Влюбленные мошенники - Патриция Гэфни

Сумма, переведенная вместе с телеграммой, вызвала у нее жестокое разочарование. Расплатившись с Рубеном – с учетом чудовищного ростовщического процента, от которого она все никак не могла опомниться, Грейс убедилась, что у нее практически ничего не осталось.

Они покинули контору «Вестерн-Юнион» и отправились в антикварную лавку Дока Слотера в самом мрачном настроении.

Мимо магазина «Древности Старого Света» в ничем не примечательном квартале на Пауэлл-стрит она вероятно, прошла бы, не повернув головы, если бы Рубен не направил ее к Дверям, взяв под руку. Вывеска так потускнела, что ее невозможно было прочесть, а витрина оказалась маленькой, темной и почти непрозрачной от пыли и грязи. Щурясь изо всех сил, Грейс едва сумела рассмотреть за стеклом какой-то хлам, вываленный грудой на лоскут порыжелого от времени бархата. Лишь в порыве буйной фантазии его можно было окрестить антиквариатом.

Когда они открыли дверь, над головой звякнул колокольчик. Им пришлось остановиться на тесном квадратике свободного пространства, со всех сторон окруженного разной дребеденью, почти неразличимой в тусклом свете, который с трудом пробивался сквозь запыленное окно.

– Есть тут кто-нибудь? – крикнул Рубен. Из-за черного занавеса в дальнем конце комнатушки послышался негромкий певучий голос:

– Будьте добры минутку подождать.

– Это Док, – пояснил Рубен, подмигнув Грейс с видом заговорщика. – Ну, как тебе здесь нравится? Правда ведь это нечто?

– Да, это нечто, – согласилась Грейс. Трудно было найти более подходящее определение, особенно в глубоком сумраке, почти скрывавшем помещение от глаз. Будучи по природе своей большой поклонницей чистоты и порядка, Грейс ощутила неодолимое желание атаковать «Древности Старого Света», вооружившись тряпкой и метлой.

– Скоро ты привыкнешь к полутьме. Рубен углубился в изучение предметов, сваленных на длинном столе посреди комнаты, словно ища что-то. Грейс наконец удалось рассмотреть груды пришедших в негодность светильников, какие-то поломанные табакерки, старинные фолианты с изъеденными плесенью переплетами, набор черепаховых гребней и головных щеток, музыкальные шкатулки, заржавленный дуэльный пистолет.

– Интересно, а где же… ах, вот она! Взгляни-ка, Грейс.

– Что это?

Рубен показал ей обыкновенную деревянную шкатулку – грубо сколоченную, непокрашенную, с вырезанным на крышке полумесяцем и небольшой деревянной ручкой.

– Открой.

Грейс открыла шкатулку и улыбнулась, очарованная раздавшимися при этом мелодичными звуками «Прекрасной мечтательницы», но ее улыбка тотчас же угасла, как только она разглядела внутри резную фигурку ухмыляющегося лысого толстяка, сидящего на толчке со спущенными к лодыжкам штанами. Она захлопнула крышку и сунула шкатулку обратно в руки Рубену.

Его ответная ухмылка показалась ей не менее глупой, чем у толстяка из шкатулки.

– Какой тонкий юмор! Как раз в твоем духе, – отрезала она, бросив на него испепеляющий взгляд.

– Никак не пойму, почему ее до сих пор никто не купил, заметил Рубен, качая головой с искренним недоумением, и вернул шкатулку на место. – Как ни зайду, она все еще здесь.

– Вот уж в самом деле необъяснимая загадка! Какое-то движение справа от нее привлекло внимание Грейс.

– Ой, смотри! Зяблики!

Сперва ей показалось, что множество зябликов перепархивают с жердочки на жердочку в большой клетке из ивовых прутьев, но, приглядевшись внимательнее, она насчитала всего девять прелестных птичек с оранжево-серым оперением.

– Какие милые! В детстве у меня был попугайчик.

– На ранчо? – тотчас же осведомился Рубен. – Это было еще, до, того, как у Мариэлены появились стигматы, или уже после?

Грейс усмехнулась, не находя подходящего ответа. ОН стоял слишком близко, запах лавровишневой воды дразнил ее, пробуждая желание обернуться, и вдохнуть всей грудью.

Прошлой ночью она долго лежала без сна. Ее преследовали картины того, что могло бы – нет, того, что должно было случиться, если бы она сделала вид, будто верит в сказку Рубена о больных ребрах, и позволила ему лечь вместе с ней в одну кровать. И сейчас она с досадой почувствовала, как волнующие образы – такие четкие, уже хорошо знакомые, будоражащие – нахлынули на нее вновь, – Добрый день! Чем могу служить? Опять этот голос – низкий, но звучный. Он раздался за спиной так неожиданно, что Грейс резко обернулась, задев грудью рукав Рубена. Мужчина стоял позади них в глубокой тени. Бледный, тощий как щепка, он был так высок ростом, что Грейс не доставала макушкой даже до его острого, торчащего вперед, кадыка. Она видела его только в профиль и в полутьме прикинула, что ему сильно за пятьдесят. На нем был свободный. свитер и пара мешковатых вельветовых штанов, и то и другое неопределенного коричневато-серого цвета, а на ногах – мягкие шлепанцы. Теперь стало понятно, каким образом ему удалось возникнуть столь незаметно. Его суровые черты смягчились, когда он увидел Рубена, на губах появилась улыбка, обнажившая длинные, потемневшие от табака зубы.

– Как поживаете, Рубен? Давненько не виделись! Я уж было подумал, что вы позабыли о своем перстне. – Рад вас видеть. Док. Нет-нет, конечно, я не забыл, просто времени не было заскочить за ним. Дела, знаете ли. Все время приходится мотаться с места на место.

Судя по всему, доктору эти оправдания показались не более правдоподобными, чем самому Рубену, однако ни того, ни другого это ничуть не смутило. Глядя, как они жмут друг другу руки и обмениваются шуточками, Грейс убедилась, что они скорее приятели, чем близкие друзья. Они уважали друг друга, не испытывая при этом особого доверия.

Когда Рубен наконец спохватился и представил Грейс как свою «старую знакомую», Док Слотер отвесил ей старомодный почтительный поклон. Запах табака окружал его невидимым облаком.

– Очень рад нашему знакомству, миссис Руссо, – Произнес он своим задушевным голосом. – Друзья Рубена – мои друзья.

Она ответила дежурной любезностью и вдруг застыла на месте, когда он повернулся к окну левой щекой, до сих пор остававшейся в тени. Словно ощутив ее испуг, Док Слотер опять ушел в тень, подальше от солнечного света, в тусклых лучах которого плясали пылинки. Но было уже слишком поздно: она успела заместить грубые лиловые рубцы, покрывавшие всю левую сторону его лица от брови до самой челюсти. Ее испуг тотчас же сменился сочувствием, но времени не хватило выразить его словами или даже взглядом: пробормотав что-то невнятное насчет перстня Рубена, Док Слотер повернулся к ней спиной и исчез за занавесом.

– Матерь Божья, – прошептала Грейс. – Рубен, какой ужас! Наверное, теперь он думает, что я его боюсь? Я ничего не могла с собой поделать! Мне кажется, я даже подскочила, когда увидела его лицо. Почему ты меня не предупредил? Что с ним случилось?