Ловушка для тигра - Николай Мороз

— Не слабо тебе навесили, капитан. Это ж аналог пожизненного заключения, — проговорил Олег. — Разозлил ты их не по-детски. — И тут же деловито поинтересовался: — Что делать будем? Может, пора уже того… в гости их пригласить? Родственников пострадавших. Патроны у меня есть, так что милости просим, как говорится. — И закончил пафосно, обращаясь к шипящему приемнику: — Так высылайте ж к нам — здесь не помню — своих озлобленных сынов. Есть место им в полях России среди не чуждых им гробов.

Максим вцепился пальцами в волосы и рассмеялся, глядя на пламя костра.

— В лесах России, — поправил он лейтенанта. — Ты вокруг посмотри. Где ты тут поле-то видишь?

— Да какая на фиг разница? — отозвался Круглов. — В полях, в лесах… Кто к нам с чем того, тот от того и того… Давай думать, как их сюда выманить.

— Не боишься? — на всякий случай спросил Максим, хотя знал заранее, что услышит в ответ.

— Я на своей земле, командир, чего мне тут бояться? Пусть зверье это с оглядкой ходит, а лучше валит к баранам своим и сидит там тихо. И законы свои пусть себе знаешь куда засунет? Вот и я про то же самое.

При этих словах Максим расхохотался, спокойно слушать эту речь от флегматичного Круглова было невозможно.

— Хорош ржать, думай давай, — проворчал Олег. — Скоро снег пойдет, земля смерзнется.

— И что? — Максим притормаживал после «вчерашнего» и не успевал за ходом мысли лейтенанта.

— Командир, ты меня пугаешь. Копать ты ее как собираешься? Что значит зачем? Чтобы на трупы наших друзей зверье со всего леса сбежалось? — пояснил свою мысль Олег и повторил требовательно: — Думай думай быстрее.

— Чего тут думать-то? На живца ловить будем, как щуку, — ответил Максим. Другого выхода он не видел. До сих пор это с успехом удавалось: случай в аптеке, появление преследователей у дома Михаила — все происходило после того, как Максим «светился», позволял засечь себя. На даче Михаила, правда, он вел себя хорошо, отсиживался в тихом месте, но это ничего не значит. Его могли опознать по фотографии и сообщить «кому надо». Здесь, в лесу, опознать Максима некому, придется действовать самому. Он вытащил из землянки рюкзак, нашел в боковом кармане мобильник, включил его. Но аппарат выдал только надпись на дисплее «Нет сети». Максим бродил вокруг землянки, но маневры не помогали: сигнал отсутствовал.

— Ничего не получится, не ловит он тут сеть, — прокомментировал действия Максима Олег. — В поселок топать придется, ближе не получится.

— Ладно, пойду. Купить чего? — Максим забросил за плечи легкий рюкзак, запихнул телефон в нагрудный карман куртки.

— Да все есть вроде. — Олег придирчиво осмотрелся. Но не был бы куркулем Кругловым, если бы не выдал перечень жизненно необходимых продуктов питания. — Хлеба возьми, сахар заканчивается. Соль есть, но мало. Может, спичек еще, на всякий случай? — это он прокричал уже в спину Максиму.

«Сухарей еще, сала и керосина», — мысленно закончил список Максим и пошел через лес к поселку. Добрался до цивилизации без приключений и теперь шел по улице мимо облезлых фасадов многоэтажек. Появление незнакомца оставило аборигенов равнодушными. Здесь давно привыкли к тому, что очередной небритый, одетый как бомж мужик выходит из леса, затаривается в магазине и снова исчезает в дебрях. Максим добрел до магазина и первым делом нашел в торговом зале платежный терминал. Подошел и минуты полторы смотрел на агрегат — вспоминал, как им пользоваться. Подивился скорости, с которой происходит одичание. Нет, с этим надо что-то делать. Первым делом — заманить преследователей сюда, а дальше… Максим и сам пока не знал, что произойдет потом и как он поведет себя. Приговор не отменить, выход один — легализоваться под другим именем, с новыми документами. Но на это нужны время и деньги. Много денег. Ладно, сейчас не это главное. Максим встал в хвост небольшой очереди и принялся рассматривать товар. Все стоявшие перед ним покупали один и тот же набор продуктов — хлеб, соль, сахар. А больше людям ничего и нужно — остальное дают лес и «море», как почтительно называли водохранилище местные. И выжить тут проще, чем в мегаполисе, — ты зависишь только от себя и заранее знаешь, откуда может прийти опасность. Холод, голод, звери — если руки на месте и в голове не опилки, то шансов выжить у тебя девяносто пять из ста. А в городе ты беззащитен, и неизвестно, откуда последует нападение. И чего ждать в следующий миг — автокатастрофы, техногенки или теракта. Нервничаешь, значит, не готов, не готов, значит, ты легкая мишень.

