Наследники тьмы (СИ) - Моисеева Ольга Юрьевна

  Так вот, значит, как ты видел этот мир, Антон! – улыбалась она, пружинисто ступая по влажной траве, с наслаждением вдыхая аромат редких ночных цветов на соседней поляне, и слыша, как царапает коготками кору орешниковая соня вон на том дереве с большим дуплом.

  – Вер, подожди! – едва поспевая за Верой, крикнул Андрей. – Куда ты так несёшься-то?!

  – Ну, ты же сам хотел побыстрее до Зелдеда добраться! – она остановилась, дожидаясь, пока он подойдёт ближе. – Давай я твою сумку с инструментами понесу.

  – Ещё чего! Банку свою лучше держи, не роняй! – посоветовал он, поправляя ремень на плече.

  – Я только хотела помочь, – пожала плечами Вера. Сосуд с клубочком она держала, прижимая к боку левой рукой, правая была свободна. – Давай хоть лопату, она – лёгкая!

  – Не надо! Просто иди чуть помедленнее и всё!

  – Попробую, – мягко ответила она. – Я ведь не специально, это всё Антон. Он будто у меня в голове сейчас, вот и задал такой темп...

  – Ладно, пошли!

  Вера кивнула и не спеша двинулась вперёд, приглядываясь к своим ощущениям. Сознание Антона действительно было здесь, временами заслоняя даже её собственное, но залезть в его память дальше, чем требовалось для поиска дороги из леса, не удавалось. Может, это оттого, что в клубочке ещё слишком мало информации – ведь там, в бассейне, считать получилось далеко не всё? Или надо лучше сосредоточиться, чтобы найти другую ниточку? Или снять браслет?.. – нет, это вряд ли: браслет был проводником, с помощью которого Вера и собирала и читала память Шигорина. Что-то он вложил в эту пластинку с фрактальным узором – какую-то незримую и неуловимую частичку себя...

  Последний ряд деревьев расступился, открывая шоссе, и сознание Антона сразу же куда-то исчезло, а чувства вернулись к обычной человеческой норме. Метрах в пяти справа тёмной глыбой горбился Зелдед, чуть поблёскивая в лунном свете. Андрей бросился к машине бегом. Когда Вера подошла к Зелдеду, он был уже заведён, а его владелец, заряжая телефон от автомобиля, вызывал Вику.

  Вере срочно звонить было некому, и, чтобы не слышать чужой разговор, она поплелась вперёд по дороге – после усиленных чувств Антона казалось, её пыльным мешком ударили, превратив в полуглухую и полуслепую развалину. Усталость тут же взяла своё, и вскоре девушка опустилась прямо в траву на обочине, а потом и вовсе легла на бок, подтянув банку к животу...

  ...и увидела просторный медицинский кабинет.

  В центре громоздилась какая-то странного вида установка с койкой, на которой лежал молодой мужчина в тёмном матовом шлеме. Сверху нависала аппаратура, соединённая со шлемом толстыми чёрными кабелями – они блестели, точно мокрые резиновые шланги. Рядом тянулись тонкие провода с присосками: две были закреплены на груди парня, и одна – над его солнечным сплетением.

  Поблизости, за столиком у стены, сидела медсестра в белом халате и что-то набирала, глядя в компьютерный монитор. Сама Вера парила над койкой, прижав к груди банку с радужным клубочком. Закончив печатать, медсестра встала и, проверив показания приборов на установке, вышла из кабинета.

