Диктат и Преисподняя - Gridra
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Мирш подумал и отправился в шатёр.
Дерек — Вот и ладушки.
Зануда наш, как ни странно, начал зевать ещё возле перины.
Улёгся по- удобнее и уже сквозь сон услышал и почувствовал- Дерек его одеялом укрывает и говорит — Не спи на распашку. Кожа на спине молодая. Застудишься.
Он чегой- то благодарно в ответ….Дальше, как подушкой по лбу, отключился.
Проснулись почти одновременно от конского ржания. Не тревожного. Жеребец балует, скаковой, горячий. Какой такой жеребец?! Подскочили как ужаленные и из шатра. А на поляне вместо светло- сизого флегматичного конька, вороной с проседью красавец выгарцовывает. Но тоже не обычно для иноходца. Спокойно и размеренно, словно делом занят- ноги пробует. И уж точно ни куда не торопится.
Дель хохотнул — Чистокровным стал, а характер всё тот же! Тихоней был, тихоней и остался!
Тот навострил уши. Не спешно подошёл и положил ему голову на плечо.
Чёрт, не веря своему счастью, Гладя литые мышцы скакуна, Осторожно так — Тихоня?
Конь — Фр.
И кивнул головой.
Дель ошарашено — Мой?
Тот глянул на него лиловым глазом как на недоумка, потянулся и лизнул в ухо, и смотрит с сомнением:» Понял ли этот малохольный?»
Чертяка счастливо рассмеялся и запрыгал вокруг красавца.
Жеребец стоял с видом:» Терплю! Должен же кто — то из нас двоих быть умным? Я надеялся, что оба, ну, да сами видите…»
Стали звать Дерека. Нет его. Только ларец, а в нём золотой браслет с фиолетовыми камнями. Сапфиры кажется. А ответа нет. Что делать? Оседлали коняжек и в путь. Зорька с Тихоней шли гордо, на собратьев ноль внимания. Словно сами такими ни когда и не были.
Стемнело. Кони начали спотыкаться. Пришлось разбить лагерь. Тяжело без Дерека. Открыли ларец. Погладили браслет. Даже на руку одевали.
Тиена — Может спит. Умаялся. Молоденький же ещё. Два таких скакуна за день. Шутка ли?
Ингра — Оружия нет. Только у тебя с Делем.
Тиена — Возьми мой меч. У меня кинжалы есть. Умеешь с ним?
Ингра — А то!
Мирш — А Дерек- то мирный исполнитель. Оружие, скорее всего, не в его власти. Если только тесак попросить большой.
Дель — А ты прав. На прямую не получится. Тут с хитринкой заказывать надо.
Пока им везло. Проголосила волчья стая, видно, гнали кого-то. Взметнулся к небу азартный вой. Разлился эхом и затих. Весной дни жаркие, а ночи наоборот. Потянулись холодные лапки сумерек, обняли, забравшись под одежду, стали греть озябшие ладошки. Знобило. Костерок развели скудный. Кроха тепла и море дыма. Сырое место. То ли дождик здесь шёл, то ли ещё что, только сухой палки не сыскать. Небо темнело. Скуксившаяся луна и звёзды носу не кажут. Плевать им на тонущую в по тьмах землю. Может, и их холод пробрал? Греют бока в тяжелых чёрных облаках. Те собольим мехом вальяжно разлеглись от горизонта до горизонта. А по траве сизая дымка тумана. Где тут сухостой найдёшь? Темень- хоть глаз коли! Того и гляди- шею свернёшь, хворост собирая. Лапника, как на зло- кот на плакал. Всё листочки да мокрые веточки.
А туманчик — то седой гривой по траве. Не поймёшь, то ли нет ни кого, то ли лапы к тебе тянутся. Задышал, заколебался. Начал медленно толстеть. Пополз всё выше и выше. Коняжки фырчат, всхрапывают. Страшно им и сыро. Запахов много не добрых. С ноги на ногу переступают. Что б их! Тут волки рядом, а они перепляс устраивают! Заткнуться бы и мышкой…ни гу-гу! А эти шумят. Беду зовут, не иначе! А из всей команды только чёрт с суккубой в темноте видят. Да и то, не в такую ночь! Набрали из дров что смогли. Язычки пламени махонькие, упорно грызут сырую древесину. Да только тепла от этого не много, больше копоти. Смешивается с туманом, сплетается в причудливые фигуры.
Дель — Если глаза подводят, надо полагаться на нюх.
Ингра кивнула — Часок подрожим, а там, глядишь, и разгорится.
Дико всхрапнула одна и тревожно подала голос другая крестьянская лошадка. Кони от природы подслеповаты, а тут ещё гарью тянет.
— Да что б вас! — ругнулась Тиена — Шебуршат как блохи на дохлой собаке.
Подошли Тихоня и Зоря. Молча встали за спинами у хозяев. Шум и запахи ловят. Стерегут. Огонь дрожит, дожирая скудные хвойные веточки, силится вцепиться в полусырые полешки покрепче. От леса всё мрачнее.
Дель вздохнул — Вот что мешало плащи у Дерека по просить? Совсем мы расслабились.
Мирш в пол голоса занудел что-то.
Тиена перебила не до слушав — Загнёмся от простуды- ни какое благочестие не спасёт! А знаешь почему?
Тот пожал плечами, затравленно глядя на колышущуюся грязно- серую мглу.
Она — А потому. Что любой из нас не пуп земли. До Бога твоего ещё дойти нужно. Думаешь, он мечется по покоям, заламывая руки — Где мой Мирш? Дела ему больше в целом мире нет, как твой благочестивый зад спасать! Ну, и у Императора дела имеются. Так что не нуди, сами выбираться станем.
Деревья шуршали, дрожа и надсадно поскрипывая. Звук тоскливый и едко-влажный что ли… Муторный. Народ жался друг к другу. Спать не получалось.
Мирш заскулил про нечестивцев и кару небесную. Тихоня ткнул его носом. Легонечко. Просто толкнул мордой в спину. Не лягнул, не укусил. Этот дурень заорал в голос. Крестьянские лошадки ошалело заметались в поводу, стараясь сорваться с привязи и дать дёру. Суккуба отрубила себе косу и бросила в костёр. Дель последовал её примеру. Завоняло палёной шерстью. Костёр, наконец-то получив хоть что-то сухое, рванул вверх. Разгрыз пару поленьев, окреп, задышал жаром. Народ стал пригреваясь, клевать носом. Разбудило истошное, переходящее в панический визг, ржание лошадей. Сообразили не сразу. Кругом темень, а от костра во мглу не видно ни черта! От слова «совсем»!
— Волки! — заорал Дель — Коней берегите!
Зорька с Тихоней вертелись волчками. Серебристо- чёрным и огненно-рыжим смерчем крутясь во все стороны и молотя копытами, они кусались, лягались, вставали свечкой, обрушиваясь всей массой в мощном ударе. Били и били!
Вожак стаи прыгнул на круп Зоре и метнулся к холке! Не тут-то было! Кобыла рухнула на спину и начала кататься. Просчитался серый. Тихоню надо было брать. Жеребцы так не умеют, а кобылицы- пожалуйста! Шлёп! И пузом вверх! Вес у коней не маленький,
