Никогда не знаешь, что ждать от женщины - Джеймс Чейз

– Об этом тебе лучше поговорить с Маком. Мне бы хотелось, чтобы ты побыл вечером здесь. Но заставлять тебя я не стану.

Он недовольно пожал плечами.

– Ладно, в половине десятого я буду здесь.

Я нашел Веду лежащей на диване. На столике возле нее стоял бокал с виски, а на полу валялись журналы. Похоже, Джо больше хвастал, чем говорил правду. Она была в светло-голубой пижаме, которая в ярком свете лампы казалась приятно прозрачной.

– Вернулся наконец, – проговорила она, отбрасывая журнал.

– Как видишь. У тебя все в порядке?

– Немного притомилась с твоим сторожем. Мы уедем ночью или же мне ждать, подобно графу Монте-Кристо, когда меня соизволят выпустить?

– Только не этой ночью. Может быть, завтра. Сегодня ночью мне предстоит небольшое дельце.

– А чем ты занимался целый день?

Я налил себе виски.

– Катался по городу. Почти что увидел Дороти Лемур. Но дело не в этом. Она не носит трусиков и…

– Ты, видимо, думаешь, что умен и разбираешься в юморе, но это не так, – в ее голосе прозвучала жестокость. – Я думала, ты просто сыщик.

– До сегодняшнего дня я думал то же самое, – ответил я, усаживаясь рядышком с ней на диван. – Но потом я переменил свое мнение.

– Да? И почему же это, интересно?

Я допил виски и поставил бокал на стол.

– Ты ходила в детстве во сне?

Она напряженно уставилась на меня.

– Ты все пытаешься шутить?

– Возможно. Все зависит от того, что ты называешь шуткой. – Я закурил сигарету. – Взгляни-ка на это, – я достал красный кожаный футляр, открыл его и положил ей на колени кинжал.

Она не тронула кинжал. Кажется, она даже перестала дышать.

– А теперь ты расскажешь мне, как это произошло на самом деле. Я видел Бретта. Если я верну ему кинжал, никаких неприятностей не будет. Я поеду к нему в десять часов вечера. Он заплатит мне кругленькую сумму за возвращение такой безделушки, и если ты будешь умницей, я возьму тебя с собой на каникулы. Мне только хочется узнать, как все произошло у Бретта, перед тем как Герман приехал ко мне. Теперь, когда эта история близится к завершению, может быть, ты мне все расскажешь?

Веда с легкой гримаской отложила кинжал в сторону.

– Как тебе удалось заполучить его?

– Мне его отдал Бойд. Ты знаешь, что Паркер это Бойд, не так ли?

– Знаю.

– Бойд отдал мне кинжал, когда узнал, что Бретт не станет преследовать за похищение никого. Бретту нужен только кинжал. Его не интересуют ни ты, ни Герман, ни Бойд. Он даже не догадывается, что в этом замешана ты.

– Он узнает об этом, когда найдет мою пудреницу, – сказала она с натянутой улыбкой.

– Он никогда не найдет ее. Я успел взять ее из сейфа и спрятал между крыльями каменной птицы, стоящей на террасе. Я заберу ее вечером, когда буду уходить от Бретта, и ты сможешь получить ее назад, если захочешь.

– Ты действительно сделаешь это? – она сжала мою руку.

– Разумеется. Эта пудреница причинила всем уйму неприятностей. Но слушай. Ты мне нравишься. Я думаю, нам стоит поехать в Майами и посорить моими денежками. Тебя это устраивает?

Некоторое время она изучающе смотрела на меня, потом рассмеялась.

– Я буду просто счастлива, если ты не шутишь.

– Я не шучу и докажу тебе это.

Я подошел к телефону, попросил соединить меня с агентством воздушных сообщений «Пан-Америкен» и заказал два билета на одиннадцатичасовой рейс до Майами на имя мистера и миссис Джексон. Ее глаза были такими блестящими и взволнованными, что я спокойно пододвинулся к ней.

– Ну вот, – сказал я, взяв ее за руку. – Разве это не доказательство того, что я побежден?

– Дай мне сигарету. Я все расскажу.

Пока она закуривала, я мог видеть, что Веда о чем-то напряженно размышляет. Внезапно она пожала плечами и начала свой рассказ. Все произошло в точности так, как рассказал мне Герман. Она была у Бретта, и тот показал ей свой кинжал. Если она чем-то расстроена и обеспокоена, то ходит во сне. Так было с самого детства. Бретт очень к ней приставал, и она дала ему хороший пинок. Она боялась, что в отместку он не заплатит ей гонорар, и легла спать озабоченной. Во сне она взяла из сейфа кинжал Челлини и положила туда свою пудреницу. Утром она покинула дом Бретта, зная, что вот-вот уедет в Сан-Франциско. Вернувшись домой, она обнаружила в сумочке кинжал Челлини. Своей же пудреницы она не нашла. Она сразу поняла, что произошло, и испугалась. Герман был единственным человеком, который мог помочь ей, и она все рассказала ему. Рассказав свою историю, она показала кинжал. Он стал смеяться над ней и сказал, что все это чепуха, и если она позвонит Бретту и расскажет о случившемся, то он будет только рад заполучить обратно кинжал и не станет преследовать ее. Пока Герман пытался дозвониться до Бретта, пришел Доминик Бойд. Кинжал лежал на столе, и Доминик сразу же опознал его. Пришлось все рассказать и ему.

