Все, кроме чести - Артур Василевский

Решение пришло мгновенно.

Пряди нитей, по мере углубления в лабиринт, разбегались и разбегались, и Роман избегал идти теми путями, где пролегали безжизненные тени когда-то ярко светящихся человеческих судеб. Вот и сейчас он увидел: один такой след, уже одиночеством своим сиротливо отделенный от царства живых, уходил в сторону и обрывался в никуда.

— Антоха! — хрипло шепнул Роман. — Сюда!

Оба шмыгнули в сторону.

Столетов явственно ощущал — тварь ближе, ближе, ближе! Безошибочно мчась в темноте, она издавала жуткие всхрапывающие звуки. Теперь ее было слышно — и грозный рык, и быстрый топот когтистых лап по каменному полу… Антон бегло подумал, что это существо, при всей его пугающей таинственности, из обычных плоти, крови, нервов — а стало быть, уязвимо. Стало быть, и смертно.

— Эй, — позвал Роман. — Сюда, еще немного…

Коридор здесь расширялся: возможно, это был какой-то ход лабиринта — черт его знает, тьма непроглядная, а следов никаких. Ребята отступили на пару шагов и теперь оказались прямо напротив обрыва бледной нити.

Роман ощущал, как сильно бьется его сердце. Он видел этот обрыв и невольно думал о парне, сгинувшем на этом месте. Тоже ведь жил, мечтал о чем-то, строил планы. Небось уже видел себя великим магом… И вот они, мечты. Все, что осталось от человека — бледный след в темноте. Ни имени, ни потомков, ни памяти. Был человек — и нет. Реальность слова «навсегда».

Все это промелькнуло в один миг. А в миг следующий огромная масса, невидимая во мраке, с ревом метнулась к ним, и…

И оба не увидели, но поняли, что под ногами монстра разверзлась пропасть.

Чудище так взвыло от ужаса, отчаяния и злобы, что у ребят заложило уши. Одна из тяжеленных каменных плит пола повернулась вокруг поперечной оси легко, как в дурном сне, — и существо полетело вниз. Душераздирающий рев, переходящий в визг, потряс подземелье. А еще через мгновение плита откачнулась обратно и встала на место. Будто ничего и не было.

— Ловушка, — шепнул Столетов.

Злобин кивнул.

Антон вслушался. Тихо. Чудища как будто присмирели.

И оба по стеночке обогнули страшное место. Роман высмотрел уходящий вдаль поток ярко-серебристых лучей.

— Туда. — Он подтолкнул товарища.

Пошли, но через несколько шагов Роман ощутил, что колени его бессильно подкашиваются.

— Фу ты… — выдохнул он. — Слушай, Антоха, чего-то поджилки трясутся. Да и ноги отваливаются. Давай передохнем малость.

— У меня тоже, — признался Антон. — Давай.

Нащупав стену, парни осторожно присели у нее, вытянули ноги. Антон теперь почти автоматически «сканировал» пространство — и убедился, что монстры по-прежнему никуда не делись, но они далеко. И еще: он понял, что темный разум этих существ уже знает о гибели собрата. И знает, что двух пришельцев, вторгшихся в подземелье, так просто не взять.

Столетов поделился этим открытием с другом.

— Да запросто, — как-то вяло согласился Злобин. — Разумные существа?.. Ну, мало ли каким может быть разум. Возможно, и таким… Слушай, меня донимает глупое любопытство. То место… ну, ловушка, куда этот урод провалился, а до него тот бедолага… Что там внизу, ты не почуял?

— Нет, — покачал головой Антон. — Не разобрал. Может, колья какие острые. Или лава раскаленная. А может, сама преисподняя, кто знает.

Помолчали, каждый по-своему представляя эту картину. Роман вздрогнул, сердито произнес:

— Ну, Антуан, все, отдохнули. Пошли!

Пошли. Теперь они двигались гораздо увереннее, строго держась ярких следов. Погасшие оставались позади, теряясь в бесчисленных ответвлениях, их становилось все меньше, и Роман молча прощался с ними, отдавая последнюю дань погибшим неизвестным товарищам… И вот последняя бледно-серая нить отделилась от суммы серебристых, уходя навстречу смерти… Роман мысленно вздохнул, но вдруг Антон придержал его, шепнув:

— Стой, Рома.

— Стою, — мгновенно отреагировал тот.

Антон в одну секунду оценил обстановку. Монстры сменили тактику: теперь один из них готовился подстеречь их на пути и ринуться навстречу — что-то вроде засады… Хитрые, твари! Но тупые.

Отчаянная догадка осенила Столетова:

— Ромка! Ты мертвые волокна видишь?

— Да. Одно. Влево идет.

— Отлично! Давай туда.

Роман все вмиг сообразил:

— Ага! Идем.

Бледный след, слегка виляя, шел в темноту, и Злобин пока не видел его конца. Но вот тусклая нить повернула вправо, повернули и парни… и взгляду Романа предстала простая и безнадежная картина: нить обрывалась шагов через двадцать.

Роман хотел сказать это, но Антон сам схватил его за руку.

— Замри, — скомандовал он чуть слышно. Оба застыли.

Навстречу им по коридору с чудовищной скоростью неслось ОНО.

Монстр отличался от того, сгинувшего в яме. Это существо было ближе к животному, чем к человеку. Наверное, оно было невыносимо безобразным — и слава темноте, что его не видно. Зато слышно! Оно мчалось без топота и рыка, почти бесшумно — но ощущался сам бег, толчки воздушных масс, как от компрессорного поршня, и жесткое, злое дыханье.

— Где обрыв следа? — резко спросил Антон.

— Прямо, — ответил Злобин. — Метров десять.

— Отлично. Ждем.

Тварь мчалась на них. Теперь она угрожающе рыкнула. Она почуяла людей! Инстинкт крови, инстинкт убийства полыхнул в ее мозгу, она бешено рванула к цели.

Да, тут можно было испугаться! Но парни не испугались. Просто не успели.

Раздался странный звук — точно враз сработало множество пружин. Резкий, стремительный свист, и следом адский рев, через миг перешедший в предсмертный вой…

Антон облился цепенящим холодом. Обмер и Роман. На секунду оба застыли, ошалев, — бери их голыми руками. Но желающих не было.

Роман опомнился первым:

— Назад! Скорей!

Когда вновь очутились на развилке, почему-то ощутили себя в безопасности. Злобин облегченно передохнул:

— Ни хрена себе… Ну и что это было, по-твоему?

Антон чуть помолчал.

— Ты слыхал этот звук? Ну, словно свистнуло что-то?

— Конечно. Вроде пружин, что ли…

— …или тетива лука.

На том месте, где обрывался след, в стене была установлена некая машина смерти: когда кто-либо ступал на точку, срабатывало что-то типа множества арбалетов — и с десяток стрел вонзались в тело жертвы. Так в свое время погиб невезучий маг, так сейчас гибель настигла монстра. Его затихающий стон был все еще слышен — уже совсем не грозный, лишь тоскливый и жалкий.

У Антона даже сердце защемило. Он заторопился: