Город опаленных крыльев - Лили С. Морган

– Этого не случится. Я лажу по стенам с тех пор, как научился бегать. Это как для вас летать. – Он подошел к ней и упрямо скорчил лицо. – Кроме того, никакие преграды меня не удержат.

«Это мы еще посмотрим», – подумала Мэй. Если только он не умеет ходить сквозь стены, то сбежать отсюда больше не сможет.

В дверь постучали, и внутрь вбежал мальчишка-посыльный.

– Леди Лодрисс, ваше высочество, простите за беспокойство.

Он протянул Мэй белый конверт, а затем снова исчез. По печати с вороном она тут же поняла, от кого письмо.

Бескрылый с интересом вытянул шею.

– Не хотите прочесть, принцесса?

Мэй не хотела. Подобные сообщения никогда не предвещали ничего хорошего. И все же она сломала печать и вытянула крыло в сторону, чтобы прикрыть от него написанное. Ее звали немедленно явиться в зал заседания совета. Мэй это совсем не понравилось.

– Вы выглядите расстроенной. Плохие новости?

Мэй не обратила внимания на его вопрос, сложила письмо и сунула его в сумку на поясе.

– Мне нужно ненадолго уйти, а потом мы продолжим.

– Какая жалость. А я-то уж было обрадовался, – насмешливо сказал он. – Когда вернетесь, можете захватить с собой ключ.

– Очаровательное предложение.

Мэй ни в коем случае не собиралась этого делать.

– Как бы вам ни претила эта мысль, принцесса, но скоро вы отдадите мне его добровольно.

Он подошел к шахматной доске и сдвинул ладью.

Мэй ничего не ответила. Качая головой, она отправилась вперед по коридору.

Через несколько минут она приземлилась за канюком в зале заседания совета и огляделась. Присутствовали все, кроме ее матери и голубиного лорда. На лицах читалась та же растерянность, какую ощущала сама Мэй.

– Я надеюсь, этому есть веская причина, – обратился дед Риза к верховному храмовому хранителю.

Хранитель был одет в желтую мантию. С шеи, до самого солнечного сплетения свисала цепь с кулоном в форме Орла. Он был верховным сановником святого ордена и проводил самые важные церемонии почитания Солнечного Бога.

Мэй молча опустилась в свое кресло с вороном. Будучи престолонаследницей, она должна была участвовать во всех заседаниях совета – как ни тягостны они для нее были. Князья с трудом находили общий язык – споры ходили по кругу и куда больше утомляли, нежели приносили пользу.

Прошла еще пара минут, и в зал, наконец, вошла мать Мэй в сопровождении лорда Кэроуэлла.

Голубиный лорд выглядел ужасно. На его лице, всегда сохранявшем надменное выражение, читалась паника. Он был пепельно-бледен, и казалось, что с его крыльями что-то не так: Его покровные перья, которые должны образовывать замкнутое единство, чтобы не пропускать воздух, были совершенно растрепаны.

– Прошу прощенья, что так неожиданно созвала вас, – обратилась мать Мэй к собравшимся. На ней было узко облегающее одеяние из струящегося шелка, подчеркивающее ее женственную фигуру. – У нас неутешительные новости.

Голубиный лорд, державшийся на заднем плане, теперь нерешительно подошел к ней.

– Вчера у меня начали чесаться крылья. – Он говорил тихо и подавленно, как будто каждое слово причиняло ему боль. – Потом выпало первое перо. Сперва я подумал, что это просто линька началась раньше обычного, но это явно не она.

Он расправил крылья, и из них мгновенно посыпались перья и, плавно приземляясь на пол, будто покрывали его серым ковром.

Мэй задохнулась от страха. На лицах других членов совета воцарился неприкрытый ужас.

– Все еще хуже.

Лорд Кэроуэлл выдернул из своего правого крыла нечто веерообразное – накладку из перьев, какие частенько носили пожилые элидорцы, чьи перья потеряли былую красоту или очень медленно росли. Под ней находился участок совершенно обнаженной розовой кожи размером с тарелку.

В зале повисла тишина. Гнетущая. Неловкая. Как затишье перед бурей.

– Это проклятье бескрылого! – выкрикнул верховный хранитель. К нему первому вернулся дар речи.

Другие громко заголосили, лорд Саргол вскочил со своего кресла и принялся махать своими коричневыми крапчатыми крыльями, словно проверяя, целы ли они.

Лебединый лорд сделал то же самое, и в Мэй поднялась паника, хотя еще минуту назад все было в порядке.

Мать Мэй дала лордам прийти в себя, а затем попросила тишины.

– Я опоздала не без причины. По дороге я заглянула в гильдию целителей. На данный момент известно еще о пяти случаях с такими же симптомами. И тоже без какой-либо причины. Наверняка есть еще пораженные, которые просто боятся выйти из дома. – Она сделала паузу и с тревогой оглядела собравшихся. – Поскольку все известные случаи произошли в Золотом квартале, по всей вероятности, это предупреждение адресовано именно нам.

Лорд Саргол снова сел, а за ним и все остальные. Голубиный лорд тоже проковылял на свое место за столом совета. Мэй было его жаль, хоть она и терпеть его не могла, – все-таки от одной мысли, что у нее самой выпадут перья, ей становилось дурно.

Лорд Саргол обвинительно указал пальцем на Мэй:

– Вы должны были это предотвратить.

Она оцепенела. Неужели он всерьез обвиняет ее?

– И каким же образом? – бросила она в ответ.

– Таким, что вы должны были его расспросить и выведать, что он задумал.

– Именно так! – вмешался лорд Кэроуэлл. Еще одно перо спланировало из его крыла на землю, и жалость Мэй улетучилась.

– Моя обязанность заключается в том, чтобы обучить его основам магии.

Лорд Саргол презрительно скорчил лицо:

– И для этого вы водите его к себе в спальню?

Мэй почувствовала, что краснеет. Главное было не встретиться взглядом с помрачневшей матерью, которая не потерпит, чтобы ее дочь запятнала репутацию семьи.

– Он проник в мои палаты без моего ведома.

Она хотела еще что-то добавить, но ее перебил дед Риза:

– Сейчас не время искать виноватых. Нам нужен план.

Лорд Саргол ударил кулаком по столу:

– Надо как можно скорее покончить с ним, пока его проклятье не настигло всех нас!

– И как нам это устроить? – спросил дятловый лорд. – Допустим, с королем произойдет несчастный случай. Но даже если к этому моменту он уже научится передавать магию, откуда мы знаем, кому он ее передаст? Как можем быть уверены, что он не решит погубить нас всех и не погубит магию вместе с собой?

– Поэтому мы и должны найти другое решение, – категорично заявил лорд Саргол.

Мэй одновременно бросило и в жар, и в холод. И вовсе не потому, что предложение канюка составляло не что иное, как государственную измену, а потому, что ей на ум снова пришли слова бескрылого.

«Но скоро вы отдадите мне его добровольно», – сказал он ей. Неужели он намекал на проклятие? Возможно, так он пытается вернуть ключ?