Независимая Украина: крах проекта. - Максим Калашников Сергей Бунтовский

Однако остался заповедник, где антирусские идеи свободно развивались. Как мы помним, после Переяславской Рады не все древние русские земли в это время удалось освободить от чужеземного владычества. Именно на этих землях идея существования отдельного нерусского народа украинцев получила государственную поддержку и со временем овладела умами.

Правобережье осталось под властью Польши до конца восемнадцатого века и было воссоединено с Россией по второму (1793 г.) и третьему (1795 г.) разделам Польши. Подчеркнем, что хотя и в нашей истории эти события именуются «разделами Польши», империя здесь не посягала на исконные польские территории, а лишь возвратила захваченные ранее Польшей древние земли Руси. Однако Червонная Русь (Галиция) тогда возвращена не была – она к тому времени уже не принадлежала польской короне, так как еще по первому разделу Польши (1772 г.) перешла во владение Австрии.

Как видим из вышеизложенного, с XIV в. основным наименованием народа и страны на территории современной Украины была Русь (Черная, Червонная или Малая), причем данное название использовалось до середины XVII в. всеми этническими, сословно-профессиональными и конфессиональными группами, жившими в Малороссии. И только с процессом проникновения в высшие слои русского населения польской культуры начало распространяться новомодное польское название «Украина». Вхождение Гетманщины в состав Российского государства остановило этот процесс, который возродился только в начале XIX в., когда в Российскую империю вошло Правобережье, потерявшее за 100 с лишним лет всю свою национальную русскую элиту, место которой заняла польская шляхта. Все это указывает на внешнее и искусственное введение названия «Украина» вместо естественных и исторических понятий: Русь и Малая Русь.

РОЖДЕНИЕ ЗВЕРЯ

Чтобы выяснить, как возникло это проникнутое лютой ненавистью к России политическое движение, приведшее к со временной ситуации, чтобы отыскать его корни, необходимо опять вернуться к польскому вопросу.

Сильно полонизированные земли Правобережья вошли в состав империи в конце восемнадцатого века, а два десятилетия спустя на Венском конгрессе 1815 года российский император Александр I согласился на создание под эгидой России Царства Польского на месте образованного Наполеоном в 1807-1809 гг. Великого герцогства Варшавского. Государь полагал, что этим облагодетельствует поляков, предоставляя им хоть и ограниченную, но государственность – ведь в противном случае территория бывшего Великого герцогства была бы поделена между Пруссией и Австрией. Таким образом, в результате разделов Польши и наполеоновских войн сложилась ситуация, при которой часть древних русских земель (Галиц¬ кая Русь) осталась за пределами России, а в то же время в состав Российской империи вошли коренные польские земли, что и создало предпосылки для последовавших затем серьезных политических осложнений. Хотя полякам была предоставлена самая широкая автономия, вплоть до собственной денежной системы, польская шляхта не была удовлетворена.

В частности, она потребовала присоединения к своему царству земель, входивших в состав Речи Посполитой до разделов XVIII века, на что правительство России ответило отказом.

Тем не менее, на Волыни, Подолии и Правобережной Украине после 1815 г. польское влияние было восстановлено практически во всей его прежней полноте. Все важнейшие отрасли управления были сосредоточены в руках поляков, администрация и школы были польскими, в Кременце действовал польский лицей. Помещиками были исключительно поляки, а крепостными – русские.

Будучи увлеченным «передовыми идеями», в угоду своему близкому другу-поляку Адаму Чарторыйскому (кстати, министру иностранных дел России), император Александр Первый проводил полонофильскую политику в Юго-Западном крае. Он не только оставил помещикам-полякам все владения вместе с крепостными, но и все народное просвещение и образование было отдано на откуп людям, мягко говоря, нелюбящим Россию.

В результате такой неразумной политики Россия получила два вооруженных польских восстания и непрерывную, как сказали бы сейчас, информационную войну, итогом которой стало превращение части малороссов в украинцев – сознательных носителей антирусской идеологии. В отличие от романтического или этнографического украинофильства, возникшего в девятнадцатом веке на Левобережной Украине, представителями которого были Котляревский, Квитка-Основьяненко, Гулак-Артемовский, украинофильство политическое зародилось на Правобережье в польских кругах, и с самого начала ставило своей целью вызвать у малороссов стремление отделиться от России.

