Темные воды. Тайна Иерихонской розы - Дороти Иден

Но все эти вопросы находились вне приятного спокойного комфорта семейного завтрака. И она все же не жалела, что вернулась в Даркуотер.

— Что же, — сказал шутливо настроенный дядя Эдгар, — если Фанни не потеряла свое сердце во время этого путешествия, может быть, она способна направить свои мысли на более практические вещи. Моя дорогая, — он повернулся к Фанни, — как только мои маленькие племянник и племянница будут в надлежащем виде, не будете ли настолько добры, чтобы привести их ко мне в библиотеку. Я должен познакомиться с ними. Думаю, что они выглядят многообещающей парой. Да, и няню тоже. Она может рассказать мне кое-что о моем бедном брате и о матери детей.

— Она очень плохо говорит по-английски, дядя Эдгар.

— Чепуха! Она должна была говорить по-английски у моего брата в Шанхае.

— Она говорит, что нет.

— Значит, она не говорит правду. Эти китайцы хитрая раса, сплошные поклоны и улыбки скрывают их подлинные чувства. Мне жаль тратить время на них. Как и на французов или греков. Даже на американцев. У них хватает наглости вытеснять нас из их страны.

— Может быть, на всех, кроме англичан, папа? — лукаво спросила Амелия.

— Совершенно верно, моя дорогая, совершенно верно. О, я допускаю, что от других народов может быть какая-то польза, хотя я никогда не понимал, какая именно. Из итальянцев получаются хорошие слуги. И я помню, как покупал чертовски хорошие перчатки в Вене. Но китаянка должна заговорить. Я ее заставлю. Приведите ее вниз, Фанни.

7

Детской стала все та же старая классная комната, где Фанни и Амелия, и Джордж тоже, пока не уехал в закрытую школу, перенесли столько лет правления мисс Фергюсон. Там по-прежнему была классная доска в углу и возвышение, на котором обычно сидела мисс Фергюсон, чтобы иметь возможность наблюдать сверху за своими очень быстро растущими «юными леди».

Для новых детей тетя Луиза не стала производить никаких внешних изменений. На камин снова установили старую каминную решетку для детской, и принесли несколько низеньких стульчиков. Фанни перерыла шкафы и достала те игрушки и игры, которые уцелели после грубого обращения Джорджа. Там был потрепанный кукольный домик для Нолли и несколько игрушечных солдатиков для Маркуса.

Но у детей еще не появилось интереса к европейским игрушкам, так как, когда Фанни, следуя инструкциям дяди Эдгара, поднялась за ними, она обнаружила две маленькие диковинные фигурки в состоянии дикого возбуждения.

Их чемоданы стояли открытыми, содержимое было разбросано вокруг. Нолли была одета в алое кимоно, украшенное черными и золотыми драконами, Маркус — в шелковые штанишки и рубашку. На Нолли были не только туфли на высоком каблуке, слишком большие для нее, но в ушах у нее к тому же ненадежно висели сережки, а на пальцах она с трудом удерживала кольца. Чинг Мей яростно и сердито смотрела на них, она, очевидно, потеряла контроль над ситуацией.

— Мисс Нолли осень плохая, — сказала она Фанни.

— Маркус тоже, — заявила Нолли. — Он захотел надеть свою китайскую одежду. Это была его идея.

Маркус прекратил дурачиться, чтобы уставиться на Нолли с открытым ртом. Его рабское подражание сестре принесло свой ошеломляющий результат. Но уже через мгновение он счастливо улыбался и говорил, что они китайские дети.

— Это очень приятно, — сказала Фанни. — Но сейчас ваш дядя хочет видеть вас внизу. Так что быстро одевайтесь как следует.

Нолли отступила в угол.

— Нет, — сказала она. — Мы не хотим. Мы хотим быть китайскими детьми.

Ее черные глаза смотрели мрачно и сурово, на щеках горели яркие пятна румянца. Но в своих фальшивых драгоценностях и криво сидящих туфлях она выглядела слишком комичной, чтобы относиться к ней всерьез.

— Тогда мне придется снова превратить тебя в английского ребенка, — весело сказала Фанни. — Для начала сними эти нелепые туфли.

— Они не нелепые, — сказала Нолли тихо. — Они мамины.

Фанни посмотрела на серебряные слегка потускневшие парчовые туфли, слишком большие для Нолли, но маленькие для взрослой женщины. Она почувствовала острую болезненную жалость, думая о мертвой женщине с маленькими ногами и любовью к слишком ярким драгоценностям. Потому что на Нолли были надеты большие матовые зеленые камни, совсем не похожие на неброский жемчуг и гранаты, которые носили английские женщины.

— Мисс Нолли осень плохая, — снова беспомощно сказала Чинг Мей.

Фанни кивнула с несколько отсутствующим видом. Чувство жалости напомнило ей о почти забытых сценах, которые она сама когда-то разыгрывала. Она вспомнила, как яростно трясла Амелию в ее колыбели через несколько мгновений после того, как ее мать ласково поцеловала ее на ночь. После этого был большой шум и мисс Фанни не позволялось подходить близко к малышке в течение нескольких недель. Были вспышки раздражения в классной комнате, когда новоприбывшей мисс Фергюсон объяснили, что мисс Амелия — дочь хозяина дома, а мисс Фанни — всего-навсего кузина. Она всегда ненавидела дни рождения и даже Рождество.

Теперь маленькая девочка, злобно отступившая в угол, уже не казалась настолько чужой.

Фанни была заинтересована не в том, чтобы выиграть сражение, а в том, чтобы сделать девочку счастливой.

Она внезапно приняла решение.

— Нолли, дорогая малышка, ты не сможешь пойти вниз в этих туфлях. Ты сразу их потеряешь. Поэтому надень свои, и ты можешь пойти к дяде Эдгару в своем кимоно.

Нолли посмотрела изумленно.

— Он не рассердится?

— Он очень добрый. Разве ты не помнишь, как вчера вечером он обещал показать тебе свои часы, которые играют мелодию?

Дядя Эдгар был действительно добрым. Она рассчитывала на это. Но если бы он стал возражать против того, как дети себя вели, Фанни собиралась сражаться на их стороне. Неужели он не знает, каково быть таким маленьким и одиноким в незнакомом месте… Но, конечно же, он не знает. Он никогда не был в этой ситуации. Она должна полагаться только на его доброту.

Она не рассчитывала вызвать в нем веселье. Когда он увидел двоих странно одетых детей, он разразился взрывом хохота.

— Э-э, что это? Шарада? Маскарад? Неужели это вся одежда, которую вы привезли с собой из Китая? Неужели это все было в тех чемоданах?

Последний вопрос был адресован Чинг Мей, стоявшей в своей обычной позе, с опущенной головой и сложенными руками.

— Дядя Эдгар, она не понимает, — встревожено сказала Фанни.

Но внезапно дядя Эдгар перестал слушать. Он уставился на Нолли. Он подошел к ней, и снова взял ее пальцами под подбородком, поднимая ее лицо.

— Ого, что это за штуковины ты на себя надела, дитя? Немного не по возрасту для