Отравитель - Чингиз Абдуллаев

– Четыре, – улыбнулась она, поворачивая автомобиль налево.

– Вот видите. Значит, такая квартира стоит около миллиона. И еще ваша роскошная машина. Судя по всему, вы не самый невезучий человек в этом городе.

Она рассмеялась:

– Впервые в жизни вижу такого следователя. Вы действительно из ФСБ?

– Почти, – ответил он. – А теперь у меня будет другой вопрос. Вы знаете канадскую журналистку Риту Эткинс?

На этот раз она затормозила так, что он чуть не вылетел со своего места. И больно ударился головой, ведь усаживаясь второй раз в салон, он не пристегнулся.

– Не спрашивайте меня об этой дряни, – прошипела Наталья.

Глава одиннадцатая

Удар был сильным. Он потер голову. Кажется, у него будет на этом месте большая шишка.

– Я же просил вас так резко не тормозить, – пробормотал Дронго.

– Нужно было пристегнуться и во второй раз, – огрызнулась она, – сильно ударились?

– Очень сильно. Если будет сотрясение мозга, то я подам на вас в суд.

Она недоверчиво посмотрела на него. У этой бывшей спортсменки и нынешней журналистки явно не хватало ни юмора, ни интеллекта. Возможно, спорт она знала неплохо, но все остальное...

– Неужели так сильно?

– До свадьбы заживет, – улыбнулся он.

– А вы не женаты? – удивилась Наталья.

– Не помню, – соврал Дронго, – почему вы так резко среагировали на имя этой канадской дивы?

– Она дрянь, – убежденно произнесла Кравченко, – настоящая дрянь. Сама уже старушка, спит со всеми подряд, а меня постоянно обвиняет в том, что я была любовницей Ашрафи. Хотя она сама была его любовницей и принимала участие в его «кувырканиях».

– Откуда вы знаете?

– Знаю точно. Вторая, которая пришла к нам, вспоминала, как вела себя эта старая тетка. Представляете, увидев красивую молодую женщину, она вскочила с места, закрываясь одеялом, и убежала в другую комнату.

– Наверно смутилась. Не все готовы к подобным «экспериментам».

– А потом вернулась и вела себя очень даже раскованно, – заявила Наталья, – вот вам и старая тетка. В свои сорок с хвостиком она ведет себя очень даже раскованно.

– Разве это плохо? И потом, сорок с хвостиком – это еще не старость. Сейчас даже по официальной статистике люди до сорока пяти считаются молодыми, до шестидесяти пяти людьми среднего возраста, до семидесяти пяти пожилыми, а до девяноста – очень пожилыми людьми. Вот такая градация.

– Глупости, – со свойственной молодости безапелляционностью заявила Наталья, – после тридцати человек уже изменяется.

– И не всегда в худшую сторону, – заметил Дронго. – Женщины, например, выглядят гораздо лучше именно после тридцати.

– Это спорный вопрос, – усмехнулась Наталья.

– Во всяком случае не нужно так реагировать. Тем более что она ваша коллега.

– Старая перечница. Какая коллега? Когда она узнала, что я встречаюсь с Ашрафи, она чуть с ума не сошла. Она наверно думала, что он всегда будет привязан к ее старому и дряблому телу.

– Я ее видел. Тело у нее, по-моему, не очень дряблое.

– Он был намного моложе нее, – напомнила Наталья, – поэтому и решил прекратить все отношения с ней. А она всем рассказывает, что это она с ним перестала встречаться. Можете себе представить, какая гадина. Она его бросила, и он с горя решил встречаться со мной. Вот так выглядит его жизнь в изложении этой бабушки. А на самом деле он ее оставил, чтобы встречаться со мной. Она повела себя глупо, как старая девственница. Даже оставила воду открытой и затопила соседа снизу. Ашрафи предложил ему сделать ремонт за свой счет, но тот, конечно, отказался.

«Истина, как всегда, лежит посередине», – подумал Дронго о споре двух женщин.

– Мы скоро приедем, – сообщила она, – у вас есть еще вопросы?

– Вы были знакомы с его домработницей?

– Нет. Никогда ее не видела. Она приходила, когда нас не было.

– Когда вы с ним увиделись в последний раз?

– За день до его смерти. Он позвонил и сказал, что улетит в субботу. Мы решили встретиться в пятницу. Но на следующий день я узнала, что он умер.

– От кого?

– Мне позвонила Антонина. Она узнала от своего мужа. Потом известие о смерти Вилаята Ашрафи появилось даже в «Коммерсанте».

– Следующий вопрос. Вы знали адвоката их фирмы – Мусу Халила?

– Д-да, – не очень уверенно ответила она.

– Знали или нет? – уточнил Дронго.

– Знала, конечно.

– У вас были с ним какие-то общие дела?

– Нет, никогда.

– Он приезжал в вашем присутствии домой к Вилаяту Ашрафи?

– Нет. Я его не видела. Ни разу. Только два раза на их официальных приемах. Такой неприятный тип с большой лысой головой. Он мне не очень нравился.

