Застеколье (СИ) - Шалашов Евгений Васильевич

Подержав в руках секиру, погладил кольчугу, решил, что пользоваться ими придется не скоро. Хотя, все может быть… Попытался вытащить из стопки какую–нибудь книгу, но они были спрессованы очень плотно. Пришлось подтаскивать табурет и лезть на самый верх. Цапнул, наудачу, первую попавшуюся книгу, с претенциозным названием «Колокол надежды».

Присев на корточки, прочитал анонс. Мысленно хмыкнув: «Опять, «попаданец!» – стал читать и, зачитался.

… Бывший старшина–подводник, очутившийся в эпохе императрицы Екатерины Великой, сумел убедить Потемкина построить огромный водолазный колокол, чтобы доставать со дна Черного моря сокровища затонувших кораблей. Старшина вытащил из морской пучины сотню тонн золота – то, что перевозили когда–то греческие триеры и римские биремы, византийские и турецкие галеры. Этого хватило, чтобы выкупить у помещиков крепостных и начать строительство промышленных предприятий. На Урале были спешно разысканы братья Черепановы, построен первый русский паровоз, ну, а дальше, само–собой началось строительство железных дорог! У обанкротившегося короля Людовика XVI была выкуплена Бастилия и Тюильри (на иноземную собственность французы не покусились!). На всякий случай, агентами влияния, был скомпрометирован поручик артиллерии Буонапарт (зачем же его было еще и перед строем расстреливать?). Еще пара тонн – и, удалось «перехватить» у Англии все земли, лежавшие в Новом Свете (а чтобы поселенцы не вздумали поднять войну за независимость, «перекинули» в те края казачий корпус). Не были упущены и другие континенты. В Африку отправился экспедиционный корпус во главе с Абрамом Ганнибалом, в Китай и Индию ушли две дивизии с Суворовым. Русский флот под руководством Орлова–Чесменского (правда, Чесмы там не было!) успешно высаживал десант в Южной Америке. Единственное, что забыли – Антарктиду и Австралию.

Я так увлекся приключениями бывшего старшины (ставшего, разумеется, Светлейшим князем, адмиралом и кавалером), что не услышал появления жены.

– Зачитался? – улыбнулась она, посмотрела она на обложку: – А, так это Сашка Смирнов написал.

– Знакомый? – удивился я.

– Так он тоже из наших, из «стекольщиков». Вырос, а потом на Большую Землю перебрался. Книжки пишет. Я одну прочитала – понравилось. Там чухонец у Петра Первого жену отбил.

– Писал бы здесь, – пожал я плечами.

– У нас Интернета нет, связи никакой – не забыл? Как рукописи «пропихивать»?

– Тогда понятно, – сказал я, поднимаясь на ноги, с усилием разгибая затекшую спину. Пытаясь пристроить куда–нибудь книгу, поинтересовался: – А что тут так пусто?

– Я же не знаю, чего тебе хочется – открытые стеллажи, закрытые. Какой компьютер нужен, – пожала Машка плечами. – Твой кабинет, тебе и решать.

– Здорово! – пришел я в восторг.

До сорока с хвостиком лет у меня не было кабинетов – ни служебных, ни домашних! Расту!

– А откуда столько книг? – поинтересовался я. – Даже если все новинки выписала – многовато будет.

– Есть и новые, а в основном, Валеркины, – объяснила жена. –Ярослав нам половину отдал, а остальное по деревням раздал. У Гномика все комнаты были книгами забиты. Ты же знаешь, он по фэнтези с ума сходил. Правда, зарубежное предпочитал. Говорил – в нашем вранья много!

Еще бы! Поживи бы бок о бок с лешими, домовыми – найдешь много чего забавного. Подозреваю, что где–то бьют хвостом Валеркины сыночки – тритоны. Увы, Валерке–Гному с русалками «шашни» больше не водить…

– Кольчугу оружейники выправили, а секиру Ярослав принес. Где–то на озере подобрал, когда цвергов искал. Ладно, пойдем есть. Извини, особо не успела ничего сделать. Так, на скорую руку…

На скорую – не на скорую, но салаты и мясо в горшочке были очень вкусные. Мы обедали – вернее, Машка только «клевала», а я наворачивал. Раньше, в «том» мире, никогда не отличался аппетитом. Но с тех пор, как появился в Застеколье, стал стремительно набирать вес. Сейчас во мне что–то около 80–85 килограммах (вместо обычных 65!). Помнится, жена (та, что на Большой Земле) очень удивилась. Но, с другой–то стороны, останься я при прежнем весе, то и «курс молодого бойца», и последующие бои, просто не «вытянул» бы.

