Анти-Мединский. Опровержение. Как партия власти «правит» историю - Андрей Буровский

«После смерти великого князя Василия I в Москве началась жестокая борьба за великое княжение между его сыном Василием II Васильевичем и его двоюродными братьями: Дмитрием Шемякой и Василием Косым. Косой попал в плен к Василию II, и тот приказал его ослепить (потому он и Косой). Дмитрий Шемяка стал мстить за брата. Внезапно напав, он захватил в плен самого двоюродного брата, Василия II, и тоже ослепил его. По традиции, шедшей ещё из Византии, слепой не мог занимать престола» («Мифы о России-2». Стр. 188–189).

Всё так и было. Шемяка сделал с Василием Тёмным то, что тот сделал с Василием Косым, конкуренты за престол стоили друг друга, и все рассуждения Мединского отправляются в гальюн — но он этого не замечает. Как и в своих описаниях смерти царя-самозванца Лжедмитрия I, занимавшего русский престол в 1605–1606 гг.

«Народ безмолвствовал, когда бояре выкликали царём Лжедмитрия. А спустя короткое время народ восстал и убил царя» («Мифы о России-3». Стр. 356). Но в книге «Особенности национального пиара» на 482-й странице Лжедмитрия свергает злыдень Василий Шуйский, который «выпустил из тюрем уголовников, и в результате нелепого грязного бунта, подробности которого не хочется пересказывать, самозванец погиб».

Сравните эти цитаты и попробуйте понять, кто, по мнению думского «медведя», есть Лжедмитрий. Боярский ставленник, свергнутый возмущённым народом? Или «весьма неглупый был на троне персонаж. И не злой» («Мифы о России-1». Стр. 153), который пал от рук уркаганов Шуйского?

Как относится Мединский к пиар-способностям приконченного древлянами князя Игоря Рюриковича? На 69-й странице «Особенностей национального пиара» у этого князя обнаруживается «созданный на века положительный имидж», но на 76-й выясняется, что у Игоря «постпиар много слабее Олегова», а на 105-й странице мы читаем, что он «своей пиар-кампании организовать не сумел или не захотел».

Кто по национальности покоритель Бухары, Коканда и Хивы, первый Туркестанский генерал-губернатор Константин Петрович фон Кауфман? На 133-й странице «Мифов о России-2» он австриец, на 203-й — уже еврей, а кем будет в следующем издании — неизвестно и самому автору, достигшему зияющих высот внутричерепного плюрализма в главах о Великом княжестве Литовском и Грюнвальдской битве.

«Воины т. н. Смоленского полка были вассалами Витовта, великого князя Литовского. На территории Литвы, как известно, жило очень много русских и православных, они вообще были подавляющей частью населения. Литовцы были правящей элитой. А население-то русское…» («Мифы о России-2». Стр. 225). В знаменитом Грюнвальдском сражении литовец Витовт «поставил литовских воинов на самое безопасное место, а своих вассалов-смолян — на самую невыгодную позицию. Именно по смолянам, расположенным в центре войска на беззащитном ровном месте, и пришёлся первый, самый страшный удар бронированной рыцарской конницы. Но вот о чём следует знать и помнить: литовцы, стоявшие по бокам, в арьергарде и так далее, перепугавшись, побежали, а смоляне стояли насмерть, не сходя с места. В героическом Смоленском полку и завязла закованная в броню конница тевтонского ордена. И тогда сам Витовт бросился догонять своих воинов, сбежавших, даже не приняв сражения. С конным отрядом он нагнал их, перестроил, повёл назад — на то место, где всё ещё насмерть стояли русские, смоленские полки. (Запомним: уже не полк, а полки! — Ю.Н.) Потери смоленцев уже превышали пятьдесят (!) процентов, но наши не дрогнули. С возвращением «дезертировавших» литовцев и русские воины воодушевились и сами перешли в контрнаступление. И тевтонские рыцари были разбиты. Кто выиграл битву при Грюнвальде? Её выиграли герои Смоленского полка (опять одного полка. — Ю.Н.)… Они изменили историю всей Восточной Европы. Впрочем, почему только Восточной?» (там же. Стр. 225–226).

