Ковчег на острове - Джеральд Даррелл

Довольно быстро выяснилось, что вольер, где содержались краснощекие ибисы, чем-то их не устраивает. Мы заключили, что для успеха нашей затеи надо сделать две вещи: увеличить высоту вольера и соорудить подобие скальных полок для гнезд. Денег у нас не было, но мы обратились к нашим американским коллегам и получили щедрую субсидию. Первым делом мы написали во все зоопарки мира, которые когда-либо держали краснощеких ибисов, чтобы узнать, удавалось ли там получить потомство от этих птиц и в каких вольерах они обитали. Ответы по большей части были противоречивыми и мало что нам дали, поскольку условия содержания краснощеких ибисов везде были разными. В некоторых случаях птицы дали потомство в неблагоприятной, казалось бы, обстановке; другие ибисы отказывались гнездиться, хотя их помещения выглядели более благоустроенными. Нам оставалось только исходить из собственных представлений о том, какая обитель лучше годится для ибисов, и надеяться, что птицы одобрят наше решение.

В готовом виде гнездовье представляло собой вольер высотой 3,5 метра, длиной 12 и глубиной 6 метров. В проволочную сетку были вделаны стекла размером 0,9х1,8 метра; задняя стенка выложена из необработанных гранитных глыб, имитирующих скалу. Тут и там на этой скале были площадки для гнезд. Поскольку в других зоопарках размеры площадок сильно отличались друг от друга, мы решили испытать побольше разных вариантов. Где-то сделали подобие естественных полочек с наклоном назад, чтобы яйца и птенцы не сваливались вниз, где-то вставили в гранит деревянные ящики без крышки и передней стенки.

Когда весь комплекс с большим бассейном и достаточным простором для летания был готов, нам он показался идеальным. Оставалось выяснить, разделяют ли ибисы наше мнение. Судя по тому, как они летали туда и обратно, садились на скалу и изучали гнездовые площадки, бормоча что-то друг другу на своем странном горловом наречии, конструкция им вроде бы понравилась. И не успели ибисы толком изучить все уголки новой обители, как уже начали таскать в деревянные ящики материал для гнезд. Затаив дыхание, мы следили, как возникают два гнезда и в них появляются семь яиц. Яйца были снесены молодыми птицами, и мы считали, что будет замечательно, если хотя бы из двух вылупятся птенцы. Когда же вылупились все семь и родители благополучно вырастили шестерых (седьмой был очень хлипкий и быстро зачах), мы были так счастливы, что пером не описать. Одним махом численность нашей колонии чуть ли не удвоилась, и возможность реинтродукции казалась уже вполне реальной.

В случае с ямайской хутией нам тоже повезло; и здесь мы добились успеха, открыв секрет правильной организации помещения. Хутии были приобретены нами не совсем обычным, окольным путем. Каждый стоящий директор зоопарка переписывается с самыми различными людьми в самых отдаленных уголках земного шара, надеясь, что в один прекрасный день они смогут найти для него какого-нибудь достопримечательного редкого зверя. Что до меня, то, поскольку люди читают мои книги и шлют мне письма, охват моей переписки очень широк — от Пекина до Пернамбуку. И вот однажды я получил письмо от миссис Нелл Бэрк с чудесного острова Ямайки. Она сообщала, что с большим удовольствием читает мои книги, и — весьма опрометчиво — добавила, что будет рада помочь мне раздобыть любое ямайское животное, которое меня заинтересует. Предложение миссис Бэрк было продиктовано самыми добрыми чувствами, и я не сомневаюсь, что бедная женщина сильно поколебалась в своем расположении ко мне, получив ответное письмо с вопросом, нельзя ли приобрести ямайскую хутию. Но взялся за гуж, не говори, что не дюж, и вместе со своей подругой Мери Макфэрлейн миссис Бэрк приступила к охоте на хутию.

