Трэвис.

По выражению ее лица он понял – ему повезло их не видеть.

– Дома…

– Это где?

– Нью-Гэмпшир.

– Вот как! Я уже сам почти догадался по этому легкому-легкому акценту.

Она наморщила нос:

– Это у тебя акцент, ковбой, а не у меня!

Он ухмыльнулся:

– Итак, дома ты…

– Я как-то работала летом на птицефабрике. – Ее улыбка исчезла. Она даже слегка поежилась, как от сквозняка. – Это была совсем не «фабрика». Это был фильм ужасов.

Он никогда не задумывался об этом раньше.

– Да уж…

Принесли их завтрак. Ее тарелка с йогуртом была украшена большой блестящей клубникой. Он наблюдал, как она взяла одну ягодку, поднесла к губам и откусила кусочек.

Алый сок заструился по ее подбородку. Дженни быстро вытерла его салфеткой.

Он мечтал о том, как убирает капельки сока с ее подбородка языком…

Не самые лучшие мысли посреди ресторана.

– Так что, – начал он, поерзав на кожаном диванчике, – поэтому ты так рано встала?

Она озадаченно на него взглянула. У него такие логические выводы? Хотя, конечно, в данный момент ничего более глубокого он предположить не мог. Он ведь ничего не знал.

– Сегодня утром ты проснулась очень рано, – добавил Трэвис.

Дженни с облегчением улыбнулась:

– Нет, это не из-за цыплят. Это из-за академии. – Улыбка переросла в смех, когда она увидела выражение его лица. – У меня рано утром три пары. Я ассистент преподавателя. Работаю над дипломом. Психология в межполовых отношениях.

Трэвис кивнул. Межполовые отношения. Он чувствовал, как у него пропадает аппетит.

– Должно быть…

– Жутко скучно! – Он вскинул брови, а Дженни рассмеялась:

– Знаю, не должна этого говорить, но так и есть. – Она отправила ложечку в рот. – А что ты… – И вдруг Дженни покраснела.

– Что? – спросил он, глядя на ложечку и представляя, какой холодной она была по сравнению с ее горячим ртом.

– Я только сейчас поняла, Трэвис. Я же ничего о тебе не знаю.

– Ты все обо мне знаешь, – тихо ответил он. – Все, что имеет значение.

– Нет. Серьезно. Если мы с тобой…

– Милая… – Он оторвал взгляд от ложечки и разглядывал ее губы. – Помоги мне, пожалуйста. Отправь наконец йогурт в свой ротик, чтобы я уже мог перестать фантазировать об этом.

– Фантазировать?..

Ух, каким же глупым надо быть, чтобы ляпнуть такое! Дженни снова покраснела. Он уже провел с ней достаточно бессонных минут, чтобы знать, как вместе с личиком у нее краснеет и грудь…

– Да скорее уже! – почти в отчаянии прошептал он. Она отложила ложку:

– Трэвис, не смотри на меня так.

– Как?

– Как на… Как… – Она закусила нижнюю губу. – Просто расскажи мне о себе.

Он ухмыльнулся.

– Меняем тему, а?

– Именно так. Давай же! Расскажи мне о Трэвисе Уайлде.

– Да нечего рассказывать!

Дженни закатила глаза:

– Ты же не надеешься меня обмануть рассказами о том, какой ты самый обычный ковбой, привыкший спать в хлеву между овец?

Он разразился хохотом:

– Именно так ты себе представляешь техасских парней?

– Некоторых из них, – улыбнулась она. – Но не тебя. Ты здесь родился?

– Хочешь узнать, коренной ли я ковбой? – Трэвис отложил нож и вилку и взял кружку с кофе. – Еще какой! Я родился здесь. Не совсем здесь… Не в Далласе. Я родился в Уайлд-Кроссинге.

– Город с твоим именем?

– Уайлды живут в Техасе уже очень давно, милая. Мой отец говорит, мы здесь с тех пор, как Тор пропил свои молот и корабль в одном из баров у Мексиканского залива.

Дженни ухмыльнулась:

– Ты шутишь!

– Может, немного. Но, в общем, мы здесь и правда давно.

– Вы фермеры?

– Да, и у нас местечко размером с Уайлд-Кроссинг. «Эль Суэно» называется.

– Сон…

Почему-то он был рад услышать – Дженни был знаком перевод с испанского.

– Да. Ты знаешь испанский?

– Два года занималась им в старших классах. И еще два года немецким. Папа сказал: знать немецкий мне необходимо, если я собираюсь быть ученым.

Трэвис недоверчиво поднял голову:

– Межполовые отношения – это наука?

– Да. Нет. То есть… Идут споры, считать ли психологию и социологию частью науки или нет… – Она вдруг подозрительно на него взглянула. – Трэвис Уайлд, ты пытаешься сменить тему!

Он откинулся на спинку диванчика, вздохнул и отпил немного кофе.

– Ладно. Я родился в Уайлд-Кроссинге. Вырос на «Эль Суэно». Мне нравилось вести хозяйство, но действительно восхищала меня только математика!

Он осекся. Математика!? Как он мог такое сказать? Женщины ясно давали понять – всякая математика была уделом одиноких, страшненьких неудачников. Успешные ребята занимались финансами и инвестициями.

– Математика, – повторила она. – Как жаль, что мы не были знакомы еще в старших классах. Я бы и алгебру завалила, если бы не помощь Мэри Джейн Бэкстер.

Трэвис едва сдержал улыбку. Как много она рассказывала, его Дженни! Нужно было всего лишь найти удачный предлог – и вот оно.

– Мэри Джейн Бэкстер?

– Моя знакомая. Мы с ней договорились. Я помогала ей с английской литературой, а она мне с алгеброй.

– Отличная сделка!

– Именно. – Она откинулась на спинку диванчика. – Но ты не математику преподаешь. У учителей не бывает таких машин и апартаментов.

– Нет. Ладно, какое-то время я служил в военно-воздушных силах.

– Правда?

– Водил самолеты. Боевые. Был летчиком-истребителем, – добавил он, наблюдая за ее реакцией.

Черт, он же хвастался!

Трэвис знал, какой эффект производят подобные признания на женщин. Стоило им услышать о том, что парень любит математику с детства и занимается расчетами, они сразу начинали смотреть сквозь него. Но их глаза сразу начинали сиять, едва скажешь, что ты боевой летчик. И разве не было смехотворным его желание впечатлить ее?

– Ты и в военных действиях участвовал?

Он кивнул, забыв все свое бахвальство:

– Да.

– Тяжело тебе пришлось, должно быть. Смотреть на это. Делать это…

Ее голос был тихим. Она, казалось, понимала: служба летчиком-истребителем оставляла у человека воспоминания на всю жизнь. И далеко не самые приятные.

– Да. Иногда так и было.