Стихотворения и поэмы - Эдуард Багрицкий

Смерть

Страна в снегах, страна по всем дорогамНехожена морозом и ветрами;Сугробы в сажень, и промерзла в саженьЗасеянная озимью земля.И города, подобно пешеходам,Оделись в лед и снегом обмотались,Как шарфами и башлыками.ГрузноЗакопченные ночи надвигалиГранитный свод, пока с востока жаромНе начинало выдвигаться солнце,Как печь, куда проталкивают хлеб.И каждый знал свой труд, свой день и отдых.Заводы, переполненные гулом,Огромными жевали челюстямиСвою каменноугольную жвачку,В донецких шахтах звякали и пелиБадьи, несущиеся вниз, и мерноРаскачивались на хрипящих тросахБадьи, несущиеся вверх.ОбыченБыл суток утомительный поход.И в это время умер человек.Страна в снегах, страна по всем дорогамИсхожена морозом и ветрами.А посредине выструганный гладкоСосновый гроб, и человек в гробу.И вкруг него, дыша и топоча,Заиндевелые проходят люди,Пронесшие через года, как дар,Его слова, его завет и голос.Над ним клонятся в тихие снегаЗнамена, видевшие дождь и ветер,Знамена, видевшие Перекоп,Тайгу и тундру, реки и лиманы.И срок настал:Фабричная трубаЗавыла, и за нею загуделаДругая, третья, дрогнул паровоз,Захлебываясь паром, и, натужасьКотлами, засвистел и застонал.От Николаева до Сестрорецка,От Нарвы до Урала в голос, в голосГудки раскатывались и вздыхали,Оплакивая ставшую машинуОгромной мощности и напряженья.И в диких дебрях, где, обросший мхом,Бормочет бор, где ветер повалилСосну в болото, где над тишиноюОдин лишь ястреб крылья распахнул,Голодный волк, бежавший от стрелка,Глядит на поезд и, настороживВнимательное ухо, слышит долгийГудок и снова убегает в лес.И вот гудку за беспримерной дальюДругой гудок ответствует. И плачКотлов клубится над продрогшей хвоей.И, может быть, живущий на другойПланете, мечущейся по эфиру,Услышит вой, похожий на полетЧудовищной кометы, и глазаПодымет вверх, к звезде зеленоватой.Страна в снегах, страна по всем дорогамИсхожена морозом и ветрами,А посредине выструганный гладкоСосновый гроб, и человек в гробу.

СССР

Она в лесах, дорогах и туманах,В болотах, где качается заря,В острожной мгле и в песнях неустанных,В цветенье Мая, в буйстве Октября.Средь ржавых нив, где ветер пробегает,Где перегноем дышит целина,Она ржаною кровью набухает,Огромная и ясная страна.Она глядит, привстав над перевалом,В степной размах, в сырой и древний лог,Где медленно за кряжистым УраломВорочается и сопит Восток.Выветриваются и насквозь пробитыДождями идолы. У тайных рек,С обтесанного наклонясь гранита,Свое белье полощет человек.Промышленные шумные дорогиСвященных распугали обезьян,И высыхающие смотрят богиВ нависнувший над пагодой туман.Восток замлел от зноя и дурмана, —Он грузно дышит, в небо смотрит он.Она подует, с вихрем ураганаВраз опостылевший растает сон.Восток подымется в дыму и громе,Лицо скуластое, загар — как мед;Прислушайся: грознее и знакомейВосстание грохочет и поет.Она глядит за перевал огромный,В степной размах, в сырой и древний лог,Под этим взглядом сумрачный и темныйВорочается и сопит Восток…Кружатся ястребы, туманы тают,Клубятся реки в сырости долин,Она лицо на запад обращает,В тяжелый чад и в суету машин.Она лицо на запад обращает,Над толпами, кипящими котлом,И голову свою приподымаетРабочий, наклоненный над станком.Там едкий пот — упорен труд жестокий,Маховики свистят и голосят,Там корабельные грохочут доки,Парят лебедки, кабели гудят.Там выборы, там крики и удары,Там пули временное торжество,Но посмотри: проходят коммунары, —Их сотни, тысячи, их большинство.И мировое закипает вече,Машины лязгают, гудки поют;Затекшие там разминает плечиОт пут освобождающийся труд.Мы слышим гул тяжелого прибоя,Не сердце ли колотится в груди,МЕЯ ждем тебя, восстанье мировое.Со всех сторон навстречу нам иди!

