Волшебная ночь - Мэри Бэлоу

Он нагнулся к мальчику и закинул его руку себе на шею. Тот тихо застонал, но, сжав зубы, привстал на одно колено, а затем, переведя дух, поднялся на ноги, опираясь на плечо брата. Его рубашка и плащ Алекса соскользнули на землю.

— Йестин, — прошептала Шерон, зажимая ладонью рот и полными ужаса глазами глядя на его кровоточащую спину. — Ох, Йестин, мальчик мой!

— Давайте наденем на него рубашку, — предложил Алекс. — Я помогу вам отвести его домой.

— Спасибо, сэр, — Хью нахмурился, — мы справимся. Я понимаю, что нам не поздоровится, но не собираюсь юлить и прятаться. Меня зовут Хью Джонс. А это мой брат Йестин. А Шерон — наша родственница, она была замужем за нашим братом, который три года назад погиб в шахте. Она тут ни при чем, она просто испугалась за мальчишку, вот и увязалась за мной в горы. Был бы Гуин жив, он бы просто выпорол ее за это. Пожалуйста, сэр, не надо ее наказывать. Я отвечу за все, что случилось здесь.

Пока он говорил, Шерон надевала на Йестина рубашку.

— Отвечать будете не вы, а «бешеные быки», — тихо произнес Алекс. — Спокойной ночи, мистер Джонс. До свидания, Йестин. Ты храбрый парень.

— Я доведу его, — сказал Хью, заметив, что Шерон закидывает свободную руку брата себе на шею. — Иди домой, Шерон. И запомни: если ты еще раз выйдешь на улицу ночью, я спрошу с тебя, как это сделал бы твой муж. Отправляйся, пока Эмрис не хватился тебя.

Он повел брата по тропе, и вскоре оба исчезли в темноте.

— Он прав, — сказал Алекс. — Даже мне потребовалось собрать все свое мужество, чтобы выйти из дома, а я ведь могу постоять за себя. Вы на самом деле так безрассудны?

Она резко обернулась, словно только сейчас вспомнила о его присутствии.

— Он просто мальчишка! — горячо заговорила она. — Нежный и очень умный мальчишка. Он делает только то, что считает правильным. Он просто не мог пойти против своей совести, хотя они прошлой ночью уже предупредили его, а он прекрасно знал, что бывает с теми, кто не считается с их угрозами. Я надеялась, что они пожалеют его, не тронут, ведь он совсем беззащитный перед ними. Я просила Оуэна вступиться за него, я умоляла его…

— Оуэна? — спросил Алекс.

В ее взгляде появилась растерянность, но уже в следующее мгновение она вновь была невозмутимо спокойна.

— Извините, — сказала она, — это все пустяки.

Она повернулась, чтобы уйти, но Алекс схватил ее за руку.

— Вы упомянули какого-то Оуэна. Это ваш… друг? Он как-то связан с «бешеными быками»?

Ее глаза чуть расширились, и Алекс разглядел в них страх.

— У меня нет… друга, — сказала она. — И я не знаю никого, кто имел бы отношение к «бешеным быкам». Никто в нашей долине не знает, кто они и откуда. — Она вся дрожала.

Алекс только сейчас заметил, что на ней нет даже шали.

Она была все в том же тоненьком ситцевом платье, в котором он видел ее прежде. Алекс поднял с земли плащ и, прежде чем она успела понять его намерение, набросил его девушке на плечи. На какое-то мгновение его рука задержалась на ее плече.

— Вы слишком легко одеты, так недолго и простудиться, — сказал он. — Пойдемте, я провожу вас домой. — Он обнял ее за плечи и повел по тропе.

От холода у нее зуб на зуб не попадал. Алекс чувствовал близость ее тела, ее мягкую грудь и крепкие бедра, и тепло волнами пробегало по его членам. Он потерял счет времени — наверное, было уже далеко за полночь.

— Вы, как я вижу, любите этого мальчика, — заметил он, смущенно кашлянув. — Сколько ему лет?

— Семнадцать, — ответила она. — Я познакомилась с ним, когда была замужем, тогда ему было двенадцать. И я полюбила его как своего ребенка.

— Где он работает? — спросил Алекс.

— На шахте. Так же как его отец, и Хью, и я. И Гуин тоже работал там.

— Расскажите, как погиб ваш муж?

— Его засыпало во время обвала в шахте. Вы должны знать — такое случается довольно часто.

Нет, этого он не знал. Он не знал ничего о жизни, пока не приехал сюда.

— Вы любили его? — спросил Алекс.

Дурацкий вопрос. Она пожала плечами.

— Он был моим мужем и ровесником. Вы не представляете, каким бледным может казаться мертвец, даже с черным от пыли лицом. — Ее опять охватила дрожь.

— Извините меня, — сказал Алекс. — Я действительно мало что знаю о жизни валлийцев. Я стараюсь вникнуть, стараюсь учиться, но понимание, к сожалению, приходит очень медленно.

Она посмотрела на него не то с подозрением, не то с любопытством. Алекс не понял, что выражает ее взгляд, но вновь поразился ее красоте. И кроме того, ее лицо было так близко.

— Где вы живете? — спросил он.

Она указала на ряд домиков, прилепившихся к подножию холма.

— Вон там, в крайнем доме, — сказала она. — Теперь я дойду сама. Спасибо вам. — Она повернулась к нему и повела плечом, как бы намекая, чтобы Алекс забрал свой плащ, но его рука оставалась лежать на ее плече. Она опять взглянула на него, и на этот раз в ее взгляде было удивление — и что-то еще.

Алекс почувствовал, как кровь застучала у него в висках. Иго рука, словно сама собой, стиснула плечо Шерон, и он не мог заставить свои пальцы разжаться. Он непроизвольно поднял другую руку и кончиками пальцев коснулся ее щеки.

— Они жестоко обошлись с нашим другом, — сказал Алекс, — но он держался молодцом. Он может гордиться собой. Насколько я понимаю, «бешеные» ограничатся этим наказанием и больше не тронут его?

— Надеюсь.

— Прошу вас, не ходите в горы, особенно когда там творятся подобные дела. Это небезопасно для женщины. Когда мужчины дают волю страстям, они не могут отвечать за свои поступки.

Она молча смотрела ему в глаза, и он вдруг сообразил, что сегодня эти слова относятся скорее к нему самому.

— Спасибо, что помогли Йестину, — тихо произнесла она. — Вы, должно быть, слышали, как Хью сказал, что Йестин подписался под хартией. Вы ведь не будете наказывать его за это?

— Я не вижу в этом ничего предосудительного, — ответил Алекс, — и не собираюсь наказывать за это никого.

— Тогда вы отличаетесь от мистера Барнса и от других землевладельцев. — Она умолкла, смущенно потупилась и, отстраняясь, положила руку ему на грудь. — Спокойной ночи.

— Спокойной ночи, Шерон. У вас очень красивое имя. Никогда раньше я не слышал такого.

— Это валлийское имя, — ответила она неловко.

Он улыбнулся. И не смог совладать с собой. Ему следовало бы сразу расстаться с ней, как только она попрощалась с ним. Или, еще лучше, когда она пыталась освободиться от его плаща. Надо было просто закутать ее в плащ и отпустить с Богом. Ему нельзя было подходить к этой женщине ближе чем на три шага, а он шел с ней рядом, обнимая ее за плечи. Как он может сдержаться теперь?