– Вы что-то недоговариваете, – с сомнением произнес Дронго.

– Просто он мне не нравился, – сообщила она. – И я не хочу о нем вспоминать.

– Вы не замечаете, что вам не нравились многие из окружения Ашрафи? Это совпадение?

– Не знаю. Возможно, у меня плохой характер. А может, это они не очень хорошие люди. Я не знаю точно, что вам ответить.

– Вы знакомы с Лаурой Манкузо? – неожиданно спросил Дронго.

– Откуда вы ее знаете? – удивилась Наталья. – Она работает в самом элитном публичном доме Москвы. Говорят, ее девочки стоят от нескольких тысяч долларов. По-моему, о ней знает весь город.

– Но вы лично не знакомы?

– Нет, конечно. Я, слава богу, не нуждаюсь в ее помощи. И в ее девочках тоже. У вас есть еще вопросы, или вы хотите узнать, с кем именно я сейчас сплю и когда у меня закончились месячные? – Было очевидно, что она начала злиться.

– Остановите машину, – попросил он, – только резко не тормозите.

Она притормозила автомобиль.

– Спасибо за сотрудничество, – поблагодарил ее Дронго. – До свидания. И будьте осторожны за рулем, не проезжайте на красный свет.

– Пока. – Она подождала, пока он выйдет, и резко рванула с места. Все-таки его последние вопросы ей не очень понравились.

Дронго уселся в свой автомобиль и попросил водителя отвезти его домой, куда добрался к десяти. Сразу отправился в душ, словно пытаясь горячей водой смыть грязь сегодняшнего дня. И хотя он принимал душ утром, вечерний был для него почти обязательным ритуальным действием. Из ванной комнаты он вышел в гораздо лучшем настроении. В кабинете уселся на стул.

Итак, в результате двухдневных поисков он ничего не узнал. Или почти ничего. Среди подозреваемых остаются водитель, телохранитель, возможно, адвокат Муса Халил, обе знакомые погибшего – Наталья Кравченко и Рита Эткинс. Проституток можно смело вычеркнуть, в тот день их не было рядом с погибшим. Может, еще Павел, молодой охранник, который обязан был увидеть неизвестного убийцу, но не сумел его заметить. Может, здесь действительно замешана большая политика? Нет, это невозможно. Тогда они не стали бы действовать так скрытно. Они бы просто застрелили его на улице или взорвали его машину, что было совсем нетрудно. Нет, убийство было совершено конкретным лицом. Самое печальное, что не ясны мотивы. Единственное, что ему точно удалось узнать: среди известных в городе специалистов такого рода заказа на убийство Ашрафи не было, и бандиты не имеют к его смерти никакого отношения. Если верить Изумрудову, а верить нужно. Он бы наверняка не стал лгать. Ему это было не нужно. Изумрудов не стал бы лгать или действовать даже под давлением. Не тот человек. Для него репутация важнее всего. Кажется, Хемингуэй определил героизм как «изящество под давлением». Гениальная мысль.

Давай проанализируем все еще раз. Утром Вилаят Ашрафи приезжает в свой офис. Возможно, пьет кофе, который ему подают. Затем уезжает в «Крокус-экспо», к Вуличенко. Там он пьет какой-то сок, который дает ему телохранитель. Стоп. Здесь возможно отравление. Но он мог выпить еще с кем-то и что-то. Хотя телохранитель убежден, что его хозяин больше ничего не пил. Там они увидели Риту Эткинс. Затем они возвращаются домой. В машине сидят водитель и телохранитель. Наибольшие шансы отравить своего босса в этот момент были у водителя. Затем они подъезжают к дому, входят в подъезд. Там сидит этот охранник Павел. Предположим, что он пособник убийцы. Нужно помочь киллеру каким-то образом отравить приехавшего жильца. Каким образом? Появляться на его лестничной площадке глупо, сразу попадет на видеозапись, там работают камеры. Попытаться отравить Ашрафи на лестнице? Восемнадцатый этаж. Все знают, что он будет подниматься на лифте. Стоп. В кабину лифта телохранитель не вошел. Входит Ашрафи и поднимается на восемнадцатый этаж. Ну и что? Вошел и поднялся. Предположим, что его отравили в кабине лифта, но как? Распылили газ? Каким образом? И где гарантия, что рядом с Ашрафи не могли оказаться другие жильцы. Он выходит из лифта, открывает дверь, закрывает ее изнутри, ложится на диван и умирает.

Когда он закрывал изнутри дверь, то, возможно, в его квартире кто-то уже был. Тогда куда он делся? Может, предположить самое невозможное. Убийца сделал свое дело, затем к дому подлетел вертолет с веревочной лестницей, и убийца улетел на этом вертолете, как новый Фантомас. Смешно и глупо. А самое главное, что окна были заперты изнутри. Значит, этот вариант тоже не подходит. Что еще? Каким образом можно было отравить Ашрафи?