Безжалостный соперник - Л. Дж. Шэн

бедняги со смешно звучащим именем. Разве ты не заметила тему во всех классических произведениях, которые мы читали прошлым летом?

— Я никому не скажу. — У меня сдавило горло. Полный камешков. Внезапно отказ обрел вкус, запах, тело. Это было живое, дышащее существо, и жало его кулака обожгло мне щеки. Я даже не могла злиться на Ники. Я была неохотным наблюдателем все время, когда мой отец, моя мать и Руслана бросали угрозы, как стрелы, в воздух, нацеленные на Ники.

Не смей прикасаться к ней.

Сделай шаг назад, сынок.

Николай, а тебе не надо помогать маме с посудой?

— Я знаю; дело не в том, что я тебе не доверяю, — согласился Ники. — Дело в том, что я не доверяю своей удаче. Если они как-нибудь узнают, подключено ли это место к проводам или что-то в этом роде... . . Ари, ты знаешь, что я не могу.

Это было нежно, но окончательно. Тема закрыта. И хотя я понимала его, я также злилась на него, потому что он по-прежнему был уравновешен в отношении нас, тогда как я была логична, как грузовая шина, когда дело касалось его. Желчь в моем горле катилась на дюйм вперед ко рту. Но я не была такой девушкой. Я гордилась тем, что была именно такой, какой хотел меня видеть Ники. Я смотрела боевики, играла в мяч и говорила «чувак» по крайней мере пятнадцать раз в день.

— Эй, мы идем купаться или как? — Ники обхватил пальцами маленький хрустальный шар на полке позади меня и сунул его в карман. Он делал это часто, и я никогда не возражала. Может быть, потому, что я знала, что он никогда не возьмет то, что мне дорого. — Я тренировался в бассейне YMCA весь год. Приготовься к тому, что тебя раздавят, девочка с серебряной ложкой.

Острый укус за моими глазами сказал мне, что у меня есть три секунды, может быть, пять, прежде чем слезы начнут капать.

— Чувак. — Я фыркнула. — Кто сейчас под кайфом? Я собираюсь покончить с тобой. Дай мне надеть купальник.

— Встретимся у двери в пять.

Я развернулась и ушла, закрыв за собой дверь спальни, затем полезла за своим купальником в ящик стола, порезав при этом большой палец. Я истекала кровью, но ничего не чувствовала.

Я сосала кровь, глядя в зеркало и тренируя свою лучшую, самую яркую улыбку.

Это был мой первый урок юности.

С разбитым сердцем справлялись осторожно. В закоулках твоей души. Внешне я была сильной. Но внутри — я сломалась.

***

После соревнований по плаванию, в которых Ники действительно меня уничтожил, я избегала его всю первую неделю летних каникул.

Я делала это небрежно. В один день планировала сходить с друзьями в Сакс, в другой пошла в библиотеку. Я даже дошла до того, что присоединилась к маме и ее скучным друзьям на поздний завтрак.

Но Ники по-прежнему приходил каждый день с решительным стоическим выражением лица человека, который хотел, чтобы наша дружба продолжалась. И каждый день я придумывала что-то еще, чтобы сделать. Что-то, что не включало его в мои планы.

Я знала, что наказываю его за то, что он не поцеловал меня, пусть и окольным путем. Руслана заставляла его помогать ей по дому, чтобы занять его. Она давала ему несколько перерывов каждый день, которые он проводил на балконе гостиной, примыкающем к террасе моей спальни. Прыгать между балконами было выполнимо, но рискованно. Стеклянный барьер был слишком высоким, поэтому приходилось перелезать через перила и висеть на краю небоскреба три фута, пока не переберешься на другую сторону.

Однажды в первую неделю, когда Руслана выносила мусор, а я только что вернулась с очередной бессмысленной прогулки, чтобы избежать его, Ники поспешил к стеклянному окну между нами и прижал к нему руки. Я сделала то же самое, мгновенно притянутая к нему, как магнитом.

— Ты наказываешь меня? — спросил он без тени гнева в голосе.

Я недоверчиво рассмеялась.

— И зачем мне это?

— Ты точно знаешь, зачем.

— Вау, Ники. Сильно раздутое эго?

Он бесстрастно изучал меня. Я чувствовала себя самой большой идиоткой в мире. Он попробовал другую тактику.

— Мы до сих пор друзья?

Я бросила на него сочувствующий взгляд, который ненавидела. Так смотрели на меня популярные девушки в школе, когда я говорила что-то занудное или непристойное.

— Это нормально, если я не хочу проводить с тобой все лето, ты же знаешь.

— Полагаю так. — Он так внимательно смотрел на меня, что мне казалось, что он раздевает меня по части моей лжи, по одному пункту за раз. — Но, похоже, ты не хочешь провести со мной ни минуты.

— Хочу. Я поплаваю с тобой завтра. О, подожди. — Я щелкнул пальцами. — Я пообещала папе, что пойду к нему в офис и помогу его секретарям с документами.

— Я проигрываю в подшивке документов? — Его глаза вспыхнули.

— Как угодно, Ники. Это опыт работы. В любом случае, нам обоим следует подумать о том, чтобы найти работу на лето в следующем году. Мы слишком стары для этого.

Он сузил глаза, переводя взгляд с перил на меня. Я покачала головой. Я не хотела, чтобы он умер. Я имею в виду, ладно, может быть, немного, потому что он отверг меня, и это было больно, но я знала, что не выживу, если с ним что-нибудь случится.

— Не пересекай барьер, — предупредила я. У меня было ощущение, что мы говорили о гораздо большем, чем просто перила.

Но он сделал шаг. Вот-вот переступит. Я вздрогнула.

Мать позвала его вернуться. Он улыбнулся.

— Для тебя, Арья, я мог бы.

***

И он сделал.

После девяти мучительных дней, перемежающихся выходными, полными криков в подушку. Я зашнуровала кроссовки, готовясь к бесцельному блужданию по Манхэттену во второй половине дня, чтобы избежать встречи с ним. Руслана отсутствовала, покупала продукты, а мои родители были на работе и на уроке тенниса соответственно. В доме было тихо, если не считать Фифи, ши-тцу, которая громко лаяла на новую статую, которую Беатрис выиграла на аукционе в минувшие выходные. В этой собаке было бесконечное количество милоты и глупости.

Боковым зрением я заметила движение на своей террасе, а когда повернула голову, чтобы лучше рассмотреть, то увидел, что Ники висит между жизнью и смертью.

Я вскочила с кровати и побежала на балкон.

— Дурак! — Я плакала, мое сердце билось пять тысяч раз в минуту.

Но Ники был гибким и спортивным, он прыгнул в безопасное место и уже отряхивал руки, прежде чем я открыла балконную дверь.

— Ты мог умереть! — Я толкнула его в свою комнату, за перила.

— Не повезло, принцесса с серебряной ложкой.

Я ненавидела и наслаждалась этим прозвищем в равной