Змееносец - Николай Степанов

— Оказывается, это наше общее решение?

— Конечно, — не моргнув глазом, ответил Дихрон. — Разве я мог сам пойти на подобный шаг? Кстати, сейчас у нас идет твой год, а через неделю можно будет увидеть синий закат.

— Осталось семь дней до моего дня рождения?

— У нас, как и на Инварсе, неделя состоит из девяти дней.

— Ну да, — вспомнил землянин. — Дата моего рождения вписана в метрику?

— Естественно. — Волшебник взял листок бумаги, развернул его и зачитал: — Вирлен — сын воина и портнихи родился в день синего заката тысяча пятого цикла в год белого осьминога. Тут же есть информация о ближайшем родственнике с магическими способностями. У тебя чародеем был дед.

— Минутку, если бы у Вирлена не было в роду колдунов?

— Значит, волшебником ему быть не суждено, хоть ты, не приведи Нгунст, появишься на свет в день красного солнца.

— А почему в моей метрике месяц рождения не указан?

— В этом нет необходимости. Синий закат бывает раз в году, но если тебя интересует, это одиннадцатый день пятого месяца.

— Ага, — улыбнулся Фетров. — Ну раз у меня день рождения через девять дней, с тебя подарок.

— Хорошо, — не стал возражать Дихрон. — Только и ты учти: в день синего заката у нас принято одаривать не только именинников. Вассал преподносит подношения своему господину. Сейчас я твой господин.

— Хочешь, я тебе гюрзу подарю? И не простую, а с короной на голове?..

После завтрака «дядя» с «племянником» отправились за город. Андрей не мог допустить, чтобы хоть один день в сказочном мире пропал впустую. Дихрон отвел землянина на туманную речку.

Сама по себе река ничего интересного не представляла. Но в полдень водную гладь затягивала пелена густого тумана. Именно дымка над водой притягивала внимание туриста, поскольку она жила своей собственной увлекательной жизнью. Казалось, будто невидимый художник сочными красками рисовал причудливые узоры на молочном полотне тумана, которые постоянно находились в движении, преображаясь на глазах восторженного зрителя. Он увидел здесь буйство переплетавшихся между собой лиан, стаю красочных бабочек, пятнистую кошку, напавшую на клыкастого кабана, парусник в синеве моря… Причем картины настолько плавно и гармонично перетекали одна в другую, что нельзя было определить, когда заканчивалась предыдущая и начиналась следующая.

Налюбовавшись вволю прелестями реки и закончив ее красотами первую пленку, Фетров с неохотой побрел за «дядюшкой». Не заходя домой, они направились прямо в карточный клуб. Время близилось к ужину.

Андрея представили как родственника и ученика чародея. В клубе им обоим нацепили антимагические сигнализаторы. Пользоваться волшебством в этом заведении строго-настрого запрещалось, и если у кого-то загорался медальон, это грозило огромным штрафом и изгнанием на месяц из членов клуба. Правда, подобных случаев уже давно не было, чародеи дорожили своей репутацией, и никому не хотелось позориться.

В зале стоял довольно густой запах, определить происхождение которого Андрей не смог. Он лишь увидел источник благовоний: на каждом игровом столе дымились желтые палочки. Заказав по кружке пива, прибывшие расположились за столиком неподалеку от окна, но, как только в центре зала появились игральные столы, Дихрон направился к одному из них.

«Что за идиотизм? Он же прекрасно знает, чем это может закончиться. Нет, нарочно останусь на месте, и пропади оно все пропадом! Я турист, я на отдыхе и не собираюсь вмешиваться в дела местных».

Так думал Фетров, но не его изобретательный «дядя». После нескольких удачных партий в покер, когда за его стол подсел господин в ярко-красных башмаках, носивший пять полосок на одежде, чародей подал голос:

— Племяш, подойди-ка сюда!

Делать нечего. Андрей поднялся. По легенде, будь она неладна, фокусник не имел права ослушаться старшего родственника.

— Рад представить, господа, своего племянника. Вирлен, сын моего двоюродного братца. Прибыл к нам с хутора Рукша, это на западе Гетонии. А это, племяш, самые уважаемые люди города. Господин Жизгал, — маг указал на обладателя красной обуви, — и его младший компаньон, господин Рустэн.

Второй, высокий блондин с зелеными глазами, имел столько же полос на одежде, что и сам фокусник, а потому ему Фетров кланяться не стал. На вид компаньону торговца было не больше тридцати.

— Весьма польщен, — как научил «дядя», ответил землянин.

— Ты все упрашивал меня рассказать об игре в покер, ну так стой рядышком и смотри. У меня сегодня удачный день!