– Слушай, а я тебе и выпить ничего не предложила! – вскинуласьМашка. – Мог бы и сам напомнить. Водки нет – дядюшка в гости заходил, зато коньяк остался.

Я прислушался к организму. При одной мысли о коньяке он содрогнулся. Но хвастаться пока рано…

– Тебе нельзя, а одному пить – нехорошо, – выкрутился я. – Да и дела еще…

– Опять уйдешь? Думала, побудешь немножко,– сникла Машка.

– Так мне ж еще этих… карликов переправлять. Генерал ждет, машины придут.

– Ну, если надо… – вздохнула она. С сердца упал камень. Я уже подспудно ожидал разборок, но – нет. Моя жена и боевая подруга все поняла правильно.

– Тебе дядюшка не говорил, что мы тут кое–какие анализы провели? Ну, по цвергам и всему прочему? – поинтересовалась Машка.

– Да мы с ним, минут двадцать пообщались, не больше. Очень уж он хотел меня к любимой племяннице сплавить.

– Еще бы! – самодовольно хмыкнула супруга. – Он уже от меня плюху получил, когда отправил тебя в эту … командировку.

М–да… Я оценил выдержку Ярослава. Вначале получил «втык» за это, потом – за покушение.

– Ладно, коли ты сматываешься, тогда давай по делу поговорим, –приняла деловой тон супруга. – Мы, тут, тоже кое–какие данные получены.Примерно вычислили, где эти гадёныши окопаться могли.

– Так, может, «жмуриков» никуда и тащить не надо? – обрадовался я. – Передам Унгерну ваши результаты – вот и все.

– Знаешь, чем физик отличается от лирика? – щелкнула меня по носу рыжая. – Лирик, он на эмоциях выводы строит , а физик – на фактах. А если мы ошиблись? А я, признаться, только процентов на 70–80 ручаюсь. Но этого мало. Да и генерал, наверняка, карликов не только в ведомственный НИИ определит, но везде, где можно распихает. Мы тебе предварительные результаты, разумеется, дадим, но ты их пока попридержи.

Супруга права. Главное, самому не «расколоться» перед генералом. Но, с другой стороны – Унгерн десять раз отмерит, чтобы один раз отрезать.

Я решил не спешить с возвращением. В конце– концов, мы договаривались на сутки. Имею я право заняться домашним хозяйством? Там, на Большой Земле, это выглядело так: жена таскала меня по магазинам (мебельным или промтоварным – без разницы), долго примеривалась, прикидывала, зачем–то спрашивала моего совета, а я уныло тащился рядом, заранее соглашаясь с ее выбором… Здесь же я принимал самое деятельное участие. Машкапоказывала какие–то журналы, каталоги, спрашивала – как то, как это? А не лучше ли будет, если так? Вот, обивка для «детской» – лучше, наверное, светленькая, в полосочку? Или с зайчиками? Да, с «зайчиками» повеселее. А книжные шкафы? Наверное, застекленные. И цвет под «итальянский орех», хотя по мне так и «ольха» бы сошла.

Я кивал, соглашаясь с доводами, качал головой, если ей что–то не нравилось. Разумеется, мы остановились на «зайчиках», а книжные шкафы было решено делать с застекленными дверцами, под «орех». Зато – счастливая супруга расцеловала меня и сказала, что я молодец, что все так все и должно быть, когда глава семьи единолично решает важные вопросы, не перекладывая ответственность на хрупкие женские плечи…

Рассчитывал, что остаток дня и весь вечер я проведу дома. Дочитаю роман о приключениях адмирала, покопаюсь в библиотеке. Не получилось. Пришлось выполнять свои непосредственные обязанности. Увы, совсем не те, на которые я рассчитывал – все–таки, у Машки, восьмой месяц…

Весь вечер я изображал начальника. Надувал щеки, беседовал спришлыми людьми и принимал жалобы. Насчет города Ярослав пошутил. Десяток палаток, даже на поселок не тянули. Вероятно, лет через десять–двадцать, наша маленькая крепость и стала бы городом, как оно бывало когда–то в «основной» истории, но… На фиг оно мне надо? Город – он хорош при развитии товарно–денежных отношений, для упрочения капитализма и, для становления цивилизации. У нашей крепости – другие цели и задачи. И мне, как коменданту, «ополье» или «подол» – сплошная головная боль. Те же терендеи (ну, почему все время хочется назвать их берендеями?) коли будут атаковать нас, обязательно используют бревна и брусья для штурма. А уж сожженный врагами «подол», когда пламя перекидывается на город– классика! Нужно было определяться – кого–то отправлять в леса, заниматься подсечно–огневым земледелием, кого–то оставлять при себе, в Белокрепи. Теоретически, с этим могли бы справиться и без меня, но, как оказалось, традиция не позволяла!