Бояръ-Аниме. Одаренный: адъютант - Тим Волков

я раскрыл водительские права, прочитал: — Смирнов Андрей Егорович.

— Чего? — только и смогла ответить на это Нина. — Пушкин, ты опять какие-то игры затеваешь?

— Да, опять, — кивнул я, заходя в кабинет. — И для одной такой игры мне нужна твоя помощь.

— Я всегда рада помочь! — тут же оживилась девушка, поправляя грудь.

— Я немного не о том.

— А я о том! — настояла Нина. — Я тебя не видела сколько? Месяц? В общем, достаточно, чтобы соскучится. Так что давай, не выеживайся. Пришел в здравпункт — раздевайся. Осмотр будем совершать.

Пришлось повиноваться.

Тело Нины было гибким, изголодавшимся и потому девушка сама быстро взяла инициативу в свои руки. Нина положила меня кушетку и сама разделась, быстро, нетерпеливо. Потом оседлала и выжала досуха, не дав даже опомниться. Когда ее тело начало дрожать, предвкушая окончание, я ускорил темп и нажал на пару точек на спине девушки, увеличивая яркость чувств.

Нина закричала, хотя и пыталась сдержать звуки в себе. Ее еще некоторое время била крупная дрожь, а на лице была рассеянная улыбка, поэтому пришлось ждать, когда девушка придет в себя.

— Итак, чего ты хотел? — наконец, сама перешла к делу Нина, застегивая халат и поправляя прическу.

— Ты должна оформить меня в лазарет, написать в журнале какую-нибудь болезнь, при которой нужно срочно больничное лечение. Но чтобы без всяких операций и процедур.

— Зачем это тебе?

— Нина, прошу, не задавай лишних вопросов.

— Но ведь это не законно! Меня из Школы погонят!

— Не переживай, со Смит я уже договорился. Она в курсе.

Нина пристально посмотрела на меня, пытаясь понять — не вру ли я? Поняла, что дело и в самом деле важное. Поэтому кивнула:

— Ладно, сделаем. Давай сюда документы, какие есть.

Я протянул водительские права.

— Смит зачислила в Школу этого самого Смирнова?

— Да.

— Тогда ладно, с меня никакой ответственности — оформлю тебе шумы в сердце с неподтвержденной локализацией. При таком расплывчатом диагнозе обычно в больницу кладут, чтобы уже другие врачи разбирались, что за болезнь у человека. Хитрость такая.

— Отлично!

— Ну все, товарищ Смирнов Андрей Егорович, плохи ваши дела, готовьтесь к госпитализации!

* * *

Часть дела было сделано. Я шел как больной от элитной Школы, а значит, отправили меня в элитную же больницу. К тому же помогла сама Смит, которая позвонила в «Бехтеревку» самому директору и намекнула, что к нему едет очень важный пациент, которому необходим соответствующих уход и палата. Главврач спросил кто именно, но Смит схитрила — сказала, что внебрачный сын одного очень важного человека, поэтому необходима некоторая конфиденциальность. Говорила она так убедительно, что я, слушая ее, невольно задрал нос — вон какая важная шишка оказывается!

Главврач все понял и сказал, что все будет сделано по высшему разряду, за что получил от Смит уверения, что Министр здравоохранения будет очень им доволен.

— Так это сын самого Министра?! — выдохнул врач.

— Я такого не говорила, — улыбнулась мне Смит. — И вам советую вслух этого не произносить. И вообще, вы должны понимать, что дело очень конфиденциальное — все-таки паренек бастард. Но так любим своим отцом, что он готов горы за него перевернуть.

— Не переживайте, госпожа Смит! — выдохнул главврач. — И огромное вам спасибо, что предупредили. А то ведь могло бы быть… в общем, конфуз мог бы быть. Я правда не знал что у него сын…

— Вы много чего не знаете. Но сами должны понимать, что об этом каждому встречному не говорят. Я владею кое-какой информацией, потому что непосредственно эти люди учатся у меня в Школе. А вам по дружбе. И по секрету. А то сами понимаете. Может неловко выйти.

— Это верно. Мы самое лучшее ему, самое лучшее. Уж поверьте мне!

До больницы меня доставили на машине Школы. В самой «Бехтеревке» приняла дежурная медсестра, внимательно принялась читать заполненную Ниной форму. Сделала это раз, потом второй. Третий. Я начал переживать, что она заподозрила что-то неладное. Потом пришел врач. Тоже начал смотреть бумаги, морща лоб и хмурясь. И это тоже мне не понравилось.

Когда же в приемной раздался телефонный звонок, я был уже весь напряжен как пружина.

Врач довольно скупо поговорил со звонившим, отвечая лишь «да» или «нет». Положил трубку. Глянул на меня. Улыбнулся. Взгляд врача сразу же оттаял.

— Ну что же вы сразу не сказали, что от Рудольфа Павловича?

— От какого Рудольфа Павловича? — не понял я.

— Ну как же, от нашего главврача. Он сейчас звонил, сказал разместить вас в VIP-палате. Вы не переживайте, мы все устроим.

Меня пересадили на кресло-каталку и отвели к лифту. Пока ехали, врач все время нудно рассказывал о том, какая и них хорошая больница. Я слушал в пол-уха, все больше осматриваясь и выискивая какие-то детали, которые могли быть полезными.

Больница состояла из нескольких корпусов, каждый относящийся к своему профилю. Меня разместили в первом, где, как сказал врач, лежат люди со слабым сердцем.

— А просто слабые люди, где лежат? — осторожно спросил я, одновременно считывая реакцию врача.

— Просто слабые? — переспросил тот. — Так не бывает, нужно установить из-за чего слабость — может быть, это эндокринная система, либо еще что-то, — а уж потом и определить корпус. Слабость — это лишь симптом.

— Просто мой друг в Школе, когда занимался прокачкой своего Дара, создал слишком мощный конструкт, не рассчитал силы. И упал без сил. Его потом дня два в Школе не было — отлеживался дома. Вот я и подумал, что может быть, ему тоже в больнице этой подлечится?

— Может быть, — уклончиво ответил врач. — А может быть, достаточно и обычного постельного режима дома. Парень ведь жив?

— Жив.

— Ну вот видите. Пойдемте, нужно еще вам показать вашу палату.

Ожидать, что врач все выложит прямо сейчас, было глупо, но попытаться стоило.

— Вы не переживайте, ни о чем не думайте и просто расслабьтесь. В отделении, кроме вас лежат всего три человека, так что никакого беспокойства. Мы проведем во второй половине дня необходимые анализы и подберем вам лечение. Сейчас переоденьтесь. В этот шкаф можете сложить свою одежду.

Меня прикатили в отделение, передали другому врачу — миловидной девушке.

— Меня зовут Тамара, я буду вашей личной медсестрой, — произнесла девушка. — Если возникнут какие-то вопросы — сразу обращайтесь ко мне. Давайте, сначала разместимся в палату.

Меня завели в огромную комнату, на палату мало чем похожую. Тут был телевизор почти на всю стену, огромная кровать, вазы с цветами, корзины с фруктами.

— Тамара, — произнес я. — Спасибо вам большое. Если что-то понадобится, я обязательно вас позову.