Обратный билет. Воспоминания о немецком летчике, бежавшем из плена - Фриц Вентцель

Немцы – большие любители изучать иностранные языки, и вскоре после того, как в Суонвик прибыли три итальянца, кому-то пришла в голову мысль брать уроки итальянского языка. После этого итальянцы шли нарасхват. Началось все с одного нашего товарища, который после войны решил посетить Италию. Для нас «после войны» означало «следующим летом». Многим из нас довелось побывать в других странах, включая Италию, только в качестве солдат или военнопленных, теперь же нам хотелось посетить Францию, Голландию, Бельгию, Норвегию, Италию и Британию в качестве туристов.

Одному из моих приятелей по имени Асмус довелось как-то провести отпуск в Париже, и теперь он загорелся желанием снова вернуться туда. Готовясь к этому знаменательному событию, он расспрашивал всех, кто хорошо знал Париж, и даже составил для себя список достопримечательностей.

Однако большинство из нас все-таки мечтали побывать в Италии. Один из итальянцев набросал для меня карту Флоренции и Рима, а также предложил несколько интересных маршрутов. Прошло целых тринадцать лет, прежде чем я попал в Италию, но предоставленная тем итальянцем информация была так точна, что я с легкостью ориентировался на месте.

В моей записной книжке также содержится подробная карта Мюнхена, Зальцбурга и Вены. Странное дело, я проехал половину мира, но в своей собственной стране никогда не бывал южнее Майна, поэтому после войны мы с женой совершили путешествие по Германии.

В разгар этой туристической лихорадки в лагере появились слухи о том, что нас должны переправить в Канаду. Нашей первой реакцией была радость: «О! Великолепно! Мы вернемся домой через Японию!» Поскольку я был единственным, кто побывал в этой стране, меня тут же попросили составить краткий путеводитель по этой островной империи, а также разговорник японского языка для будущих туристов.

Когда обращаешь свой взгляд в прошлое, все это кажется до крайности нелепым, но в то время мысль о путешествиях полностью поглотила наше внимание и, главное, вселяла в нас бодрость. Никому из нас не приходило в голову, что вместо пустых мечтаний было бы лучше готовить себя к мирной жизни. Но даже в 1943 году, когда стало очевидно, что дела Германии идут далеко не блестяще, всякого, кто осмеливался высказать такую мысль, называли «пораженцем».

С начала войны много писали о терроре, насаждаемом в лагерях военнопленных фанатичными национал-социалистами, фантазия которых доходила даже до создания тайных судов (наподобие фемгерихта,[2] что действовал в смутное время в средневековой Германии). Наверное, в тех лагерях, где руководство внутренней организацией военнопленных было в руках нацистов, для любого, кто осмеливался высказать хотя бы малейшее сомнение в победе Германии, последствия могли быть самыми непредсказуемыми. У нас в лагере, к счастью, ничего подобного не было. Авторитета троих старших офицеров было достаточно, чтобы пресечь любые беспорядки.

Впрочем, был среди нас один офицер, который обратился к коменданту лагеря с просьбой перевести его в другой лагерь. Несколько наших товарищей устроили самозваное судилище и заочно приговорили «дезертира» к смерти. К счастью, его вовремя успели перевести в другой лагерь, потому что, если бы вдруг дошло до дела, трудно сказать, что взяло бы верх – разум и здравый смысл или фанатизм.

Между прочим, этот самый офицер оказался настоящим баловнем судьбы: он отправился в Канаду и работал там лесорубом, пока в один прекрасный день его познания в геологии не сослужили ему хорошую службу. Он обнаружил месторождение богатой руды, закрепил свое право на участок и потом продал его крупной корпорации за полмиллиона долларов.

Тем временем слухи о нашем переезде в Канаду все множились и, наконец, в один из январских дней 1941 года получили подтверждение: каждому из нас велели купить зимнее пальто и шапку. Груды пальто и шапок были разложены в холле, и мы могли выбрать себе одежду по размеру. Для этого нас стали вызывать по алфавиту, и, когда настала моя очередь, выбор уже заметно сократился. Однако мне все-таки удалось купить за семь фунтов синее пальто из добротного сукна, а также теплую шапку. После того как мы обзавелись одеждой, нам объявили, что 15-го числа нас отправляют в Канаду.

Но на этом история с пальто не закончилась. Когда мы, наконец, прибыли в Канаду, полковник Стетхем, начальник управления по интернированию, в ужасе всплеснул руками, увидев нас в гражданской одежде, которая могла оказать нам неоценимую помощь в случае побега. Полковник был совершенно прав. Успехом своего третьего побега Франц фон Верра во многом обязан своему синему гражданскому пальто, которое он приобрел при содействии британского коменданта лагеря для военнопленных. Как только мы сошли с корабля, канадцы тут же отобрали у нас наши пальто, но то, что они предложили нам взамен, трудно было даже назвать одеждой: длинные синие куртки из грубого сукна, на спине каждой из них был нашит огромный красный круг, свидетельствующий о нашем незавидном статусе пленных. Предложенные нам брюки тоже были синего цвета с широкими красными лампасами по бокам. Все это смотрелось до крайности нелепо.

– Об этом не может быть и речи, – решительно заявили мы. – Мы – военнопленные, и к тому же офицеры, и мы отказываемся носить эту тюремную робу.

Вся эта история произошла в поезде, на который мы сели, сойдя с корабля в Галифаксе. Этот поезд уносил нас в лагерь для военнопленных у озера Верхнее. Путешествие продолжалось три дня и четыре ночи, и к тому времени, когда мы, наконец, прибыли в пункт назначения, спорный вопрос с одеждой все еще не был решен. Стоял солнечный зимний день, и мы зашагали в лагерь без пальто, отказавшись от предложенной нам канадцами формы. Было уже очень холодно, около 20 градусов мороза, и через день-два стало ясно, что из создавшейся ситуации есть только два выхода: либо мы замерзнем насмерть, либо канадцы сдадутся. Так и случилось – они пошли на попятный и вернули нам наши пальто. Позже, когда из Германии начала прибывать теплая одежда, эти английские пальто у нас отобрали и поместили на склад, а после нашего освобождения снова вернули их нам. Это было очень кстати – в послевоенной Германии эти пальто сослужили нам хорошую службу.

Вообще одежный вопрос долгое время занимал наши умы. Большинство из подводников были выловлены из воды в весьма плачевном виде – на некоторых из нас было только нижнее белье. В результате мы вынуждены были расхаживать в каких-то случайных вещах и потому нередко выглядели как пугала. Наши летчики, напротив, были одеты аккуратно и даже щеголевато. Один из них даже расхаживал во фраке. Он присутствовал на официальном приеме, когда его эскадрилья была по тревоге поднята в воздух. Летчик натянул свой комбинезон поверх фрака и взлетел вместе с остальными. В бою его самолет был сбит, и летчик угодил в плен.