Тень и звезда - Лаура Кинсейл

Доджун научил его с помощью специальной техники придавать изгиб расходящимся ножкам стола так же бережно и осторожно, как он постигал нелегкую японскую и китайскую системы с помощью силы духа и тела. В результате Сэмюел добился того, что в его изделиях стали получаться простые и прекрасные линии — изящные, как ветви коа или иероглифы, которые ему так нравились.

В школе Сэмюел вошел в голубую команду. Его хотели заполучить обе команды — красная и голубая, потому что он был одним из самых высоких, проворных и гибких мальчиков в классе.

Как-то раз в поединке мальчик из голубой команды упал на ногу Сэмюела, и он, откатившись в сторону, оказался чуть ли не под всеми красными, которые один за одним попадали на него. Он лежал лицом вниз внизу этой огромной кучи-малы и, с трудом дыша, ждал, пока они встанут.

Когда прозвенел звонок, все поднялись, кроме последнего мальчика, который продолжал лежать, не давая Сэмюелу встать и тяжело дыша ему в ухо.

Сэмюел замер.

В это мгновение ему казалось, что реальный мир исчез, все вокруг почернело; он слышал лишь какой-то страшный звук.

Отправляясь в тот день на Танталус, Сэмюел все еще дрожал. Даже работая с деревом, он не мог унять дрожь в руках.

И тут, впервые за долгое время, Сэмюел подумал об акуле и ее песне, о темной воде, красной от крови. Доджун ни разу больше не говорил о песнях, и Сэмюел уже потерял надежду услышать их, а потом он и вовсе позабыл про них. Но теперь, вспомнив о песне акулы, Сэмюел понял, что Доджун все-таки учил его, показывал, как петь песни, не издавая ни звука. Петь телом, руками и головой.

Сэмюел встал и подошел к табурету, на котором работал Доджун.

Тот поднял голову и долго смотрел на него, а затем, зажав доску в тисках, взял пилу и принялся пилить ее, чтобы сделать крестовину для соединения ножек.

— Расскажу-ка я тебе одну историю, — неожиданно заговорил он. — Ее знают все японские мальчики, но, возможно, детям-иностранцам она неизвестна. Тебе пора выслушать ее. Эта история об ученике, который хочет научиться искусству владения мечом, для чего ищет самого большого знатока в этом деле. Он слушает, о чем толкуют люди, а затем отправляется в далекие дикие горы и бродит по горам, пока не находит храм, возле которого стоит хижина старого отшельника. Этот отшельник — тот самый непревзойденный боец, виртуозно владеющий мечом.

Перепилив доску, Доджун вынул ее из тисков и измерил, потом заговорил вновь:

— «Я пришел, чтобы овладеть мечом!» — При этом Доджун показал, как самоуверенно ученик держался, разговаривая с отшельником. — «Сколько мне для этого понадобится времени?» «Десять лет», — спокойно ответил отшельник. Ученик был потрясен. «А если я буду работать вдвое больше, чем нужно?» «Тогда двадцать», — ответил мастер. На следующий день ученик прилежно рубил дрова и делал всю другую необходимую работу. Так продолжалось четыре года, пока наконец сам не стал мастером, так ни разу и не прикоснувшись к мечу.

Сэмюел понял, о чем толковал Доджун. Он хотел быть тем самым настойчивым, преданным делу и смиренным учеником, который сумел стать мастером, ни разу не взяв в руки меч. Это было необходимо ему, как воздух, как жизнь. Но что, если Доджун как-нибудь ударит его — а это, как было известно Сэмюелу, являлось довольно обычным способом обучения — и он не сумеет увернуться? Тогда ему останется лишь взять острую японскую пилу и убить себя.

Доджун наблюдал за Сэмюелом, положив руки на колени; его взгляд был внимателен, но непроницаем.

Внезапно он нарушил молчание.

— Я давать тебе обещание, — промолвил японец. — Никогда тебя не бить. Может, другой ударять тебя, я — нет. — Отступив назад, Доджун сложил руки перед грудью и отвесил Сэмюелу поклон. — Я торжественно обещаю тебе, Самуа-сан, — произнес он на родном языке, — что никогда намеренно не ударю тебя.

Сэмюел медленно выпрямился. Сложив ладони вместе, он тоже поклонился Доджуну, только вдвое ниже, чтобы показать, что ему стыдно, он извиняется и постарается исправить все свои ошибки и что каждой своей клеточкой будет верить обещанию Доджуна.

Глава 13

Утром горничная принесла в комнату Леды поднос с чаем и фруктами, а заодно передала ей слова миледи. Вся семья собиралась на вторую утреннюю службу в церковь, и Леду приглашали присоединиться к ним.

Леда поспешила заверить горничную, что для нее будет большой честью посетить церковь вместе с хозяевами, и как только горничная ушла, принялась за завтрак. Ни разу в жизни она не ела на завтрак ананас, бананы или апельсины. Бывало, мисс Миртл чистила апельсин на десерт после обеда, но очищенные и нарезанные дольки, которые надо есть вилкой и ножом, у Леды особого интереса не вызвали.

Черное шелковое платье уже почистили и погладили, поэтому Леда, быстро одевшись, спустилась в холл, чтобы встретиться там с Эшлендами. Они держались с ней так же дружелюбно и снисходительно, как накануне, и к тому времени, когда экипаж подъехал к Ганновер-сквер, леди Кэтрин успела подробно рассказать ей о вчерашнем обеде. Особенно ее интересовало мнение Леды о том, правильно ли она поступила, отказавшись от вина, которое хозяин дома предложил ей на десерт.

Расспросив ее подробнее, Леда пришла к выводу, что хозяин хотел передать графин джентльмену, который сидел рядом с леди Кэтрин.

— Вы поступили совершенно правильно, отказавшись от вина, — заверила Леда собеседницу. — Вероятно, это удивило или огорчило хозяина потому, что графин не пошел по кругу. В следующий раз вы можете отказаться от вина, но сказать сидящему рядом джентльмену, что он может наполнить свой бокал. Затем он передаст графин дальше или поступит, как ему заблагорассудится.

— И все же мне там понравилось, — весело проговорила леди Кэтрин. — Правда, было немного скучновато, но хозяева так старались радушно принять нас, так трогательно беспокоились о том, чтобы все прошло удачно, что мне было даже немного их жаль.

— И это после того, как ты чуть не испортила им вечер, не передав графин с вином, глупышка! — Наклонившись к сестре, Роберт похлопал ее по колену. — Вот погоди, приведет мама к ним на бал одного из своих ручных ягуаров, так они сразу о вине позабудут.

— Я никогда не возила Вики на бал, Роберт, — возмутилась леди Эшли. — Это был всего лишь благотворительный ленч. — Она посмотрела на дочь, словно ища поддержки. — Между прочим, никто не возражал, можешь мне поверить, и к тому же я не спускала Вики с поводка.

Лорд Эшленд заговорщически подмигнул Леде.

— Это правда. Все дело в том, что мы содержим и поддерживаем весьма древний род ягуаров из Суссекса.