Специалист по этике - Гарри Гаррисон

Разъяренный Язон выхватил из мешка огромный свинцовый молоток и занес над головой.

– Предатель! – закричал он и обрушил молоток на Нарсиси.

Но Нарсиси успел загородиться щитом и отвести молоток. А молниеносный удар дубинки пришелся как раз по запястью Язона. Его пальцы разжались, и молоток упал на пол.

– Вам обоим следует идти за мной. Отец сам во всем разберется, – сказал Нарсиси и вытолкнул их за дверь.

Гремя кандалами, они брели по коридору. Майк шел, как мученик, гордо закинув голову, за ним следом ковылял Язон, скрипя зубами от злости.

Эдипон был далеко не глуп. Он понял ситуацию раньше, чем Нарсиси закончил свой рассказ.

– Я не удивлен. Именно этого я и ожидал. – Он на мгновение задержал взгляд на Язоне, и глаза его сверкнули. – Да, я знал, что придет время и ты попытаешься меня перехитрить, поэтому я позволил дать тебе в помощь раба, чтобы он перенял твое искусство. Я не сомневался, что он предаст тебя, и награждаю его твоим местом.

– Предал?! Но я не преследовал личной выгоды! – запротестовал Майк. – Нет!

– Вами руководили исключительно бескорыстные мотивы, – холодно съязвил Язон. – Не верь ни единому его слову, Эдипон. Я не готовил никакого восстания. Этот лжец просто хочет занять мое место.

– Вы клевещете на меня, Язон! Я никогда не лгу. Вы готовили восстание. Вы сами говорили мне…

– Молчите вы оба. Или я прикажу забить вас насмерть. Ясно? А теперь слушайте, что скажу я. Раб Майк предал раба Язона, причем абсолютно неважно, готовил раб Язон восстание или нет. Главное, что раб Майк следовал указаниям раба Язона до тех пор, пока не убедился, что сможет сам справиться с этой работой. После чего и предал его. И это единственное, что меня интересует. А твои идеи о социальном устройстве, раб Язон, всегда беспокоили меня. И мне постоянно хотелось похоронить их вместе с тобой. И вот наконец пришло это время. – Эдипон повернулся к охранникам. – Отвести его к остальным рабам и приковать. А тебя, Майк, я награждаю комнатой и женщиной раба Язона. Пока ты будешь справляться с порученным тебе делом, я не трону тебя. Работай и проживешь долго.

– Исключительно из бескорыстных мотивов, не правда ли, Майк? – донесся из коридора голос Язона.

Падение было стремительным. Мало того, что кандалы на ногах никто не потрудился снять, через полчаса на запястьях Язона позвякивали новенькие наручники, а его самого приковали к стене темного сырого помещения, битком набитого спящими рабами.

– Как идет подготовка к восстанию? – вдруг донесся до Язона чей-то шепот.

– Хм… нормально, – ответил он, пытаясь разглядеть своего соседа. – Мне кажется, я узнаю тебя. Это с тобой я сегодня разговаривал?

– Да. Я – Снарби. Солдат-копьеносец, искусный в обращении с дубинкой и кинжалом. На моем счету семеро убитых.

– Я помню, Снарби, – прервал его Язон. – Я помню и то, что ты знаешь дорогу в Аппсалу.

– Да, я знаю.

– Тогда восстание начинается. Но как ты относишься к тому, чтобы бежать вдвоем?

– Это лучшая мысль с тех пор, как были изобретены пытки. Эти идиоты только мешались бы под ногами. Я всегда считал, что действовать надо малыми силами.

– Тогда начнем.

Язон извлек из башмака напильник и отмычку, которые он припрятал, пока Майк размахивал руками перед Нарсиси.

Он отлепил глину, скрывавшую надрез в кандалах, сделанный заранее, и энергично принялся за мягкий металл. Через три минуты кандалы лежали на полу.

– Ты колдун, – отшатываясь от Язона, прошептал Снарби.

– Механик. Впрочем, на этой планете это одно и то же. – Язон осмотрелся. Утомленные за день рабы видели десятый сон. – Снарби, мы прикованы к одной цепи?

– Да. Она проходит через наручники всех рабов. Лишь один ее конец вмонтирован в стену.

– Лучше и не придумаешь. Значит, перепилив только одно звено, мы будем свободны. Остальное неважно. Главное, никого не разбудить, – прошептал Язон и принялся за дело. – Да, еще… Не заходит ли сюда по ночам охрана?

– С тех пор как я здесь, такого не случалось.

– Будем надеяться, что и сегодня… – Язон продолжал лихорадочно пилить, – …нам потребуется некоторое время…

В этот момент металл под напильником прорвался, не дав Язону закончить свою мысль. Общими усилиями они разогнули звено, и цепь развалилась пополам. Стараясь производить как можно меньше шума, Язон и Снарби аккуратно уложили цепь на пол и скользнули к двери.

– Как ты думаешь, есть ли снаружи охрана? – спросил Язон.

– Думаю, нет. У них слишком мало людей, чтобы сторожить спящих, к тому же прикованных рабов.

Они прислушались, но, кроме храпа за спиной, ничего не услышали.

Дверь была закрыта. Разглядев замочную скважину, Язон просунул в нее отмычку.

– Эти идиоты оставили ключ в замке.

Он усмехнулся и просунул под дверь кусок шкуры. Затем осторожно подтолкнул ключ отмычкой и, когда тот упал, втащил шкуру обратно. Ключ лежал в самом ее центре.

Через мгновение они уже затворяли за собой дверь и напряженно всматривались в темноту.

– Бежим! Бежим сюда! – сказал Снарби, но Язон схватил его за горло и потащил назад.

– Есть ли хоть капля разума на этой планете? Как мы доберемся до Аппсалы без пищи и воды? Если хочешь выйти отсюда живым, делай все, как я скажу. Для начала мы запрем дверь на замок, чтобы никто раньше времени не спохватился. Потом раздобудем машину и уберемся отсюда с шиком. Понятно?

Вместо ответа раздался приглушенный хрип. Язон несколько разжал пальцы, позволив воздуху проникнуть в легкие Снарби, и тот, когда пришел в себя, молча последовал за Язоном по темным переулкам мимо каменных зданий.

Выйти за пределы города не составляло большого труда. Они беспрепятственно добрались до мастерской с неохраняемой стороны и пробрались внутрь через скрытое отверстие в шкурах.

– Стоп. Пришли. Сиди тихо и ничего не трогай. – Язон взял небольшой молоток и направился к выходу, где, прислонившись к столбу, дремал один из сыновей Эдипона. Левой рукой он снял с его головы кожаный шлем и коротким ударом оглушил охранника.

– Теперь за работу, – сказал Язон, вернувшись к Снарби.

Он отбросил молоток и поднес огонь к фитилю лампы.

– Что ты делаешь? Нас увидят!

– Держись меня, Снарби, и будешь атаманом. Ни один часовой ничего не увидит. Я проверял. А нам предстоит сейчас кое-чем заняться.

На испытательном стенде возвышался огромный, самый мощный кародж. Эта машина была гордостью Язона. Внешне она походила на грубый неотесанный кародж дзертаноджей, но над внутренним устройством Язон тщательно поработал, подготавливая ее для собственных нужд. Двигатель, приборы – все было до мельчайших деталей проверено и, где возможно, усовершенствовано. Помимо всего прочего, Язон перенес все машинное отделение на испытательный стенд, который теперь служил платформой для машины, облегчив ее таким образом во много раз.