Новый этап борьбы с Россией начался в 1824 году, когда в Житомире состоялся съезд польских заговорщиков, на котором было решено развернуть пропаганду среди православных крестьян на Правобережье, чтобы привлечь их на сторону поляков.

В этом направлении работали Вацлав Ржевуский и То¬ маш Падурра. Они старались «разбудить в народе Малорусском веру в его будущее под крылом Орла белого», то есть под властью Польши.

Первоначально поляки пытались действовать через масонские ложи Украины, которые в начале XIX века входили в систему лож Великого востока Польши и полностью контролировались поляками. В 1821 г. глава полтавской ложи «Любовь к истине» и бывший член декабристского Союза благоденствия Василий Лукашевич создает «Малороссийское тайное общество », которое по материалам следствия по делу декабристов «помышляло о независимости Малороссии и готово отдаться под покровительство Польши, когда она достигнет независимости ».

В 1820-е годы организовать антирусскую пропаганду среди украинского народа пытался польский помещик Вацлав Рже¬ вусский (атаман Ревуха) и польский же поэт Тимко Падурра.

Акция эта закончилась крахом. Ржевусский погиб во время польского восстания 1831 г., а Падурра бежал на Запад. В польской эмиграции после этого восстания получает распространение теория польского «панславизма» и «мессионизма», сформулированная поэтом Адамом Мицкевичем и генералом Людвигом Мерославским.

Русский славист XIX века А. Гильфендинг дал следующую характеристику особенностей «польского панславизма»: «Вопервых, русских (великороссов) пришлось исключить из славянского братства: москали были признаны финнами, татарами, монголами, смесью каких угодно племен, но только не славянами.

Однако эти москали заняли в славянском мире весьма заметное место, которого отрицать невозможно. Вследствие того в польской эмиграции создавалась особая историко-мис¬ тическая теория; славянский мир был разделен на две враждующие противоположности, на мир добра и свободы, представительницей которого служила Польша, и на мир рабства и зла, воплощенный в России. Стоило ступить шаг далее, и эта теория прямо переходила в новую религию… Сущность этой религии состояла в том, что польский народ есть новый мессия, посланный для искупления всего рода человеческого, что он, как мессия, страдал, был распят и погребен, воскреснет и одолеет дух мрака, воплощенный преимущественно в России, и принесет с собой всему человечеству царство свободы и бла женства».

Польское восстание 1830-1831 годов, благополучно и быстро подавленное русской армией, заставило Петербург обратить внимание на свою юго-западную окраину.

Автономия Царства Польского, хотя его управление и сохранило свой польский характер, была ограничена, в делопроизводстве на Малороссии польский язык был заменен русским, вместо польских школ введены русские, польский лицей в Кре¬ менце был закрыт, а в Киеве открыли русский университет Святого Владимира. Однако этим польское господство на Правобережье не было поколеблено. Конечно, поляков было гораздо меньше, чем малороссов, однако это было дворянство, державшее в своих руках власть над огромной массой малороссов-крепостных.

Соответственно и культурные, и политические, и прочие настроения формировались исключительно поляками. Точно так же в университете Святого Владимира основная масса студентов была детьми польских помещиков с Правобережья, т.е. шляхтичами, а как мы помним, у шляхты были своеобразные манеры поведения. И хотя экономическое могущество этого социального слоя было основательно подорвано еще в XVII веке Хмельнитчиной и последующими казацко-крестьянскими восстаниями, несмотря ни на что, шляхетский слой пользовался в Речи Посполитой максимальными «привилеями » и «вольностями». Шляхта сохраняла монополию на политическую жизнь в масштабах государства, избирала и свергала королей по своему усмотрению, свободно меняла место жительства, имела свои суды, шляхтичи не подлежали телесным наказаниям.

А наиболее удивительными из всех вольностей для нас, жителей XXI века, является свобода не платить налоги и право на вооруженный мятеж (рокош). Неудивительно, что люди, привыкшие к такой вольнице, даже после падения своего государства стремились и дальше сохранить старые привилегии.