Хоббит - Джон Рональд Руэл Толкин
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
– В полной безопасности, да, – шептал он самому себе. – Он нас не увидит, верно, моя бесценность? Конечно. Не увидит нас, и его отвратительный маленький меч будет бесполезен, совсем бесполезен.
Вот что было у него в его злобном рассудке, когда он неожиданно отскочил от Бильбо, скользнул к своей лодке и поплыл в темноте к острову. Бильбо решил, что больше Голлума не увидит. Но все же немного подождал: он понятия не имел, как ему в одиночку найти выход.
Неожиданно раздался крик. У хоббита от него мурашки побежали по спине. Голлум вопил и бранился в темноте и, судя по звуку, не очень далеко. Он перерывал остров, тщетно пытаясь отыскать кольцо.
– Где оно? Где оно? – слышал Бильбо крики Голлума. – Потеряли его, моя бесценность, потеряли, потеряли! Будь проклято все, моя бесценность потеряна!
– В чем дело? – крикнул Бильбо. – Что ты потерял?
– Он не должен нас спрашивать! – кричал Голлум. – Это не его дело, нет, Голлум! Оно потеряно, Голлум, Голлум, Голлум!
– Ну, я тоже потерялся, – крикнул Бильбо, – и хочу найтись. И я выиграл состязание, а ты пообещал. Выходи! Выходи и выведи меня, а потом будешь искать! – Хоть голос Голлума звучал жалобно, Бильбо не находил в своем сердце жалости. Кроме того, ему казалось, что все, что ищет Голлум, вряд ли может быть чем-то хорошим. – Выходи! – снова крикнул он.
– Нет, еще нет, бесценность! – ответил Голлум. – Мы должны искать его, оно потерялось, Голлум!
– Но ведь ты не отгадал мою последнюю загадку, а дал слово, – настаивал Бильбо.
– Не отгадал! – подтвердил Голлум. И вдруг послышалось его резкое шипение. – А ч-ш-ш-ш-то у него в кармане? Пус-с-сть он с-с-с-скажет! Пусть с-с-сначала с-с-скажет!
Насколько понимал Бильбо, не было причин не говорить отгадку. Голлум догадался быстро. Естественно, он думал об этом кольце долгие века и постоянно боялся, что его украдут. Но задержка раздражала Бильбо. Ведь он все-таки выиграл, и выиграл честно – причем ужасно рисковал.
– Ответы нужно отгадывать, я не обязан их сообщать, – сказал он.
– Вопрос был нечестный, – сказал Голлум. – Это не загадка, бесценность, совсем нет.
– Ну, если речь зашла об обычных вопросах, – ответил Бильбо, – то я такой вопрос задал первым. Что ты потерял? Скажи мне это!
– Что у него в кармане? – Свист звучал все громче и громче, и, посмотрев вперед, Бильбо встревоженно заметил два светлых пятна, уставившихся на него. В сознании Голлума родилось и росло подозрение, и глаза его теперь пылали бледным пламенем.
– Что ты потерял? – настаивал Бильбо.
Но теперь глаза Голлума горели зеленым пламенем, и это пламя быстро приближалось. Голлум снова сидел в своей лодке и лихорадочно греб к темному берегу; и такой гнев заполнял его сердце при мысли о потере и подозрении, что никакой меч его уже не пугал.
Бильбо не мог догадаться, что разъярило эту жалкую тварь, но видел, что все пропало и что Голлум собирается его убить. Он едва успел повернуться и побежал в темный туннель, по которому пришел, держась у стены и ощупывая ее левой рукой.
– Что у него в кармане? – слышал он громкий свист за собой и всплеск, когда Голлум выпрыгнул из лодки.
– А действительно, что у меня? – спросил он сам себя, тяжело отдуваясь и слепо торопясь вперед. Он сунул левую руку в карман. Кольцо, казавшееся очень холодным, легко скользнуло ему на палец.
Свист раздавался совсем близко. Бильбо повернулся и увидел бледные глаза Голлума, как маленькие зеленые лампы, поднимающиеся по наклону. В ужасе хоббит попытался бежать быстрее, но споткнулся о выступ на полу и упал плашмя на свой меч.
Голлум мгновенно догнал его. Но прежде чем Бильбо смог что-нибудь сделать, перевести дыхание, приподняться или взмахнуть мечом, Голлум пробежал мимо, не заметив хоббита и продолжая на бегу свистеть и бормотать.
Что бы это значило? Голлум хорошо видит в темноте. Бильбо даже сзади видел свет его бледных глаз. Он с трудом встал, спрятал в ножны меч, который начал слабо светиться, и очень осторожно пошел следом. Казалось, больше ничего не остается. Бесполезно возвращаться к озеру Голлума. Может, если он пойдет следом, Голлум выведет его.
– Будь он проклят! Будь он проклят! Будь он проклят! – свистел Голлум. – Будь проклят Бэггинс! Исчезло! Что у него в кармане? О, мы догадываемся, мы догадываемся, моя бесценность! Он нашел его, да, оно должно быть у него! Мой подарок на день рождения!
Бильбо насторожил уши. Наконец-то он начал и сам догадываться. Пошел быстрее, держась как можно ближе к Голлуму, который продолжал идти быстро, не оглядываясь, но поворачивая по сторонам голову – Бильбо судил об этом по слабым отблескам на стенах.
– Мой подарок на день рождения! Будь он проклят! Как мы его потеряли, моя бесценность? Да, так оно и есть. Когда мы проходили здесь в прошлый раз, когда схватили того маленького пискуна. Вот оно что. Будь он проклят! Соскользнуло – после стольких веков! Исчезло, Голлум!
Неожиданно Голлум сел и заплакал, и эти булькающие свистящие звуки слушать было ужасно. Бильбо остановился и прижался к стене туннеля. Немного погодя Голлум перестал плакать и заговорил. Казалось, он спорит сам с собой.
– Незачем возвращаться и искать, незачем. Мы не помним все места, в которых побывали. И это бесполезно. Оно у Бэггинса в кармане; этот проклятый шпион нашел его, мы говорим.
– Догадываемся, бесценность, только догадываемся. Точно не можем знать, пока не найдем это проклятое существо и не схватим его. Но ведь он не знает, на что способен мой подарок, не знает? Он по-прежнему держит его в кармане. Не знает и не может уйти далеко. Он заблудился, этот проклятый маленький шпион. Он не знает выхода. Он сам так сказал.
– Сказал, да; но он хитер. Он точно не сказал, что имеет в виду. Не сказал, что оно у него в кармане. Он знает. Должен знать выход, да. Он пошел к заднему выходу. К заднему выходу, вот что.
– Но там его поймают гоблины. Он не может там выйти, моя бесценность.
– Ссс, ссс, Голлум! Гоблины! Да, но у него подарок, наш бесценный подарок, и он попадет к гоблинам, Голлум! Они найдут его, узнают, что он делает. Мы никогда больше не будем в безопасности, никогда, Голлум! Один из гоблинов наденет его, и все перестанут его видеть. Он будет там, но его никто не увидит. Даже наши умные глаза его не увидят; а он