Я не буду напоминать пану профессору, что, кроме 40 полков-хоругвей Витовта, в Грюнвальдской битве участвовала 51 хоругвь польского короля Ягайло, и воины эти не копьями в носах ковыряли, а собственно, и разгромили основные силы противника. Не стану обращать внимание, что оный Ягайло был сыном тверской княжны Юлиании, а в его войске числилось немало воинов с территории бывшей Киевской Руси (галицкая, холмская и другие хоругви). Будем считать гордое игнорирование ляхов маленькой профессорской местью за поддержку покойным польским президентом Качиньским ещё живого грузинского президента Саакашвили. Но каким образом в стране, где подавляющее большинство населения — славяне, в армии от них то ли один, то ли два полка, а остальные — трусливые литовские дезертиры? Что на этот счёт говорят средневековые авторы, типа создателя классической «Истории Польши» Яна Длугоша, подробно описавшего Грюнвальдскую баталию и с большой похвалой отозвавшегося о смоленцах?

Смотрим и видим, что, кроме смоленцев, в составе войска Витовта упоминаются Брестская, Виленская, Витебская, Волковыская, Гродненская, Дрогичинская, Киевская, Ковенская, Кременецкая, Лидская, Медницкая, Мельницкая, Пинская, Полоцкая, Новгородская, Стародубская и Трокская хоругви. За возможным исключением явно литовского Каунаса (Ковно) и расположенной в Жемайтии Медницы, а также Вильнюса (Вильно) и Тракая (Трок), точный этнический состав которых на тот момент сейчас сложно определить — сплошные славянские хоругви, составлявшие ядро Витовтовой армии. Длугош, скромно умолчав о повторном вступлении этих полков в битву, пишет, что отошли они отнюдь не без боя. Другие же хронисты указывают, что отступили далеко не все, а в интерпретации некоторых отход Витовта выглядит скорее обманным маневром, предпринятым с целью расстроить ряды противника. Таким маневром можно бы и похвастаться, но профессору лень, и он предпочитает переписать славян в литовцев и выставить их шайкой трусов и паникёров!

Плохо замаскированные русофобские выходки забавно сочетаются с разоблачениями антирусского заговора в американском боевике, который несостоявшийся дипломат то ли не видел, то ли смотрел, предварительно выкушав в депутатском кабинете бутылочку коньячку без закуси.

«В фильме 1990-х годов «Армагеддон» русские космонавты показаны на орбите в шапках-ушанках и пьяные в стельку. Страшно: они могут обрушить на Америку ядерный удар. Смешно: эти дурацкие шапки… небритые тупые лица… Пьянка в любое время суток… При этом русский капитан корабля устраняет все неполадки на борту исключительно с помощью лома, мата и гаечного ключа исполинских размеров… Конечно, тут полное несоответствие космической техники и людей, которые никак не могли бы такую технику создать. Но миф на то и миф, чтобы не озабочиваться такими «мелочами». В конце концов, нелепые русские де Кюстина тоже никогда не смогли бы разгромить самую сильную армию того времени — французскую. Голливуд лепил образ, сочетающий несочетаемое. Такой образ помогал примириться с чувством исходящей от русских смертельной опасности, осознать собственное превосходство. Он морально готовил и к войне с «недочеловеками». Ведь истреблять таких уродов — это не столько война, сколько охота. Лицо горит, опасность заставляет напряженно оглядываться, а когда враг умирает, ничто не омрачает удовольствия. Похожий образ лепила британская пропаганда про колониальные народы. Кинематограф морально готовил и к возможной оккупации России — ведь захватить страну, населённую такими существами, и принести в неё свет демократии — это даже более славно, чем занять земли индейцев. Это почти что спасение таких существ от самих себя, от своего страшного и нелепого образа жизни… Фильмы с теми «русскими» персонажами, которые появляются в американском кинематографе, такие, что уж лучше бы их не было вовсе».

И далее:

«В 1996 году на экраны вышел упомянутый мной ранее фильм «Армагеддон» (Брюс Уиллис в главной роли). Обычный околонаучный блокбастер, события которого происходят вокруг надвигающейся катастрофы: громадный астероид приближается к Земле. Как врежется в неё — тут всем конец. Американцы мчатся к астероиду на космическом корабле, чтобы заложить в него заряд взрывчатки и рвануть подальше от Земли, спасти человечество. По пути к опасному астероиду американцы стыкуются с космическим кораблем россиян… На этом полуразрушенном корабле остался один человек, зовут его… Лев Троцкий. Грязный и небритый, он ходит в ушанке с красной звездой и в валенках; в момент прибытия американцев на борт он «чинит» корабль: лупит кувалдой по какой-то детали, торчащей из стены. Этот небритый россиянин с чудовищно испитым, тупым лицом — в общем, положительный персонаж. Он смел, умён, решителен, помогает американцам и гибнет героически. Но… эти валенки… ушанка с красной звездой… кувалда в мохнатой грязной «лапе».