Вкус любви - Джойс Дингуэл

— Сказать ему сегодня? — шепнул он Джине.

— Кому?

— Невилу. Жаль разочаровывать его.

Она недоверчиво посмотрела на него:

— О чем вы говорите?

— Да, Джина, все отменяется. Мне очень жаль.

— Жаль? — резко переспросила она. — Жаль, что собираетесь разбить ему сердце?

— Не преувеличивайте, или я поверю тому, что говорит Ясмин…

— Ясмин! Она вас переубедила?

— Определенным образом.

— Определенным образом?

— Не тем, о котором вы подумали.

— Она вас ослепила своей ученостью или… собой?

— Есть и иной способ, который я не могу раскрыть вам. Хватит, Джина, у меня была достаточно веская причина изменить свое решение.

— Ушам своим не верю.

— Ладно, скажу ему. Пусть узнает сразу.

— Подождите!

Он остановился, и она спросила:

— Эстер не приедет только из-за отсутствия свободного места в приюте?

— Да.

— Из-за такой чепухи?

— Из-за правил Фонда, установленных свыше, и мы не можем нарушать их.

— Понятно, — устало кивнула Джина. — Я также понимаю, что вы позволяете ей задавать тут тон.

— Джина, но я обязан…

— Ваше положение…

— …Не может отменить установленные правила.

— Вы могли бы попробовать.

— Не могу, поскольку…

— Да?

— Не знаю, что и сказать.

— И не надо. Я догадываюсь. — Джина подумала о Ясмин. «Самая замечательная женщина, которую я когда-либо знал», — сказал тогда Майлз…

— А если место найдется и при этом не будут нарушены никакие правила, вы измените свое решение?

— Разумеется.

— Мне показалось, что у вас есть и иные мотивы.

— Есть, но если бы официально я был безгрешен, я бы принял здесь Эстер. Уж в этом вы можете не сомневаться. — Не дождавшись ее ответа, он продолжил: — Что касается действующих правил, Ясмин абсолютно права.

— Но не говорите об этом Невилу до вечера, — попросила Джина. — Не лишайте его хотя бы недолгого счастья.

— Ладно, до вечера, — поколебавшись, кивнул Майлз.

Сколько раз Джина мысленно обращалась к Тони: «Страшно неприятно заводить об этом разговор, Тони… но… понимаешь, дорогой…». А Тони краснел и отвечал с улыбкой: «Ты, разумеется, права, Джини», или просто неохотно соглашался, но никогда не говорил «нет».

Но она спросила прямо:

— Тони, не пора ли тебе найти уже на этой неделе место для нас с отцом?

— Какое еще место? — вытаращился он.

— Ну, примерно такое, как теперешнее.

— Ты говоришь о моем месте или о своем и профессора?

— Отец уже на пенсии.

— А ты?

— А я бы была твоей женой.

Он застыл, как громом пораженный, и она, заикаясь, вымолвила:

— Мы же, кажется, договорились?

— Да, но зачем приставлять дуло к виску? Не понимаю тебя, Джина. Что за спешка?

— Два года — отнюдь не спешка.

— Ты, вроде, не торопилась.

— Теперь тороплюсь. Нет места для сестры Невила, и я намерена уступить ей свое.

— Убрав трех человек?

— Иного не дано. К тому же, мы ведь собираемся…

Тони инстинктивно отстранился от нее:

— Да, собирались…

— Почему в прошедшем времени?

— Потому что это прошлое, Джина. В тебе нет прежних чувств ко мне.

— Но я же прошу тебя жениться на мне!

— Только из-за Невила. Ты всегда относилась к нему с нежностью. С излишней. Если ты думаешь, что твоя мягкость побудит меня жениться, то ошибаешься, дорогая.

— Тони, я прошу тебя жениться на мне. Мне встать на колени?

— Мужчина нуждается в большем, чем ты предлагаешь.

— У тебя не было сомнений на протяжении двух лет.

— Но лишь до появления Фаерлэнда.

— Это все не всерьез.

— Чтобы ускорить оформление наших отношений?

— Это не было ловушкой, в сравнении с той, в которой ты держал меня два года.

— Да ладно, Джина, на свободе ты чувствовала себя не хуже меня. Ты наслаждалась игрой с новым шефом. Не уверен, что это была просто игра.

— Тони!

— Но знаешь, тебя ждет разочарование. Он видит только Ясмин. Сожалею, Джина, но я не намерен быть вторым в очереди. Если подумать, то и ты для меня лишь вторая. Ясмин — вот это девушка!

Джина готова была ударить его, топнуть ногой или заплакать. Но ее остановило странное ощущение: ей было больно не от поведения Тони, а из-за того, что она не нашла места для Эстер.

— Прекрасно. — Она повернулась и пошла в дом. У парадной двери стоял профессор с чемоданом в руке.

— Сейчас подъедет машина. Джесопы — добрые люди, они позвонили и спросили, не нужна ли мне комната. Их Марк учится в университете, что влечет большие расходы, и им не помешает квартирант.

Джина поцеловала его.

— Ты, наверно, не слышал о девочке по имени Эстер, сестре Невила?

— Если бы и слышал, это только ускорило бы мой отъезд, и без того задержавшийся.

— В соответствии с теорией Ясмин, — съязвила Джина.

Профессор не отрицал, что Ясмин побудила его уехать, а лишь усмехнулся:

— Рано или поздно это должно было случиться.

— Лучше бы позднее.

— Все равно от неизбежного не уйдешь.

— Разве? — Джина вспомнила свои мечты о Тони и о доме для них троих.

— А разве нет? — Профессор с любовью смотрел на нее, а Джина следила за подъезжающей машиной Джесопов.

— А вот и они. Ты думаешь, тебе там будет хорошо?

— Конечно, а чтобы увидеть меня, тебе достаточно пересечь сад.

— Я буду приходить каждый вечер, — пообещала она.

— Приди рассказать о Невиле и Эстер.

— Ты мне напомнил! Я должна сообщить шефу, что теперь сестра Невила может приехать сюда.

— Он уже знает, — обронил профессор, поздоровался с Джесопами и сел в машину.

— Итак, мы выиграли, — проговорил Майлз Фаерлэнд, вышедший попрощаться с профессором.

Тот откинулся на спинку заднего сидения. У Джины сжалось сердце: никогда еще отец не выглядел таким уставшим и старым.

— Но пришлось уплатить определенную цену, — добавил Майлз.

Ясмин больше не протестовала по поводу Эстер. Ее лишили единственного довода. К тому же, приют освободился от незаконного, с точки зрения Ясмин, жильца. Если она и была расстроена поражением в случае с Эстер, то могла радоваться победе над профессором. Но что за власть она имеет над Майлзом?

Для Невила и Эстер это не имеет никакого значения, — сказала себе Джина. Завтра маленькая семья воссоединится.

Эстер приехала в пятницу. Совсем маленькая девочка прижимала к себе потрепанный чемоданчик, который бросила, увидев брата. Но что случилось с Невилом? Вместо того чтобы обнять ее, он четко проговорил: «Стой прямо, достань платок и не мочи меня своими слезами».