Завод - Юрий Ра

вымести метлой кузова. Ну и потом с помощью ломов закрыть люки и забить кувалдами запоры. И как последний штрих — огрести груз от колес вагонов, чтоб не было схода. Работа шумная, работа грязная, очень тяжелая физически.

И вдруг на собеседование приезжает его знакомый из Новоузловска. Старший лейтенант милиции. Бывший, как оказалось. Типичный немец со смутно знакомой фамилией Меркель и именем Роман.

— Роман, пойми — это очень тяжелая работа! Думаешь, почему вакансии есть? Потому что не выдерживают люди.

— Мне нужна работа.

— Но может, поищешь что-то другое где-то? Тут и контингент не очень, узнают, где ты раньше работал, будут проблемы.

— Мне надо кормить семью. Я ничего не умею другого. Я выдержу, я как минимум попробую.

— И будешь каждую смену сюда ездить из дома?

— Да.

— Ну… это твой выбор. Я попытался отговорить тебя.

— Так что, примите?

— Раз уж так вышло, что сегодня моё слово главное, то говорю «да». Иди оформляйся и обращайся, если что.

— Сам всё порешаю, если что.

Единственное, что мог сделать Фролов для своего знакомого — попросить начальника участка выгрузки, чтоб он присмотрел за новичком:

— Он нормальный парень, Роман, пусть его твои не гнобят. Тёзка опять же.

— Посмотрим. Если реально нормальный, то впишется. Тем более, ни у кого в бригаде менты со звездочками еще не работали, а у нас будет.

— Кто у нас генеральный грузчик?

— Да пошёл ты! Я тебе не генеральный грузчик, я бригадир.

Какие газели? Причем здесь парнокопытные персонажи восточных сказок? Слово «Газель» всплыло в голове Фролова после рассказа Янкина, моего помощника о повадках некоторых составителей, не соглашающихся на подработку. Тут какое дело — у нас на Чермете работают только отчаянные головы, ради денег готовые на всё, то есть буквально. Эти люди готовы даже работать в условиях, в каких и тараканы не выживут. А раз люди нацелены на результат, то и подход соответствующий — работа и подработка. И вдруг целая группа, хоть и немногочисленная, отказывающаяся выходить в свои выходные. Подпольные миллионеры, право слово.

Оказалось нет, выяснилось, что эти хитрецы в свободное время подрабатывают водителями маршруток. А маршрутки — не те «Газели», которые подсунула «на гора» память. Классические советские Рафики, тёзки былого партнера по бизнесу. «РАФ» — микроавтобус производства Рижской Автобусной Фабрики мелкий, юркий на двенадцать пассажиров. Ага, в этой реальности Латвия никуда не ушла с подводной лодки, так что пока никаких конкурентов Горьковского автозавода в природе нет. То есть они есть, но пока только в грузовом варианте.

Пётр еще больше зауважал своих коллег-рабочих. И всё призрачнее миф о лености русского мужика, не желающего лишний шаг сделать, и не имеющего никакой инициативы. Врут ненавистники и русофобы, при наличии места для манёвра, простой работяга способен и может дергаться и искать, проявлять инициативу и работать, много работать на благо своей семьи.

Кстати, о маршрутках: внезапно как из-под земли на городские улицы вылезли десятки или даже сотни микроавтобусов, а иногда и не совсем «микро», которые встали на коммерческие рейсы и начали со страшной силой возить пассажиров из конца в конец по самым нужным и востребованным маршрутам. Услуги оказались чуть дороже городских, зато быстрее и чаще. У пассажиров появился выбор — стой на остановке и жди муниципальный транспорт или вот прямо сейчас кати в нужную сторону за две цены. Город вздохнул с облегчением, пенсионерки возмутились — у них отобрали право ощутить чувство локтя и коленки в набитом автобусе. А кататься по двойному тарифу не дала жаба.

Фролов по идее не должен был заметить разницу, он теперь всегда и везде перемещался только на своих колесах. Но разница была — теперь, подъезжая к перекрестку, надо было вертеть головой на сто восемьдесят градусов и быть готовым к атаке как со стороны солнца, так и с любого другого направления. Он даже вспомнил привычку лётчиков-истребителей повязывать на шею шелковые платки, чтоб она не так натиралась об воротник. При этом Петру что-то подсказывало — платок не спасёт, в рафиках скорее всего стали массово устанавливать телепортаторы, чтоб они могли вклиниваться в поток с нарушением законов физики буквально из ниоткуда. Про правила дорожного движения речь уже не шла. Мало того, было очень похоже, что профсоюзы бомбил на маршрутках вступили в финансовый союз с гайцами. Или эти структуры теперь называются не профсоюзами? Сериал «Бригада» еще не снят, но слово это уже вошло в лексикон. Бандами начали называть юношеские компании и музыкальные группы, а преступные сообщества — бригадами. Интересно, подумалось однажды Фролову, а не это ли понятие имел в виду наш генеральный грузчик Роман, гордо именуя себя бригадиром?

Такси в городе пока не было. Старая совковая служба такси приказала долго жить, а новую еще не сформировали. Видимо, ушлые коммерсанты еще не набрали начальный капитал, а крупные акулы пока не дошли до таких мелких источников маржи. Зато классические частники, бомбилы, извозчики на личных автомобилях уже вовсю оказывали никем не регламентированные услуги. По оплате договаривались «на берегу», а в процессе поездки то одна, то другая сторона устной договоренности сидела и прикидывала шансы на то, что её кинут. Порой в непонятках и потливой подозрительности ехали обе стороны, как водила, так и пассажир. Что характерно, среди составителей в железнодорожном цеху бомбил-таксистов не было. Янкин бы рассказал, он уверенно держал руку на пульсе внутренней кухни службы эксплуатации цеха.

Снабжение продуктами в нашем городе, да и вообще по стране стало получше, если сравнивать с девяносто первым годом. Не так, чтобы совсем хорошо, но в магазинах появились продукты. Правда, у населения пропали деньги. Фролов, давно ведущий в своей голове список знаковых событий перед самым концом Союза всё ждал референдум о сохранении СССР, но так и не дождался. Реформы денег, во время которой в чьих-то заначках сгорели все крупные купюры, тоже не было. Зато инфляция была такая же, как в заёмной памяти. Именно она и превратила накопления в ничто. Те десятки тысяч рублей, что скапливались под матрасами запасливых крестьян или на книжках хорошо оплачиваемой профессуры и прочих шахтёров, в итоге сгодились на покупку одежды, и это в лучшем случае. Страна не очень медленно, но достаточно верно подошла к сотне тысяч за фирменные джинсы. Народ бросился распахивать маломальски пригодные пригородные участки земли под картошку.

Фроловы заранее вложились в пару больших морозильников, позволяющих заложить в один из них целого поросёнка. Не целиком, а порубленного и приведенного в товарный вид. Наезды на близлежащие деревни на