78. Параграф (журнальный вариант) - Андрей Лазарчук

– Мышка, что ли? - спросила Лиса.

– Крыска, - сказал Скиф.

– Ну, ни фига себе. 

63.

Мы вошли на кухню. Лампы под потолком шипели и мерцали, то вспыхивая, то угасая. Я прислонился к стене. Омерзительное настроение, возникшее, едва мы начали спускаться, сделалось ещё омерзительнее. Это было как похмелье, только без физиологии. И если меня и тошнило, так это от отвращения ко всему сущему.

Док осмотрел мертвеца. Сделал соскобы с губ и ушей. Попытался разжать ему кулак - и это оказалось очень непросто. Вообще труп производил впечатление замороженного - во-первых, чуть розоватой белизной кожи (только верхняя губа и кожа под носом были нормальной трупной синюшности), во-вторых неестественной ригидностью тела.

Я довольно много имел дел с трупами разных степеней окоченелости, но такого ещё не видел.

Скиф между тем обходил кухню, ко всему прикасаясь и принюхиваясь.

– Странно, - сказал он. - Сковородка тёплая, а хлеб высох в камень.

– И жратва пахнет нормально, - подхватил Люба. - Не протухла..

– Хочешь доесть? - спросил Фест. - Сытый человек - это звучит гордо.

– Хватит тебе его доставать, - сказал Спам.

– Да чего? Просто спросил.

– Не хочу, - сказал Люба. - Всё с кетчупом, а у меня от него изжога.

– Похоже, чайку мы тут не попьём, - сказал Спам. - Плита вдребезги. Ну что, командир? Дальше?

Я осмотрелся. Меня что-то беспокоило. Что-то мы оставляли в тылу.

– Ребята, - сказал док. - Кто мне поможет оттащить парня в холодильник?

– Это где? - спросил Люба.

– А вот…

Док и Люба подхватили труп и понесли к рефрижератору.

– Лёгкий, - сказал Люба.

– Похоже на то… - в голосе дока звучала вся тщета познания.

Пай открыл перед ними дверь, посветил. Все замерли, как стояли.

Потом Люба и док медленно опустили труп на пол.

Я подошёл, заглянул в камеру.

Камера была не слишком большая, два на два. На полках стояли всяческие коробки и контейнеры, под потолком на крюках висели несколько свиных полутуш. А рядом с дверью, на нижней полке и просто на полу, лежали два покойника. Один абсолютно голый, со связанными руками, и ногами, второй - завёрнутый в простыню, из которой торчали только синие измазанные кровью ступни.

– Это кто? - спросил я.

Док ответил не сразу. Он сидел на корточках, придерживаясь за косяк двери, и думал. Слышно было, как у него скрипит в черепушке. Потом он подошёл (не вставая с корточек, в три утиных шажка) к голому и снял с его шеи жетон. Повернулся, стал распутывать простыню на голове второго. Он первым увидел то, что было под простынёй, и по его внезапно вспружинившим плечам я почувствовал, что там что-то особенное.

Он отодвинулся и дал мне увидеть прежде скрытое простынёй.

Голова и плечи. Угольно-чёрного цвета. Нет, не угольно - графитно. И - светлые спутанные волосы. Длинные. Женские.

– Господи,-сказал я. - Что это?

– Не имею ни малейшего представления… - проговорил док; голос у него был сдавлен, словно он сдерживал кашель.

– И… э-з… док, - сказал я. - Шесть человек. Это-все?

– В том-то и дело… - док встал. - Это ребята из смены «Вега». Я и подумать не мог, что они здесь. 

64.

– Ну вот, - сказал док.- Направо - жилой отсек, прямо - лабораторный…

– Ага, - сказал я. - Как могло получиться, что здесь оказались лишние люди?

– Не знаю. Абсолютно.

– Сколько их может быть? Полная смена?

– Тогда бы… - он помолчал. - Нет, вряд ли. Скорее, получилось так: эти двое остались в лазарете. Какое-то лёгкое недомогание, но всё равно положено, пройти карантин…

– И оказалось, что это не лёгкое недомогание?

Док молча кивнул.

– Тогда почему вам не сообщили?

Он не ответил. 

65.

Я оставил Лису и Спама держать коридор, остальными силами мы прошли по жилому отсеку - и нашли ещё двоих.

Мы сунулись на звук текущей воды. Душ здесь был без наворотов: две простые опанеленные кабинки с серыми пластиковыми занавесками, на которых изображены были пошлые аляповатые алые паруса и смесителями на стене. Из одной кабинки торчали ноги. Стволом пистолета я отодвинул занавеску. Вода из смесителя текла не очень сильной струйкой прямо в рот утопленнику. То, что это утопленник, было ясно без вскрытия… Док отстранил меня достаточно бесцеремонно, наклонился над трупом. Снял с шеи жетон.

– Губан, - сказал он. - Как же так? Странно…

– Что, опять не та смена?

– Да нет, смена та… Не понимаю, командир. Ничего не понимаю. Где- то должны быть какие-то записи…

– Это само собой.

Второго - вторую - нашёл Фест. 

66.

Было так: пока мы копались в душевой, он шёл вдоль ряда дверей - а, надо сказать, жилой блок был похож на купейный вагон изнутри, только коридор чуть пошире и двери - скользящие - располагались раза в два пореже. Ну и вагон длиннее. Так вот, Фёст пробовал двери - и в те, которые приоткрывались, заглядывал.