О Пушкине («…И Пушкин падает в голубоватый…»)

…И Пушкин падает в голубоватыйКолючий снег. Он знает — здесь конец…Недаром в кровь его влетел крылатый,Безжалостный и жалящий свинец.Кровь на рубахе… Полость меховаяОткинута. Полозья дребезжат.Леса и снег и скука путевая,Возок уносится назад, назад…Он дремлет, Пушкин. Вспоминает сноваТо, что влюбленному забыть нельзя, —Рассыпанные кудри ГончаровойИ тихие медовые глаза.Случайный ветер не разгонит скуку,В пустынной хвое замирает край……Наемника безжалостную рукуНаводит на поэта Николай!Он здесь, жандарм! Он из-за хвои лесаСледит — упорно, взведены ль курки,Глядят на узкий пистолет ДантесаЕго тупые скользкие зрачки.И мне ли, выученному, как надоПисать стихи и из винтовки бить,Певца убийцам не найти награду,За кровь пролитую не отомстить?Я мстил за Пушкина под Перекопом,Я Пушкина через Урал пронес,Я с Пушкиным шатался по окопам,Покрытый вшами, голоден и бос.И сердце колотилось безотчетно,И вольный пламень в сердце закипал,И в свисте пуль, за песней пулеметнойЯ вдохновенно Пушкина читал!Идут года дорогой неуклонной,Клокочет в сердце песенный порыв……Цветет весна — и Пушкин отомщенныйВсё так же сладостно-вольнолюбив.

Скумбрия

Улов окончен. Баламутом сбитаВ серебряную груду скумбрия.Шаланда легкой осыпью покрыта,И на рубахе стынет чешуя.Из лозняка плетеные корзиныСкумбриями набиты до краев.Прохладной сталью отливают спины,И сталь сквозит в отливах плавников.Мы море видели, мы ветры знаем,Мы верим в руку, что вертит рулем,С веселой песней в море отплываемИ с песнею через валы плывем.За нами порт и говорливый город,Платаны и акации в цвету,Здесь ветры нам распахивают воротИ парус надувают на лету.Низовый дует — и звенит у молаВолна — мартын ныряет и кричит,Кренит шаланда, и скрипит шпринтола,И кливер, понатужившись, трещит.Мы начинаем дружную работу,На смуглых лбах соленый тает пот.Мы слышим крик: готовься к повороту!И паруса полощут — поворот!Нам бьет в лицо пропахший солью ветер,Качает нас соленая струя,В сырую тьму мы высыпаем сети,И в сети путается скумбрия.Потом назад дорогою веселой,Густая пена за рулем бежит.Кренит шаланда, и скрипит шпринтола,И кливер, понатужившись, трещит.

Бастилия

Бастилия! Ты рушишься камнями,Ты падаешь перед народом ниц…Кружится дым! Густое свищет пламя,Ножами вырываясь из бойниц.Над Францией раскат борьбы и мести!(Из дальних улиц барабанный бой…)Гляди! Сент-Антуанское предместьеМушкетом потрясает над тобой.Оно шумит и движется, как пена,Волнуется, клокочет и свистит…И голосом Камилла ДемуленаНародному восстанью говорит!Король! Пора! К тебе народ взывает!К тебе предместий тянется рука!Гремит охота. Ветер раздуваетНапудренные букли парика…Олений парк. Английская кобылаПроносится по вереску… А тамТрясутся стены воспаленной силойИ отблески танцуют по камням.Король, ты отдыхаешь от охоты,Рокочут флейты, соловьи поют……Но близок час! В Париже санкюлотыРеспублику руками создают!В ком сердце есть, в ком воля закипает,Вперед! вперед! По жилам хлещет дрожь!.И Гильотэн уже изобретаетНа плаху низвергающийся нож.Еще в сердцах не разгулялось пламя,Еще сжимает жесткий нож ладонь,Но Робеспьер скрывает за очкамиСверкающую радость и огонь…Но барабанов мерные раскатыВосстаний отчеканивают шаг,Но выщербленное лицо Марата,Прищурившись, оглядывает мрак…Бастилия! Ты рушишься камнями,Ты сотрясаешь площадей гранит…Но каждый камень зажигает пламя,И в каждом сердце барабан гремит!

Слово — в бой (На смерть т. Малиновского)