Первым делом, естественно, надо было получить разрешение властей, ведь хутия — один из немногих уцелевших исконных представителей млекопитающих Ямайки и строго охраняется законом, что не мешает местным жителям охотиться на нее ради мяса; к сожалению, подобные явления происходят не только на Ямайке. Далее подруги обратились к охотнику с несколько неожиданным, но весьма благозвучным по своим аллитерациям именем Фердинанд Фратор. Всем на удивление (включая самого Фердинанда Фратора) ему в конце концов удалось поймать живьем три особи: самку, самца и их отпрыска. Я загодя снабдил миссис Бэрк пространными наставлениями на тот (маловероятный, как мне казалось) случай, если охота увенчается успехом; были там и подробные чертежи транспортных клеток, сильно смахивающие на план ракетной установки. Попадись эти чертежи на глаза постороннему, миссис Бэрк, несомненно, была бы арестована. Преодолев кучу трудностей и препятствий, хутий заточили в клетку и отправили мне самолетом. Я получил телеграмму такого содержания: «Хутии прибывают Лондонский аэропорт рейсом (следовал номер рейса). Молитесь. Нелл».

К нашей радости, все три хутии прибыли в отличном состоянии; долгий перелет их явно не напугал. Они напоминали крупных зеленовато-коричневых морских свинок и очень мило ковыляли, широко расставив ноги, словно только что намочили штанишки. Определяя их пол, мы установили, что отпрыск, увы, — самец. Итак, два самца и одна самка. Сообщая Нелл Бэрк об их благополучном прибытии, я подчеркнул в письме, что, конечно, дареным хутиям в зубы не смотрят, но все же такое соотношение не обеспечивает сколько-нибудь надежной основы для серьезной программы разведения этих зверьков. Не может ли она, деликатно справлялся я, снова мобилизовать доблестного мистера Фратора и попытаться добыть еще одну-две четы? Честь и хвала миссис Бэрк: несмотря на все треволнения, пережитые ею в первый раз, она взялась выполнить и эту просьбу. К нашей радости и к нашему изумлению, ей это удалось, так что в сравнительно короткий срок мы получили в общей сложности четыре пары желанных зверьков.

Опыт работы с первым трио уже показал, что браться всерьез за разведение ямайских хутий можно, только располагая новым, усовершенствованным помещением. Наши коллеги в США опять выручили нас, и на полученную от них субсидию мы смастерили в доме млекопитающих несколько забранных стеклом просторных клеток; в каждой были деревянные туннели и спальни, лежали большие колоды. Красные лампочки позволяли наблюдать за животными, когда, по их понятиям, царила полная темнота. Мы изменили суточный цикл хутий, включая ночью обычный свет, а днем только красный. Очень скоро мы добились того, что они мирно спали во время искусственного дня и активно вели себя во время искусственной ночи, так что посетители могли видеть их в действии.

Подобно ибисам, хутии не замедлили одобрить новую обстановку, и через три месяца у первой пары родилась двойня. Детеныши величиной чуть больше золотистого хомячка сразу после рождения повели себя активно; через сутки они уже ели твердую пищу. Одна за другой и две остальные четы хутий воздали должное новым клеткам, произведя на свет соответственно двойню и тройню. Мы не могли наглядеться на три четы с их отпрысками. Бойкие малыши с громким писком носились туда-сюда и подпрыгивали, будто резиновые мячики, играя в прятки в соломе и у колод. А то подбегут к своим долготерпеливым и многострадальным родителям, присядут на толстенькие ягодицы и давай дубасить кулачками по скулам папу или маму. Когда эта забава надоедала старшим, они переворачивали проказников на спину и тихонько кусали за живот, а те брыкались и извивались, громко хихикая, то бишь повизгивая от удовольствия. Смотреть, с каким упоением эти толстячки играют с родителями, было очень приятно, однако трезвый внутренний голос напоминал мне, что замечательный успех дался нам ценой трехлетних усилий, считая с того дня, когда я впервые написал Нелл Бэрк и попросил добыть хутий.