Пай тенью следовал за ним.

В эту дверь Фест заглянул и уже высунулся было обратно, но замер.

На койке под простынёй кто-то лежал. Просто сетка прогнулась, и простыня скрадывала обводы тела.

Фест подошёл к койке и приподнял простыню. Под простынёй лежала девушка с голубыми волосами.

– Ё-кэ-лэ-мэ-нэ… - сказал Фест. - Мальвину замочили. Буратины долбаные.

Он громко вздохнул достал из кармашка «разгрузки» начатую пачку жевательной резинки, одну подушечку отправил в рот, пачку протянул девушке: - Угощайся. Мёд и лимон.

– Зачем ты так, Фестиваль? - спросил Пай.

– Не знаю, - сказал Фест. - Она мне понравилась. Как ты думаешь, я бы понравился ей?

– Ты слишком циничен.

– Да? А по мне так ничего. Там начальство не маячит?

– Ещё нет.

Фест с сожалением посмотрел на Мальвину.

– Всё равно не успеть, - сказал он.

И повернулся, чтобы уйти. 

67.

– Я, кажется, сообразил, где может быть передатчик, - сказал док, когда мы вышли из столовой.

– И?

– В конференц-зале. Проще всего переделать в передатчик интерком. Собственно, перепаять один контур… и надо как-то просунуть антенну на поверхность, но это решаемо..

И тут я увидел картину, которая дорогого стоит. Я увидел совершенно охеревшего Феста, который пятился от двери чьей-то жилой комнаты. Обычно светло-шоколадная, морда его сейчас была зеленовато-серого цвета, немигающие белые огромные глаза неотрывно следили за чем-то, двигающимся внутри комнаты.

Пай стоял спиной ко мне, и спина эта показывала, что Пай весьма озадачен. Может быть, по лицу Пая, как обычно, ничего не прочесть, но про спину он забыл. 

*** 

Портал TiranNoTaurus ReXXX

Бывший канцлер Германии - самка снежного человека? Сенсационные откровения камердинера РПЦ назвала ересью интернет-храмы и виртуальных священников. Апостольская церковь с этим не согласна. Самая большая дубина! Прошло испытание оружие, которое может уничтожать планеты. Сообщения об испытании так называемой «системы HEnTEl», в просторечии «брандскугель», или «горящее ядро», прошли почти незамеченными. Между тем они проводят черту в нашей истории - не менее жирную, чем та, которая была проведена первыми ядерными испытаниями в 1945 году. Да, заявлено, что это оружие предназначено для разрушения комет и астероидов, которые могут угрожать Земле (как известно, в 2096 году не исключено столкновение нашей планеты с астероидом Вулкан диаметром 250 метров). Да, это оружие разработано гражданским международным консорциумом и не предназначено для военного использования. Но мало ли в истории случаев, когда то, что предназначалось для блага человечества, было использовано для его истребления? Динамит - это самый хрестоматийный пример. Предпосылки к созданию «брандскугеля» сложились в 2005-2007 годах, когда независимо друг от друга несколько групп учёных сумели создать антивещество непосредственно из нормального вещества, минуя фазу энергии. До этого, антивещество можно было получить, использовав его энергетический эквивалент - то есть как бы сгустив, сконцентрировав энергию до плотного, вещественного состояния. После открытия так называемого «эффекта Иоганссена» наука вплотную подошла к превращению вещества в энергию по известной формуле Эйнштейна Е=МС2. Теперь оставалось только разработать технологии, которые позволили бы достаточно безопасно манипулировать этими океанами смертельной радиации - поскольку энергия при превращении в неё вещества выделяется в основном в виде ультрафиолета, рентгеновского и гамма-излучения. Но нашлась одна область, где этот эффект оказался востребован сразу, немедленно. Борьба с астероидами. Что собой представляет «HEnTEl»? Это многоступенчатая и многоствольная протонная пушка, прицельные приспособления плюс средства доставки - уже ставшие привычными межпланетные зонды. Зонд подлетает к цели (допустим, к ядру кометы) на предельно близкое расстояние и выстреливает по участку её поверхности пучками заряженных частиц, разогнанных практически до скорости света. Под действием этих частиц вещество, находящееся на поверхности цели, начинает как бы вибрировать, превращаясь в антивещество и обратно с немыслимой скоростью. А поскольку удары протонами наносятся не одновременно, а с задержкой как раз на период вибрации, то рано или поздно в очаге вещество начинает встречаться с антивеществом, аннигилирует, превращаясь в энергию - и этот взрыв испаряет весьма значительный объём ядра кометы, заставляя её менять траекторию. Достаточно сказать, что экспериментальный образец «HEnTEl», весящий полторы тонны, вызвал взрыв такой же силы, что и термоядерная боеголовка весом семь тонн. Причём, как говорят нам специалисты, наращивание мощности «HEnTEl» ничем не ограничено… Представляет ли опасность для человечества технология «HEnTEl»? Безусловно. Уже хотя бы потому, что для изготовления протонных пушек не нужны делящиеся радиоактивные материалы, что почти исключает возможность обнаружить их производство. Да, это высокая технология, доступная пока ещё немногим, но это технология компактная, не требующая ядерных реакторов и обогатительных заводов. Поэтому режим нераспространения соблюсти будет исключительно трудно.