Отражение 077. Начало - Андрей Владимирович Дмитриев

 Кольцо пламени.

 Интеллект +3

 Вид заклятия: Создаёт огненный фаербол.

 Затраты маны – 50.

 И как объяснили Олегу. То, что обладательница красивого и опасного колечка может "стрелять" этим фаерболом лишь раз в полчаса, зависит исключительно от её запаса "маны". Который безумно мал, и крайне медленно восполняется. То есть, если девушка пульнет огненным комком в дерево и сразу же передаст его другому человеку, он также сразу сможет вызвать зачарованное огненное заклятие. Или если каким-либо способом увеличить свой "мана-пул", можно стрельнуть два раза подряд… Или больше. То есть, насколько позволяют запасы этой мифической маны.

 Когда "студенты" закончили с объяснениями, хороший вопрос задала Елена. "А как можно узнать запас своей маны"? Вот тут студенты стушевались. Мол, почему-то "характеристик своего персонажа", как и какого-то игрового меню в целом, посмотреть никто не может. Следовательно, и количество маны с запасом хитпоинтов, никто не знает.  После чего, те стали от души ругать "разработчиков"… Мол, в такую игру, по своей воле они точно играть бы не стали! Чересчур сложно, скучно и запутанно… Со "скучно" Олег бы конечно поспорил, а вот с другими определениями полностью согласился.

 В общем, когда голодные были накормлены. Замёрзшие обогреты. "Запутанные"… остались "запутанными". Наступил вечер. И уже немаленькое скопление людей… Практически два десятка! Разлеглись возле костров, готовясь заснуть.

 Михалыч оказался гораздо лучшим управленцем, нежели Олег. То ли возраст говорил о себе, то ли он мог правильно себя поставить в глазах окружающих. Когда он стал назначать "пары" ночных караулов, никто ему и слова поперек не сказал. Даже Ленка промолчала, когда её назначили во вторую пару (то есть просыпаться надо, уже через пару часов).

 Караулы назначались преимущественно из молодых парней и девушек. Тётя Галя и тётя Марфа, к примеру, в таковые не попали. Что казалось весьма справедливым. Когда другие гуляли, нюхали цветочки и купались, те весь остаток дня провели у костра готовя на всю ораву. А на последнее (предутреннее) дежурство, Михалыч назначил себя и Олега. Который и не подумал удивиться. Понятно, что с утра им предстоит что-то решать со всем этим табором…

 Кстати о времени, и как предприимчивый Михалыч его отсчитывал. Он вкопал в землю длинную палку. И расчертил землю под ней на четыре линии (по количеству караулов)… Небо было безоблачным. И луна, показавшаяся на горизонте, еще  при солнечном свете, виднелась маленьким шариком с весьма знакомым и привычным рисунком… Если не зарываться во все хитрости "лунных часов", то небесный спутник должен "коснуться" палки, если ты стоишь на обозначенной  Михалычем линии. Конечно весьма спорный по "хронологической точности" механизм. Но, как говорится, за неимением лучшего и такой сгодится.

 Пообещав "внеплановые проверки" караульным, и драть уши всем заснувшим на посту, Михалыч отправился спать. Как и Олег. День был длинным. Впечатлений оказалось очень много. Да и тело ломило от усталости вполне реально. Вот все говорят игра, игра. А почему тогда так ноги гудят? Как будто отмахал десятки километров по пересеченной местности… Стоп. Ведь так оно и было. Не фига это не Игра! Если топчан из надерганной травы, кажется самой мягкой периной на свете. А закрыв глаза, да на сытый желудок, ты ощущаешь как расслабляющееся тело "растекается в блаженном забытье"…

 ***

 Когда Олега растолкала одна из заспанных "караульных"… "Ага, дежурила она! Наверняка все два часа проспала у «луной палки», – Олег нехотя поднялся. То еще удовольствие, просыпаться, когда над поляной стояло пение десятка посапывающих или храпящих людей. Михалыч уже встал, и возился с котелком, кипятя воду. Заваривая отвар из каких-то горьких цветов, все же собранных тётей Галей по дороге к этому лагерю, который получил гордое название "Ромашковый чай". Кисло, невкусно, без сахара. Фу!.. Но сейчас, было бы все же неплохо похлебать, что-нибудь горячее. Кружками-ложками служили куски древесной коры, которые, мало того, что расплескивали горячую жидкость, как на колени, так и вокруг. Так еще придавали незабываемый привкус, свежего дерева… И не поймешь, что горчит больше. Сам чай или горькая древесина.

 Сделав пару глотков этой бурды, Олег хмуро уставился на костер. Предыдущая смена уже спала, и Михалыч завел тот разговор, ради которого они и просыпались в такую рань:

– Ну что, Олег, делать будем? – тихим, но весьма бодрым голосом спросил седовласый мужчина, так же смотря на язычки алого пламени. Захотелось ответить "Хер его знает". Но нечего строить из себя недовольную фифу. Ведь действительно, решать судьбу пятнадцати посторонних людей, приходилось именно им.

– Дальше идти надо, – стараясь не показать своего недовольства, отвечал Олег. – Искать нормальное для жизни место. Да и разобраться, что к чему, тоже нужно.

– Правильно, – со скупой улыбкой ответил Михалыч, качнув при этом головой. А после практически повторил слова Олега, озвученные еще при выходе из леса. – Идти нужно вдоль ручья, до большой воды. Сейчас я понимаю, все в таком положении, как и мы. И желательно, побыстрее найти более-менее нормальную базу, пока все места не заняли.

– Ага, – только и осталось согласиться парню. На том их "планирование" и закончилось. Спрашивается, а что еще тут запланируешь. Неизвестный мир. Неизвестные правила. Правда, этот разговор, наверное, носил больше психологический характер. Как Михалыч, так и Олег, будто разделили меж собой тяжелый груз – "ответственность"  за обычных людей, доверившихся им. Что довольно сильно давило на плечи, особенно в первые дни существования в этом новом мире.

 Оставшиеся два часа, они уже болтали на совершенно отстранённые темы. О первых часах-днях проведённых здесь. Кто кем был там. Кто что знал – умел…

 Михалыч гораздо больше подходил на роль вождя их племени. Сорок два года. Начальник цеха по производству каких-то автомобильных деталей для отечественного автопрома. Рыбак, охотник, семьянин… Тут у седовласого мужчины все же голос дрогнул. Жена и две дочери остались там! И, похоже, он понимал, что их больше не увидит. По крайней мере, жену точно. Так как она была домохозяйкой, и никаких ГПЛКРГов не проходила. Младшей дочери было шестнадцать, старшей двадцать один год. То есть из всех ему родных людей, здесь он мог увидеть лишь старшую дочь. Но вместе с тем, он не знал точно. Проходила ли эту госпрограмму его старшенькая или нет. Так как училась она у него в Москве, и уж о совсем мелких подробностях (вроде медкомиссий), дочь ему не рассказывала. Хоть они довольно часто созванивались. И не менее трех раз в год, она приезжала в отчий дом… Все это упоминалось вскользь.