Бойд сказал, что если Веда и Герман хотят заработать деньги, то сейчас как раз настало время для этого. Он хочет оставить кинжал себе. Бретт, разумеется, бросится на поиски своего сокровища, но он просит их помолчать об этом, пока не придумает что-нибудь такое, что позволит оставить у себя кинжал без всякого риска.

Веде это не очень понравилось, но Герман поддержал Бойда, а она во всем зависела от толстяка. Бойд предложил им такой план. Кто-то должен изъять пудреницу из сейфа. Пока Бретт не откроет сейф, он не будет знать, что кинжал исчез, а на его месте лежит пудреница. Кто-то должен подложить бомбу в сейф так, чтобы она взорвалась в тот момент, когда у Веды будет железное алиби: например, она будет танцевать в клубе. Герману следует отыскать простофилю, который проделает всю эту работу. Выбор Германа пал на меня.

– Видишь ли, если бы пудреницу нашли, Бретт моментально узнал бы, что кинжал взяла именно я. Бойд знал, что я тут же выдала бы его. Но теперь, когда кинжал был у него, он ни в какую не хотел с ним расставаться. Поэтому он тоже был сильно заинтересован в возврате пудреницы. Она была единственной уликой. Бойд понял, что не сможет положиться на меня, если полиция начнет расследование. Когда ты начал действовать и заявил, что пудреница уничтожена, я страшно испугалась. Но Бойд догадывался, что пудреница у тебя. Если он не мог взять ее у тебя, то самое простое, что он сделал бы в этой ситуации, – это устранил меня. А мне этого вовсе не хотелось. Мне не понравилось выражение, с которым он смотрел на меня. Поэтому я и помогла тебе убежать.

– Но почему ты не рассказала мне этого сразу? Зачем выдумала эту шитую белыми нитками историю о невообразимой ценности пудреницы для Бретта и остальных?

– Потому, что я обещала Бойду не выдавать его. Но когда ты узнал, кто он, это перестало иметь для меня значение.

Я еще раз прокрутил всю историю в голове и не нашел в ней фальши. Теперь я был уверен, что она рассказала правду.

– Так в пудренице нет ничего ценного?

– Разумеется, нет. Она принадлежит мне, и я хочу получить ее назад.

– Получишь. А сейчас наступило время позвонить Бретту. Я поеду туда достаточно поздно, и мне не хотелось бы иметь дело с овчарками и сторожами.

Я достал визитку, которую он дал мне при прощании. На обратной стороне были записаны адрес и номер телефона. Я внимательно осмотрел визитку и озадаченно хмыкнул: на лицевой стороне была напечатана странная надпись – «Альме от Верна. Жена – лучший друг человека».

– Не уморительно ли видеть на визитке такого мужчины, как Бретт, подобное выражение, – сказал я, бросая визитку на колени Веде. Пока она брала визитку, я дотянулся до телефона и набрал номер резиденции Бретта.

Тот же мурлыкающий голос ответил мне:

– Вилла мистера Бретта.

– Это Флойд Джексон. Вы не могли бы передать мистеру Бретту, чтобы он ждал меня в десять часов. Я принесу то, что ему нужно.

– Будет исполнено, мистер Джексон, – сказала она, потом добавила: – Я очень рада.

– Значит, нас уже двое, – ответил я, размышляя, так ли она красива, как ее голос.

Веда наполнила оба бокала. Я вновь обратил свое мужское внимание на просвечивающее сквозь пижаму тело. Здесь не надо было никакого стриптиза – видимость и так была отличной. Чтобы совсем не подпасть под ее чары, я вновь взял визитку Бретта.

– Как ты думаешь, – спросил я Веду, – жена – действительно лучший друг человека?

– Не знаю, – она протянула мне виски, и выражение ее глаз было отчужденным. – Я никогда не была замужем.

Я постучал по визитке ногтем.

– Я спрашиваю себя… кто это?.. Альма… Верн. Что он имел в виду? – я сунул визитку в карман.

– Если тебя это так интересует, почему бы не спросить у самого Бретта? – равнодушно заметила Веда.

– Ты знаешь, что твоя пижама прозрачная?

– Так и было задумано.

Кажется, ее что-то беспокоило. Мы допили очередную порцию виски. Я запер кинжал в ящик. До десяти часов была еще уйма времени. Я продолжал изучать пижаму Веды.

– Пижамы гораздо лучше, чем халат, – произнес я.