Ты моя, Пушинка! (СИ) - Ирина Лисовская
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
— Ты об абонементе, что ли? — понимает и отмахивается с улыбкой: — Буквально вчера я дал отмашку выписать бабуле бесплатный абонемент. Но это ведь не значит, что у меня к ней есть интерес, — он поиграл бровями, мне же захотелось фыркнуть.
Я уже раскрыла рот, но не успела ничего сказать. Астахов наклонился ко мне и зашептал с улыбкой Чеширского кота:
— Хотя, знаешь. У меня, определенно, есть к ней интерес. Это же бабушка самого мэра. Да, вот такой я циничный тип.
Максим тычет палец вверх, и я просто… заливаюсь диким хохотом. Смеюсь и не могу упокоиться, хотя шуткой и не пахло совсем. Но скорее, это смех от отчаяния. Астахов не поймет моих опасений, а я не смогу закрыть глаза и сделать вид, будто ничего не произошло.
— Думаю, твоя невеста не станет ревновать к бабушке мэра. А вот ко мне… — но и тут меня нагло перебивают:
— Уль, это работа. Настя в нее не лезет, как и я не сую нос в ее дела.
Я облокотилась на спинку стула и задумалась над его словами. Может, излишне загоняюсь и Максим прав — это просто работа?
Но почему мне до зуда по коже продолжает казаться, будто Астахов слишком вежлив. Чересчур дружелюбен и добр по отношению ко мне. Бабушку мэра в расчет не беру. Там хоть выгода понятна. А что взять с меня? Недоблогер с кучей условий и претензий. Да еще и без денег.
— Скажу прямо — я не хочу проблем. С некоторых пор у меня есть четкие принципы относительно чужой помощи и предлагаемых финансов. Однажды я уже повелась на душевную доброту и, поверь, ничем хорошим дело не закончилось.
Настало время Максима задумываться. Я видела вопрос во взгляде мужчины, но снова поднимать старое белье и рыться в нем — противно до блевоты. Ну, по крайней мере, я набила шишек и осознала свою неправоту. Халявный сыр только в мышеловке. Всего следует добиваться собственными силами.
— Скажу просто, что ты далеко не первый, кто предлагал мне помощь с поистине благородными целями. Вот только расплачиваться, как оказалось позже, нужно было собой.
Глаза Астахова резко сужаются, в них мигом бушует огонь, будто в него плеснули бензином.
— Вот мрази, — не сдержался Максим и стукнул кулаком по столу, на что я просто улыбнулась.
Это еще цветочки были. Разгневанные жены — вот где вершина айсберга. Не хочу вспоминать, трясу головой и прогоняю дурные воспоминания. Дважды я наступила на грабли, в третий раз не стану. Шишка на лбу все еще болит!
Мне казалось, Астахов должен был понять и отстать, но он не задавался:
— Я ведь предлагаю довольно прозрачный контракт и… — перебиваю все с той же милой улыбкой, под которой запряталось отчаяние:
— Максим, спасибо, что протянул мне руку помощи, но я думаю, через год или два смогу позволить себе крошечный зал и оборудование.
С лица не сходит улыбка, ведь я реально благодарна ему и безмерно поражена поступком. Уверена, что в мыслях Астахова не было никакой грязи, но вот Настя точно не оценит бесплатный порыв жениха. По крайней мере, я бы точно отреагировала болезненно.
Максим мягко усмехнулся, но глаза остались грустными. Мы так и не сделали заказ, но думаю теперь это лишнее. Казалось, разговор окончен, но Астахов вдруг разорвал тишину:
— Я много раз задавался вопросом: что же случилось с той жизнерадостной Улей, по чувствам которой танком проехался Чернышов. Я выяснил позже в деканате, что ты отчислилась на третий день после произошедшего, хотя через пять дней весь универ гудел от другой ситуации. Нужно было просто немного подождать.
Киваю без энтузиазма, ведь это не то, что я хотела бы услышать. И уж тем более отвечать на это не стану. Прошлое для меня осталось в прошлом, а Максим будто специально возвращал в первые два года обучения. И в гнетущие события следующего месяца после отчисления. Никто кроме сестры и того паренька Кости не знал правды. Впрочем, Костя до сих пор не знает, что причиной всему стал Чернышов.
После я специально умалчивала о своем позоре, запирала правду на семь замков, потому что не гордилась собственным поступком. Он навсегда выжжен клеймом на сердце, радует только, что никто его не увидит, кроме меня.
Даже сестра и та глядит на меня теперь иначе: как на сильную, гордую и независимую девушку. А парнишка Кирилл остался моим спасителем и верным другом. Мы все втроем забыли тот день, как кошмарный сон, так почему какой-то там Астахов пытается расковырять давно засохшую рану? Будто хочет напомнить лишний раз, что Чернышов — мерзкий тип, не заслуживающий прощения.
— Макс, — улыбка на моем лице настолько широкая, что боюсь, треснет рожа, — забудь о той толстушке точно так же, как о ней забыли остальные, включая Дана.
Протягиваю ему ладонь, а мужчина смотрит на нее недоверчиво, но медленно тянет мне свою руку. Пожимаю ладонь и говорю все с той же широченной усмешкой:
— Привет. Меня зовут Ульяна Иванова. Фитнес тренер, блогер, нутрициолог и немножко психолог без лицензии. Безумно рада с тобой познакомиться.
Макс отвисает мгновенно: задорно смеется и тоже пожимает мою ладонь:
— Максим Астахов. Бизнесмен и владелец этого фитнес-клуба. И мне нереально приятно познакомиться с тобой, Ульяна.
Оба радостно смеемся, но наше веселье прерывает унылой рожей Даниил Чернышов. Я напрягаюсь, боюсь смотреть в его сторону, ведь начинаю отчаянно дрожать присутствии мужчины. Плохой знак! И все же рискую взглянуть на него. Злющий, как тысяча чертей, на меня даже не смотрит, потому что испепеляет глазами Астахова.
— Боюсь помешать вашему веселью, — говорит, а у самого глаза горят, как красный свет светофора, — но Настя тебя, затек, уже битый час дожидается в кабинете!
Макс мгновенно меняется в лице: тускнеет на глазах, и я невольно наблюдаю, как постепенно темнеет его зрачок глаза. Заполняется тьмой, от которой реально бегут мурашки по коже. Не вижу там и доли радости от встречи с любимой. Кажется, Астахов раздражен приходу невесты, но, почему?
Не хочется копаться в чужом белье, поэтому ставлю в нашем довольно странном разговоре точку:
— Максим, спасибо еще раз за приглашение позаниматься в Вашем центре. Сейчас же оплачу абонемент и уже завтра начну тренировки.
Встаю, но натыкаюсь на тяжелый взгляд Дана и падаю обратно на стул. Да и Максим не спешит нас покидать. Они с Даниилом впиваются друг в друга недобрыми взглядами, и
