Спасти дракона - Кирилл Кащеев

Рядом загудело – кажется, девчонка по Иркиному методу отбивалась барабаном. Семечки ссыпались в ямку под орешником, и, торопливо сгребая землю, Ирка забормотала, не отрывая глаз от земляной кучки:

– Цепи-кайданы колдовские – падите! Криксы-вороги – уйдите, недолю прихватите, чим тело-душа мается – сырой землей унимается, що злые вороги напустили – то в землю спустили…

Пронзительный крик заставил ее сбиться с ритма – рядом на землю рухнул барабан и, тяжело гудя, покатился прочь. А следом свалилась окровавленная девчонка – в нее с утробным урчанием вцепилась крикса. Ирка ударила, насквозь пробивая похожее на подушечку тельце криксы. Толстая, как у набивной куклы, голова запрокинулась назад и в тусклой пуговице единственного глаза вдруг мелькнуло странное выражение обиды, словно вот от кого-кого, а от Ирки она такого не ожидала! Губы едва заметно шевельнулись:

– Прииш-шлая! Что делаешшшь… Ходи с-с-с на-ами…

– Не хватало еще! – Со всей силой разъяренного оборотня Ирка вколотила криксу макушкой в землю. Ожившие нитки на голове чудища зашипели, как сунутый в воду факел, и захлебнулись землей. Местная девчонка слабо шевелилась, пытаясь зажать рваную рану ладонью. Ирка замерла, не в силах оторвать глаз от открывшейся ей страшной картины. У колодца криксы рвали детей.

В пылу драки она и не заметила, сколько местной малышни набежало сюда. Дети лезли на крыши домов и журавль колодца, а криксы, точно на батуте, скакали внизу, раздувая свои рубахи, и с каждым прыжком поднимались все выше. Мальчишка с топором так и стоял на крышке, его топор поднимался и опускался, разваливая крикс надвое, рядом еще двое орудовали ножами, но полчища крикс все лезли и лезли через тын, а крышка колодца бугрилась и пучилась под ногами. Ирка беспомощно замерла. Заклятие поможет… но для этих детей будет уже поздно! А если она кинется в свалку… нескончаемая волна крикс погребет и ее и… вряд ли она выиграет для всех больше, чем пару минут жизни! Она потеряла бесценные секунды на растерянность… теперь и правда им всем конец!

Ворота, отгораживающие деревеньку от опасностей, а теперь превратившие ее в кровавую ловушку, вспучились… и вылетели, точно по ним шарахнули из пушки. Конеящеры, вдвое больше тех, что привезли Ирку сюда, ворвались внутрь, волоча за собой здоровенную, как танк, крытую повозку. Широкоплечий и сивоусый мужик правил стоя, плавным движением вожжей запуская скакунов по кругу. Повозку лихо занесло, она развернулась, упал защитный щиток на задней стенке… и в амбразуру высунулось дуло пулемета! Стрекот очереди хлестнул по ушам, и пули принялись косить крикс, как разросшуюся траву!

Баба́х! Бабах! – держа одной рукой здоровенную помповуху, мужик на облучке повозки расстреливал крикс по одной. Бабах! – разнес прыгнувшую на мальчишку с топором тварь. Бабах! – снес вторую, повисшую на спине какой-то девочки… Бабах!

– Аа-а-а! – вопль дикой ярости заставил деревню содрогнуться. Борта повозки рухнули, она раскрылась, как невиданный цветок, и на ней поднялась девушка в пестро расшитой праздничной сорочке и керсетке, цветастой юбке-плахте, веночке с лентами на голове… и тяжеленным ручным пулеметом в руках.

– Сме-е-е-ерть вам, твари! – Очередь хлестнула по вершине ограды, по цепляющимся за колья криксам, по тем, кто уже успел свалиться вниз…

«Очнись, дура!» – Ирка мысленно залепила самой себе оплеуху и кинулась обратно к орешнику.

– В леса дремучие, в кусты колючие, крикс своих заберите, в кровавый прах обратите, и колдуна-насыла з собою прихватите! Что сделал, на него поверните! – прокричала Ирка и смачно плюнула на земляную кучку.

Пулемет у нее за спиной продолжал тарахтеть, звучно бухала помповуха. Холмик зашевелился, точно под ним ворочался еж. Рядом что-то хрустнуло. Ирка повернулась – и едва успела пригнуться, пропуская над собой ошметки разорванной в клочья криксы. Ярко-зеленый, как Иркины глаза, молодой колосок ячменя упал на землю. Пух! Пух! Пух! Усики зеленых колосков вспарывали крикс изнутри, разрывая их в клочья. Пух! Пух! Сейчас криксы походили на рисунок скатываемого ковра – они исчезали одна за другой. Криксы у колодца, криксы у забора, криксы на заборе и… Пух! Пух! Пух! – негромкие частые хлопки доносились уже из-за тына, удаляясь все дальше и дальше…

И-и-и… Бабах! Следующий взрыв был таким, что покачнулась земля под ногами. Заходил ходуном тын, горящий дом вздыбился и опал, как осыпаются угли в печи. Девушка с пулеметом кубарем слетела с возка, а небо закрыла темная плотная туча. Ирка поняла, что это ошметки всех крикс этого мира, всех несметных полчищ, которых неведомый колдун гнал к несчастной деревушке! Чтоб у него у самого колосок в самом интересном месте вырос!

Пух! – последнюю криксу подбросило в воздух: зеленые усики торчали из нее, как шпаги из ящика фокусника. Слезящийся единственный глаз уставился на Ирку, и из зубастого рта вырвалось:

– Приш-шлая… За ш-што? – Рука упала, и крикса замерла.

– Интересные заявочки! – ошалело пробормотала Ирка. – Ну действительно, прям не за что!

Тяжесть обрушилась Ирке на плечи, она рванулась, но лезвие знакомого топора прижалось к ее горлу. Только держал его не мальчишка у колодца, а Панас. Заспанный, со слипающимися глазами, едва держащийся на ногах, но рука с топором у Иркиного горла не дрожала:

– Это все она! Она тварей натравила!

– Батько, на ней моя свитка! – звонко выпалила девчонка с пулеметом. Она стояла у повозки, и дуло ее пулемета было нацелено на Ирку. – Высыть, мов мешок! – И девица с чувством явного превосходства одернула рубашку на крейсерской груди и юбку на широких бедрах.

– Цыть, Галька! – Мужик с помповухой неспешно двинулся к Ирке.

– Я говорил, она из Мертвого леса, а мне не верили! – у Ирки над ухом надрывался Панас. – На когти глядите! Еще клыки были и крылья!

Дядька Гнат окинул Ирку долгим взглядом… и поднял ружье.

– Убейте ее, дядька! – пронзительно завопил Панас. – Убей…

– Эк! – И удар приклада обрушился… Панасу в лоб.

Топор мелькнул у Ирки перед глазами… Панас рухнул навзничь. Дядька протянул руку… подцепил поблескивающую у Ирки на шее цепочку… изящный платиновый дракончик закачался в воздухе, точно летел.

– Вещи ее принесыть! – рявкнул дядька.

– Так это… Панас забрал! Казав, добыча. – откликнулся чей-то голос.

– Добычу староста делит, – недобро сощурился мужик, и потерянная Иркина сумка возникла точно по волшебству – Ирка даже не заметила, кто ее приволок!

Дядька повертел сумку в руках и осторожно потянул язычок молнии.