Разбитые. Как закалялась сталь (СИ) - MeXXanik
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
— Я…
— Не нужно. Не отвечай. Я знаю, что ты любишь Драко. Ничего не говори. Просто хотел, чтобы ты знала, — тихо сказал Нотт, не поднимая глаз. — Всё хорошо, мы друзья.
Пэнси закусила губу. Она бы и хотела ответить ему согласием, но… Всегда есть какое-то «но». Она любила Малфоя. Знала, что он помолвлен, но продолжала любить. Девушка никогда не навязывала ему свои чувства. Они были друзьями, и это её абсолютно устраивало. По крайней мере, Пэнс старалась убедить себя в этом.
Внезапно она почувствовала себя дурой. Они дружили с Тео столько лет, а она даже не догадывалась о его чувствах.
— Знаешь, Нотт, ты та ещё заноза в моей жизни. И только ты единственное постоянное, которое всегда находится рядом, даже когда мы очень далеко. Спасибо тебе за это.
Пэнси Паркинсон никогда не признавалась кому-то в чувствах. Её тошнило от всего сопливого и розового. От обжимающихся парочек в Хогсмиде, от милых подарков на Рождество, от томных взглядов и улыбок…
Это всё казалось девушке пустым и наигранным. А после получения письма от родителей, мыслей о любви не осталось и вовсе. В её голове не было ни единой мысли и о власти или славе — она просто хотела выжить в этой жестокой схватке. И пусть её булавка на серебряно-изумрудном галстуке имела форму змеи, а метка мистера Паркинсона снова пылала и вилась на предплечье, никто не колебался, отсылая её в Хогвартс.
Пэнси не выбирала сторону.
Этот выбор, как и многие другие, был сделан за неё.
* * *
Было что-то в поникших плечах Нотта и бледности его кожи настораживающее. Николь не знала зачем снова явилась на Астрономическую башню, несмотря на то, что заметила чужое присутствие ещё на полпути по лестнице.
Бесшумно девушка села прямо на холодный кафель, прислонившись спиной к каменной стене. Ощущая неловкость от того, что находится прямо напротив Теодора, она не сводила взгляда с небосвода.
Россыпь звёзд одаривала временным спокойствием, давая возможность дышать чуть легче и не ощущать эту давящую боль в голове. Парень, казалось, вовсе не замечал её присутствия, пока вдруг не перевёл взор карих омутов на неё — ей стало неуютно от пустоты в них, будто он смотрел сквозь.
Сложный.
Да, пожалуй именно так его можно было описать. Он был сложен во всём. Не то, чтобы он путал людей словами, намеренно играл с кем-либо или делал неоднозначные поступки. Наоборот, Тео всегда был максимально понятен как в своих делах, так и в словах. Но сложность состояла в том, что никогда нельзя было понять искренен ли он, нельзя было предугадать его реакцию или следующие действия.
Он был «компанейским» человеком и, тем не менее, до страшного одиноким. Часто бывал в библиотеке и даже приятельски общался с другими завсегдатаями. В гостиной Слизерина часто останавливался, чтобы помочь младшекурсникам, но сам помощи никогда не просил, даже если из-за этого опаздывал со сдачей.
Его не замечали профессора, хотя сидел он на первых партах. Не дружили «по-настоящему» соседи по комнате.
С Тео было удобно молчать, ему можно было выговориться, но очень сложно было с ним смеяться. Хотя, стоит признать, чувство юмора у него было отменное, пусть своеобразное в силу воспитания и особенностей характера.
Он был расчётлив. Даже Драко Малфой признавал тот факт, что в планировании Нотт был бесподобен, безошибочно определяя выгоду и удобные, безопасные ниши. Но одновременно с этим — бескорыстен, что удивляло многих, кто был знаком с этой его чертой.
Нотт любил крепкий терпкий кофе без сахара утром и сладкий чёрный чай вечером. Он разбирался в алкоголе, но пил намного меньше, чем тот же Малфой или Забини.
Он был неоднозначен, буквально, во всём.
Даже в своей позиции к Тёмному Лорду. Хотя, как именно он к нему относился, сказать было сложно. Со стороны казалось, что он его уважает, но сторону принимает исключительно из-за отца.
Пожалуй, Тео один из тех людей, о которых говорят, что они «сами себе на уме».
Человек-тень, человек-мираж.
Вдруг, Нотт опустил голову, поднимаясь с земли, отряхнул пыль со своей мантии. Склонив голову в слабом кивке, он стремительным шагом направился на выход. Девушка перевела взор с его спины обратно на небо, опираясь макушкой о стену. Она обвила руками свои ноги, наслаждаясь этой тишиной.
* * *
Снежинки медленно падали на землю, укрывая её белым полотном. Буквально за пару минут большие хлопья уже покрыли шапку, шарф и пальто Николь. Девушка выдохнула клубочек пара и потопталась на одном месте, ожидая друга.
Зима — не самое любимое её время года. Холод вообще не для Рейнер, поэтому она прятала руки в карманах пальто и вжималась в когтевранский шарф, чтобы как можно меньше холодного воздуха попало внутрь.
Девушка услышала быстрые шаги за спиной. Она успела лишь слегка развернуться и вскрикнуть, прежде чем её сбили с ног и повалили в образовавшийся небольшой сугроб. Николь увидела милую шапку с помпоном и торчащие из-под неё рыжие волосы и успокоилась.
— Как тебе погодка, Никки? — она увидела улыбающееся лицо Фреда, который лежал рядом с ней. Знал ведь, что она терпеть не может холод.
— Отвратительно, — буркнула когтевранка и попыталась встать, но ноги лишь поскользнулись, и она снова упала, больно ударившись пятой точкой.
— Помочь? — Джордж протянул руку в красной варежке.
Николь с благодарной улыбкой вложила свою ладонь в его большую и встала.
— Не ударилась? — Фред поднялся следом.
— Пройдёт. Мы пойдём втроём? — Фред договаривался о походе в Хогсмид, не упоминая, что его брат пойдёт тоже.
— Если ты не против, — улыбнулся Фред, а Джордж промолчал. Начать хорошо относиться к девушке, которая раз за разом разбивает сердце брата, не так уж просто.
— Я только за!
Руки Николь уже замёрзли и девушка спрятала их в карманах пальто. С её плохим кровообращением они и так постоянно были холодными, а на морозе уж тем более.
— Ты замёрзла? — спросил Уизли.
— Нет, нормально.
— Ага, вижу я. Тебе не говорили, что зимой нужно держать руки в тепле?
Пока старший Уизли говорил, Джордж уже подошёл к девушке, снял с себя варежки и надел их на ледяные руки когтевранки.
— Эй, а почему это твои варежки? Я тоже хочу согреть Никки, — возразил