«Я упрашивал?! Ты еще скажи, в ногах валялся! Надо же. Ну ты и хитер, „дядя“, втянул-таки! Ладно, дома поговорим!»

Рустэн, как самый младший из игроков, тасовал карты. Четвертого партнера за столом Андрею представили раньше.

— Ну что, господа, новые участники — новая колода, — потирая руки, предложил купец.

— Конечно-конечно, правила за карточным столом не то, что другие, их нарушать нельзя, — согласился Дихрон.

Они сыграли партию, вторую. Оба раза куш сорвал дядюшка Вирлена. Правда, деньги на кону стояли небольшие, но это сразу привлекло внимание остальных клиентов заведения. Вокруг стола начали собираться люди: похоже, Жизгал нечасто проигрывал в карты.

Дихрон сыграл еще четыре раза: один небольшой проигрыш и три победы, причем последняя с довольно солидным банком. Толпа вокруг одобрительно загудела. Посыпались реплики:

— Нгунст, он не только богатым подает, бывает, и на нашего брата глянет.

— Давай, Дихрон! Сегодня твой день!

«Дядюшка» расплылся в самодовольной улыбке, вызывая все большее беспокойство землянина.

— Я смотрю, ты сегодня очень решительно настроен, — ухмыляясь, заявил Жизгал. — Того и гляди пустишь меня по миру с протянутой рукой.

— Хорошая шутка, господин Жизгал. Давайте я верну долг, и у вас будет на что играть.

— Не закончив одного дела, я никогда не берусь за другое, ты же знаешь.

— Предлагаете на этом остановиться?

— Я каждый раз играю девять партий — не больше, не меньше. Для твоего племянника объясняю: это своеобразная дань каждому из месяцев года. Рустэн, сдавай.

Андрей видел, как раздает помощник купца. Это была довольно грубая работа. Карты он тасовал быстро, но, перемешивая, держал их рубашкой от себя, что на Земле и на Инварсе считалось недопустимым. Поэтому туристу не составляло никакого труда вычислять расклад каждого из участников. «Дядюшке» приходила очень хорошая карта.

Перед последней партией Дихрон заказал всем присутствующим пива, а затем снова обратился к Фетрову:

— Ну что, племяш, увидел, как играют настоящие мастера? Хочешь попробовать?

— Нельзя менять игроков, — заволновался купец.

— Да я и не собираюсь, уважаемый. Надеюсь, господа не будут против, если Вирлен разок раздаст карты. Пусть почувствует себя взрослым.

Толпа вокруг одобрительно загудела. Жизгал недовольно поморщился, но возражать не стал. Колода перешла в руки фокусника, причем Рустэн, сам не ведая того, еще и помог туристу. Он эффектно бросил ее на стол: перед Андреем карты легли веером, продемонстрировав свою подноготную.

«Он еще и выпендривается! — возмутился парень. — Нет на него моей бабушки — она бы за такую топорную работу на неделю без сладкого оставила».

— Я постараюсь, дядя, — робко ответил циркач, собрав карты в стопку, зная теперь расположение каждой.

Парень испытывал довольно противоречивые чувства. С одной стороны, его раздражало поведение Дихрона, который насильно втравил парня в чужую игру. Андрея так и подмывало выдать «родственнику» убийственный расклад, чтобы у того напрочь отпало желание когда-либо браться за карты. Но, с другой, он не мог спустить вызов самоуверенного шулера, который еще и насмехался. Желание наказать наглеца все-таки победило, ведь разобраться с «дядюшкой» можно было и потом.

Андрей довольно неловко перетасовал колоду, вызвав усмешки зевак, затем также неуклюже раздал карты. Купец получил на руки две пары: тузы и шестерки, дядюшке досталась четверка королей, еще два туза для надежности ушли к Рустэну.

Участники начали торговаться. В общем-то, двое из игроков по логике должны были упасть сразу, да и Жизгалу по идее расклад не позволял сильно упорствовать. Ведь по довольной физиономии Дихрона можно было читать с закрытыми глазами. Однако ставки поднимались все выше и выше. Никто не пасовал. Андрей начал волноваться. Он знал, какие карты были сброшены, какие пришли им на замену. Блефовать не имело смысла!

Наконец двое сошли с дистанции.

«Елки-метелки, соленый огурец! Они еще и перемигиваются! Все трое! Выходит, у купца сразу два помощника за этим столом! Как же я раньше-то не догадался, ведь Дихрону везло и до появления купца. Сейчас что-то будет. И в этом „что-то“ я виноват не меньше „дядюшки“. Зачем было идти на поводу собственного тщеславия? Шулера, видите ли, проучить решил!»