Подошла его очередь, Максим сложил покупки в рюкзак, расплатился, забрал сдачу. Вышел из магазина, прошел чуть вперед и в сторону, остановился рядом с глухим забором. Достал телефон, включил его — сеть появилась сразу, уровень сигнала нормальный. Первым делом набрал номер Михаила и слушал долгие гудки до тех пор, пока соединение не разорвалось автоматически. Постоял еще немного, глядя то на дисплей, то по сторонам, и набрал номер Пашки. «Аппарат абонента выключен», — сообщил автоответчик. Сдаваться Максим не собирался. Он набрал номер Новикова, потом Пашки еще раз, но с тем же результатом — гудки, обрыв и потусторонний металлический голос в трубке. Оставался единственный выход, и Максим набрал Ленкин номер. И выругался вполголоса, грохнул с досадой кулаком по доскам, услышав «…вне зоны действия сети». Максим прошел по замкнутому кругу еще раз — Пашка, Михаил, Ленка. В ответ серия гудков и речь автоответчика. Снова выключил телефон, убрал его в карман рюкзака и двинулся прочь от магазина. И все размышлял по дороге, что это может быть. Тревоги Максим не испытывал: ну подумаешь, не дозвонился — всякое бывает. Удивление, вернее, недоумение — вот что вышло на первый план. «Попробую завтра», — решил он. Дело уже к вечеру, скоро начнет темнеть, надо успеть добраться до землянки. Все-таки лес вокруг, и шутки с ним могут закончиться плохо. А из инструментов в руках только подаренный Пашкой нож, а этого может не хватить.

Максим ускорил шаг и скоро оказался перед последней пятиэтажкой. Сразу за ней начиналась тропа через поле, отсюда уже виднелся край леса. И вдоль него, прыгая по ухабам, неслась машина — то ли уазик, то ли «Нива», издалека не разглядеть. Максим остановился, проводил машину взглядом и почувствовал знакомую острую тоску, словно всколыхнулась давно утихшая боль. Опять «Нива», черт бы побрал эту марку машин. И почему именно сейчас, когда ни один из трех самых близких Максиму людей не ответил на звонок? На душе стало паршиво, словно смотришь в окно на осеннюю грязь и лужи. В такие моменты от безвыходности выть хочется. Или удавиться. Максим вдохнул глубоко и собрался уже идти дальше, но тут за спиной раздался резкий, быстро оборвавшийся крик. Впрочем, он тут же возобновился, к нему присоединись еще голоса, и вот уже завывал целый хор. В невнятных выкриках Максим отчетливо разобрал только одно слово: «Горит!» Этого было достаточно — Максим развернулся и рванул назад, в поселок. Посмотрел по сторонам, увидел впереди справа густевшие на глазах клубы дыма над крышами, помчался в ту сторону. К месту пожара уже бежала толпа. Но не с целью помочь погорельцам, а постоять на безопасном расстоянии, поглазеть, поохать. Максим оказался у горящего дома одним из первых, быстро оценил обстановку. Горел одноэтажный старый дом — пламя из одного окна с ревом рвалось под крышу. А по перекопанным грядкам огорода отползал от дома человек. Одежда на нем дымилась, тлела местами, но не горела, человек попытался подняться, но тут же упал. Максим подбежал к нему, помог встать на ноги, потащил подальше от огня. Уложил на траву, похлопал несильно по щекам. Человек, мужик лет сорока — сорока пяти, кашлял надрывно, мотал головой и все порывался подняться, но сразу же падал. И пытался что-то сказать, показывал рукой на горящий дом.

— Что там? Что? Остался кто? — проорал Максим, стоя на коленях над мужиком, и тот закивал головой. Но не смог произнести ни слова — поперхнулся кашлем.

— Отец его, наверное, он уж не ходит. На костылях только, — сообщила Максиму здоровенная, раскормленная бабища в мужской куртке, камуфляжной расцветки штанах и резиновых сапогах.

Максим стащил со спины рюкзак.

— Пожарным звонили? — спросил он тетку, но та отрицательно помотала головой:

— Нет. А что толку? Все равно не приедут. У нас тут постоянно горят — то с перепою, то проводка. Петька-то, — она показала на заходившегося в кашле мужика, — не пил вроде. Значит, закоротило в доме где-то. — И отвернулась, пошла неторопливо прочь.

Максим еще раз посмотрел на горящий дом, натянул шапку по самые глаза, поднял воротник куртки, закрыл им до половины и лицо. Вдохнул глубоко и побежал к дому. Вслед ему что-то кричали, кажется, кто-то рванул следом, но остановился на половине дороги. Максим подбежал к распахнутому окну, подпрыгнул, подтянулся на руках, перевалился через подоконник и рухнул на пол. Вскочил, закрыл лицо воротником и побрел вперед, выставив перед собой руки. Горело, похоже, где-то в глубине дома — здесь был только дым. Максим слышал треск горящего дерева, но огня не видел. Обошел комнату, выбрался в коридор и оказался на развилке — в дыму виднелись сразу два дверных проема. Из первого уже вырывалось пламя, а со стороны второго раздавались приглушенные звуки ударов. Максим ринулся туда и едва не споткнулся в дыму о человека — тот стоял на коленях перед входной дверью и стучал в нее кулаками. Максим подхватил старика под мышки, поставил на ноги. Свободной рукой попытался открыть дверь, но не смог. Тогда прислонил деда к стене, отошел на шаг назад и врезал несколько раз по замку ногой. Дверь сдалась, распахнулась, из нее наружу повалил дым, а за спиной загудело пламя. Максим снова сгреб в охапку сползшего на пол деда и рванулся вперед, поволок его за собой. Так и выкатились оба во двор под вопли и визг зрителей. Максим оттащил старика подальше от пожарища, уложил на траву рядом с пришедшим в себя Петькой. Уселся рядом со стариком, проверил, дышит ли тот.