Любимая, останься - Ольга Обская
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
– До ужина еще два часа. Надо этим воспользоваться, – Бадди позвонила в колокольчик.
Прислуга явилась буквально через минуту. Под стать управляющему она была полненькой кругленькой и очень приветливой. Осведомилась, что госпожам нужно, на что Бадди ответила:
– Отыщи Его Светлость и передай, что леди Марта просит о встрече. Ей необходимо сказать ему нечто важное еще до ужина.
Прислуга удалилась выполнять задание, а Бадди принялась давать наставления Марте.
– Я уйду в свою спальную. Вроде как вздремнуть с дороги. Но буду на чеку. А ты действуй, как договаривались. Когда герцог явится, требуй, чтобы снял обруч. И как только снимет, сразу применяй к Его темной Светлости дар, – ехидная улыбка скользнула по ее лицу. – Надо вывести голубчика на чистую воду.
Пожалуй, с этой частью плана Марта тоже была согласна. Прочитать герцога не помешает. Хорошо, когда знаешь, чего ожидать от мужчины, с которым имеешь дело. Марта помнила, что в свое время пожалела, что не прочитала Виктора.
Бадди скрылась в спальной, а Марта села в кресло у не растопленного камина ждать Генриха. Может, это невежливо даже не дать ему отдышаться с дороги? Но с другой стороны, сколько можно тянуть? Он обещал снять с нее Путы, как только она окажется в безопасности – все, время пришло.
Генрих появился через четверть часа. Надо же, уже даже успел переодеться и освежиться. Марта поймала себя на мысли, что впервые видит его без плотной дорожной одежды. Ему шла простая полотняная рубашка. Ткань натягивалась на плечах, очерчивая выпуклые мышцы. Казалось, будто портной, пошивший рубаху, не угадал с размером, не поверив, что плечи бывают такими широкими. Мощь, исходившая от герцога, была почти физически осязаема. Даже в такой «домашней» одежде он казался опасным. Смягчало впечатление лишь легкая небрежность образа. Завязки ворота рубашки были немного расслаблены, и Марта могла видеть смуглую кожу груди.
– Ты хотела со мной поговорить?
– Да, Ваша Светлость.
– А где твоя компаньонка?
– Придремала с дороги.
Итак – в бой! Марта испытала легкое волнение, но смогла с ним справиться. Она поднялась навстречу Генриху.
– Ваша Светлость, снимите Путы. Вы обещали.
– Я думал, мы сначала поужинаем. Ты ведь проголодалась.
Нет, не выйдет. Марта твердо решила настоять на своем.
– Ваша Светлость, чего вы боитесь? Что такого я могу вспомнить? – она бесстрашно приблизилась к нему. – Снимайте!
В глазах цвета грозового неба промелькнули следы внутренней борьбы.
– Хорошо, сниму, – Генрих вынул из кармана Ключ Воли.
Но прежде чем начать освобождать Марту от Пут, он положил свободную руку ей на плечо. Она ощутила, как его пальцы сжались вокруг ее руки. Будто Генрих хотел удержать ее. Не дать улизнуть. Она что, должна вспомнить что-то такое, что захочет сбежать? Горячая ладонь вызывала странное смятение. Внутри рождались непонятные чувства. Нет, Бадди права. Это опасный мужчина. Как только он снимет Путы, нужно сразу применить к нему дар. Нужно понять, что он хочет.
Ключ Воли описал вокруг обруча круг, и Марта ощутила, как проясняется в голове. В прошлый раз было не так – бедную голову чуть не разорвало от нахлынувшего потока воспоминаний. Теперь же ощущения были другими – легкость и ясность. Мысли стали подвижными, живыми, чувства обострились.
Марта ощутила, как вторая ладонь Генриха обхватывает ее второе плечо. Что он себе позволяет? Она ведь и так не убегает. Стоит, хлопает глазами. Для чего он ее держит? Возмущение вылилось в неистовое желание прочитать этого мужчину. Пробраться внутрь, нащупать самое сокровенное. Она поймала его взгляд. Черт! Какие все-таки красивые у него глаза. Эти грозовые тучи, с проблесками молний. Марта ринулась туда бесстрашно. Она знала, что делать. Пройти сквозь первую оболочку легко. Она тонкая, как папиросная бумага. Она мишура, которую человек надевает, в надежде спрятать свое внутреннее «я» от других. От других, но не от Марты. Она умеет видеть сквозь мишуру и шелуху, сквозь пелену, сквозь маску. Что там у Генриха? Что?
Она пробиралась сквозь слои, сквозь защитные редуты. И каждый отнимал много сил. Это всегда нелегко. Особенно, если хорошо знаешь человека. Чем он ближе, тем сложнее его читать. Но Генриха нельзя было назвать близким. Они знакомы всего несколько дней. Тогда почему же так сбивается дыхание? Почему шумит в ушах? Почему сердце бьется заполошно? Наверно, сказывается перерыв. Или чертовы путы временно ослабили дар. Но Марта не собиралась сдаваться. Она упорно пробиралась все дальше и дальше. Силы покидали ее, но она чувствовала, что осталось совсем чуть-чуть. Ну, Марта, давай, ты почти у цели... последнее усилие...
Глава 18. Сильный артефакт
В глаза бил свет, настолько яркий, что слепил даже сквозь закрытые веки. Марта сощурилась, пытаясь понять, что происходит. Странно. Она лежала в кровати под тонким парчовым одеялом, а в комнату сквозь окно пробирались косые солнечные лучи. Утро?
Вот, черт! Похоже, она потеряла сознание, когда пыталась прочесть Генриха. И что же? Провалялась в забытье целую ночь? Марта попыталась приподняться, опираясь на локоть, и к ней сразу же откуда-то сбоку метнулась тень.
Это оказалась Бадди в ворохе пышного платья.
– Очнулась? – атильда склонилась над кроватью.
Что за нелепая прическа? Марта невольно улыбнулась. В ее представлении образ Бадди слабо сочетался с гнездом на голове.
– Это все настойка из змеиного моха чудеса творит, – удовлетворенно хмыкнула напарница. – Я между прочим за мхом на Остенские болота моталась.
Да это ж не близкий путь. Когда Бадди успела?
– На вот, выпей, – она поднесла ко рту Марты чашку. – Лекарь прописал. Как будто мы без него не знали, чем тебя восстанавливать, – проскрипела язвительно.
Марта сделала несколько глотков густой тягучей жидкости. Вполне сносная микстура – ароматная и с кислинкой.
– Что со мной случилось? – Марта откинулась на подушки. – Это все из-за того, что я пыталась применить свой дар к Генриху?
– Пыталась? – в голосе Бадди проскочило разочарование. – Значит, не смогла его прочесть?
– Нет.
Марта помнила, что была близка к цели, но последнее усилие стоило ей обморока.
– Не надо было этого делать, – Бадди виновато отвела глаза. – Зря я тебя надоумила. Не учла,