  Лицо парня показалось знакомым – Вера потянулась вниз, желая рассмотреть, кто это, и в тот же миг всё внезапно закружилось, смазалось, пропало, а потом возникло вновь, но уже в совершенно другом виде. Установка, компьютер и вообще весь современный интерьер исчезли, комната превратилась в сумрачное подземелье с непонятно откуда поступавшим красноватым светом. Место койки заняла деревянная скамья, застеленная мохнатой шкурой, а на ней лежал всё тот же молодой человек, только без шлема и присосок, прикрытый тёмным кружевом. Вера, по-прежнему с банкой в руках, теперь не парила под потолком, а стояла напротив, возле двери. Девушка подошла к парню и невольно отпрянула: кружево оказалось чёрной паутиной: она начиналась в пупке и расходилась густыми кругами, дотягиваясь до шеи и колен. Шорты, в которых он лежал под установкой в медицинском кабинете, тоже исчезли, молодой человек был абсолютно голым, так что паутина беспрепятственно касалась кожи даже в самых интимных местах. Русоволосый, коротко стриженный, глаза закрыты, лицо бледное, на лбу – капельки пота.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})

  – Эй! – Вера осторожно дотронулась до шеи парня: кожа, вопреки ожиданиям, оказалась не горячей, а наоборот, ледяной, да и пульс никак не прощупывался. – Эй, вы живы?

  Сосуд в руках дёрнулся: разноцветный клубочек ударил через стекло в ладонь, будто хотел, чтобы Вера взяла его в руки. Но как? Горло ведь запечатано!

  Сзади раздались шаги, и она обернулась, глядя на закрытую дверь: кто-то шёл сюда, причём не один! Девушка заметалась, ища укрытие, но спрятаться было решительно негде! Дверь распахнулась, и Вера инстинктивно подняла банку, заслонив ею лицо. Клубочек сразу успокоился, улёгся на дно и притушил сияние, давая беспрепятственно смотреть через стеклянные стенки.

  В комнату вошли двое и, нисколько не удивившись тому, что в помещении посторонний, спокойно двинулись к койке, цокая чем-то, похожим на множество тонких каблуков. Чем ближе они подходили, тем яснее Вера видела, что это – не совсем люди: в их лицах явно проглядывали птичьи черты, а то, что она поначалу приняла за объёмные свитера, оказалось чёрными перьями. Крылья у незнакомцев отсутствовали, фигуры были немного кургузыми, однако вполне человеческими. Лысые головы покрывал короткий и редкий чёрный пушок, отчего черепа выглядели светло-серыми, а лица – бледными до синевы. Глаза этих жутковатых полулюдей смотрели по-орлиному пристально и чуть светились сине-красным светом. Перья росли только до кистей рук и колен, дальше виднелась светлая голая кожа. На руках было по пять пальцев, а вот вместо голеней и стоп оказались мощные птичьи лапы с когтями – они-то и цокали по полу, напоминая перестук каблучков.

  Не опуская банки, Вера стала тихонько, бочком, перемещаться вправо, внимательно следя за полулюдьми: те никак на неё не реагировали, глаза их были устремлены только на парня – пришелицу они, похоже, просто не видели! Банка-невидимка – вот это да, ай да Антон! – догадалась Вера и, аккуратно обойдя койку, встала с торца, разглядывая – всё так же, через тонкое стекло – подошедших странных и страшных существ. Несмотря на лысые головы и полуптичьи черты, легко было определить, что это мужчина и женщина: он – выше, шире в плечах, угловатый, она – меньше ростом, грациознее, с более нежным лицом.

  – Готова? – спросил мужчина.

  – Да-да, – кивнула его спутница. – Начинайте!

  Он открыл рот и издал низкий тягучий звук, такой объёмный, словно множество голосов, взяв одну и ту же ноту, слились в единый – исключительно слаженный! – хор. В центр паутины, покрывавшей тело голого парня на койке, шлёпнулся комок чёрных перьев. Получеловек перестал гудеть и посмотрел на стоявшую рядом женщину: она наклонилась над комком и протяжно выдохнула, будто хотела согреть его своим дыханием. Комок шевельнулся в потоке воздуха, а потом вдруг ощетинился снизу перьями и, перебирая ими, как паук – лапками, резво потопал по паутине в сторону головы молодого человека – тот по-прежнему лежал неподвижно, глаза его были закрыты. Добравшись до шеи, перьевой комок вспрыгнул ему на подбородок, ткнулся в губы, в нос, потом спустился по щеке и полез прямо в ухо.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})