Во имя Зоны - Лев Жаков

— Я в порядке! — заорал Пупок ему в лицо. И тут же снизил обороты, заговорил умоляюще: — Я здесь не останусь. Я буду контролировать себя, честно. Только не отсиживаться! Обещаю стрелять по команде. Возьми меня с собой!

— Хорошо, — неохотно согласился Рамир после паузы. — Перетяни ему руку по-быстрому, док.

— Вон вроде кто-то! — К дереву, за которым сидел Цыган, подбежал Серый. — За мешками прячется.

— Свой?

— Не разобрать! Но думаю, что да, вряд ли эти успели…

— На месте не стоим, двигаемся, — откликнулся Цыган. По-любому им надо дальше, и мешки с песком, отгораживающие угол перекрестка, по пути. Поэтому он махнул сталкерам, чтобы двигались за ним, и, пригнувшись, побежал через изрытую ямами асфальтовую дорогу. Ударил пулемет, вокруг застучали пули.

— Черт! — крикнул кто-то.

Цыган побежал быстрей и нырнул за укрытие, упал на задницу, прислонившись спиной к пыльным мешкам.

— Ты кто? — Ему под ребра уткнулся ствол.

— А ты? — обернулся, наставив на человека дуло G-36, Рамир. И узнал Рваного.

Рядом плюхнулся Пупок; подвывая от ужаса, повалился молодой Дроздила; Серый запрыгнул в укрытие и, присев, выставил «калаш». Хвост приковылял последним.

— Ты ранен? — быстро спросил Цыган у Хвоста.

— Да нет, ногу подвернул, фигня.

— Они меня чуть не убили! — стонал Дроздила, валяясь на траве и прикрывая голову руками; «калаш» лежал у него на спине.

— Задели? — Рваный, опустив пистолет, дернул свободовца за плечо.

— Гады, суки, — плаксиво сказал Дроздила, отнимая руки от лица и приподнимая голову.

— Да уже не стреляют, заткнись! — прикрикнул Пупок.

— Рваный, что происходит? — спросил Цыган, убедившись, что все в безопасности и раненых нет. Штаб остался сзади слева, впереди за перекрестком начинался мост, справа через дорогу стоял барак, за ним второй. Чтобы добраться до склада с артефактами, надо обойти бараки и спуститься к железке; но под огнем пулеметчика и снайпера это будет проблематично…

Амбал прислонился мощной спиной к мешкам, вытянул ноги. Несмотря на ночную прохладу, на нем, как всегда, была только «разгрузка» поверх черной майки. Снова застучал пулемет, но уже в другом направлении.

— Видел, как брали ворота, — с горечью сказал Рваный. Его ухо зажило, но осталось некрасиво распертым, выделялось в лунном свете. — Отряд человек двадцать — двадцать пять. Наши честно отбивались, но они повалили часовых и пошли на вышку. Снайпер положил двоих, наблюдатель снял кого-то… Все равно залезли, суки. Пулемет затащили и лупят теперь. Кто из наших с оружием и живой, стали подтягиваться к воротам, но военсталы держат позицию.

— Много под обстрелом погибло? — спросил Цыган, приподнимаясь и осторожно выглядывая. Возле уха вжикнула пуля, Рваный резко дернул Цыгана вниз.

— Чтоб его кровосос поцеловал, этого генерала Протасова! Всё, как Умник боялся. Не зря он Умник, наш капитан! Инструктаж проводил, говорил по лагерю с оружием ходить. «Долг» был против… — Амбал покосился на конопатого Пупка и его шеврон. — «Безопасность личного состава, ваши люди неспособны к дисциплине, могут быть инциденты…» — довольно похоже передразнил он гнусавый голос капитана Петрова. — Вот тебе и безопасность! Полная жопа!

— Ну-ка прикрой меня, — сказал Рамир, снова на секунду выглянув из укрытия.

— Да у меня, ёптыть, один тэтэшник ржавый! — с сожалением бросил Рваный. — Иначе я бы давно того снайпера снял, хоть из «калаша», расстояние не предельное. Уж очень хорошо его отсюда видно…

Послышались выстрелы со стороны «бара» и ответный огонь от моста. Загрохотал пулемет, и выстрелы сталкеров смолкли.

— Я прикрою, — вызвался Пупок, поднимая «калаш». Цыган кивнул долговцу:

— У нас будет пара секунд, пока они пулемет к нам разворачивают. Я скажу, когда начать.

Он отложил G-36 и расчехлил «винторез». Открутил крышечку с оптики, приложил приклад к плечу, глядя в сторону штаба, проверил, не сбился ли прицел во время всей этой беготни.

— Где снайпер залег? — обратился он к Рваному.

— Смотри левее, сразу его башку заметишь. А ты стреляй на одиннадцать часов, — добавил Рваный, повернувшись к Пупку.

Остальные подобрались ближе, расселись за мешками с песком. Рамир встал на одно колено, пригнувшись, чтобы не высунуться раньше времени и не схлопотать пулю от снайпера. Пупок повторил его движение, не поднимая головы, положил ствол АК на верхний мешок, направив его в нужную сторону.

— Я скомандую, — предложил Рваный.

— Я сам, — вполголоса отозвался Цыган. Он медленно выпустил воздух из легких, глубоко вдохнул. Вытер вспотевшую ладонь о штаны, взялся за приклад «винтореза», напряг палец на спусковом крючке. — Давай!

Ночное молчание распорол грохот очереди прямо над ухом. Цыган оглох и во внутренней тишине услышал стук крови в висках. Он быстро поднял голову, приникая к прицелу. Вышка была хорошо видна на фоне неба, освещаемая луной, металлические штанги поблескивали, отвлекая внимание. Вот и площадка. Где этот чертов снайпер?

Там зашевелились, и Цыган сразу увидел двоих и пулемет, который поворачивался в их сторону. Он нашел снайпера в сетке прицела, взял поправку на дальность, приподнял «винторез» и нажал на спуск, боясь не успеть. Черный срез пулеметного ствола уставился, казалось, прямо ему в лицо. На конце дула мелькнула вспышка, и с запозданием пришел звук выстрелов. Пупок с проклятием повалился за укрытие, автомат смолк. Пули вгрызлись в мешки, песок фонтанчиками взлетал в воздух. Цыган пригнулся, убирая снайперскую винтовку.

— Успел. Одним меньше, — прошептал он.

— Чего? — крикнул Рваный, приблизив к Рамиру изуродованное ухо. Наконец пулемет смолк.

— Снайпер готов, говорю, — сказал Цыган.

— Мы его сделали? — приподнялся с земли Пупок. Лицо у него было грязное, к щеке прилипла травинка. — Куда теперь? — возбужденно спросил он. Повязка на плече сидела крепко, конопатый немного побледнел, но держался хорошо.

Стрельба теперь раздавалась со всех сторон, кроме южной. Палили у «бара», вдоль железной дороги за бараками. Цыган с Рваным переглянулись.

— Разделились и пошли повзводно, — кивнул свободовец.

И опять началась стрельба, но уже не та беспорядочная перестрелка, которую вели выжившие сталкеры и протасовцы. Цыган навострил уши, приподнялся, рискуя себя обнаружить.

— Это у тоннеля, — подтвердил его догадку Серый.

— Добрались до склада, суки! — подскочил Пупок. — Туда!

— Стоять! — Цыган поймал его за полу куртки. — Сначала надо определиться с маршрутом. Двигаемся организованно. Дроздила, остаешься здесь, у тебя ведь автомат? Прикроешь. Рваный завистливо посмотрел на АК в руках молодого свободовца.

— Слышь, вопила, давай махнемся? Ты мне «калаш», я тебе ТТ. Практически новенький. Ты все равно высунуться боишься, а я с твоим оружием наведу шороху…

Цыган скинул с плеча «винторез», протянул амбалу: — Держи, потом отдашь. Слышишь? Не смей зажилить — в могиле найду и яйца отрежу. Широко ухмыльнувшись, Рваный взял винтовку, нежно погладил:

— Ага. Оставь себе свой паршивый автомат, молодой, у меня получше игрушка появилась… — Он приложил «винторез» прикладом к плечу, посмотрел в прицел и восхитился: — Неужели ночной?

— А как я, по-твоему, снайпера снял? — Цыган передвинул сумку с ноутбуком за спину, a G-36 на грудь.

— Бежим до барака, там должны быть наши, — предложил Пупок. — Они прикроют. Может, патронами разживемся. А то у меня почти не осталось…

Цыган выглянул, рядом с ним выставил голову Рваный, оба посмотрели на ближайший барак. Одноэтажное здание выглядело в лунном свете плачевно и даже немного зловеще. Внутри была тьма, стены казались белыми, играли блики на сколах кирпича и остатках стекла. Иногда внутри мелькали вспышки выстрелов.

— Можно, — с сомнением сказал Цыган. — Но тогда…

Он не успел договорить. Тишину разорвало взрывом, внутри барака полыхнуло. Раздались крики, затем все смолкло.

— Граната! Там же наши! — подпрыгнул Рваный. — Чертовы военсталы!

— Тихо! — Цыган дернул его вниз, за укрытие. С тем же успехом он мог успокаивать бульдозер.

— Тихо? — зарычал Рваный. — Да я им сейчас устрою свободную любовь, вашу мать!

— Точно, покажем им! — встрял Пупок. — Идем, Рваный!

— Стоять! — рявкнул Цыган.

Не слушая его, амбал с «винторезом» на изготовку побежал к баракам, где виднелись еще отсветы огня. Цыган услышал скрежет битого стекла под подошвами его ботинок. Он вскинул G-36 и дал запоздалую очередь в сторону вышки. Пулемет смолк, затем заработал снова, но теперь в другом направлении. Перекресток был по-прежнему пуст, не считая поваленного дерева и двух трупов.

Рваный остановился возле целого куска кладки, между оконным проемом с лопнувшим стеклом и проломом от мины, подняв «винторез».