Золото глупцов - Жанэт Куин-Харкин

Разводя костер, Либби ждала Гейба. Уже стемнело, и она начала волноваться. А что, если буря замела следы, ведь в этом аду так легко заблудиться.

Шелдон Райвл пожаловался, что Либби пролила кофе на хлеб, когда несла поднос, но она не слышала его, надеясь услышать стук лошадиных копыт.

Умывшись в ручье, она уложила девочек спать, но Гейба все не было. Люди устраивались на ночь вокруг костров, кто-то пел песню под звуки банджо, изредка слышался смех. В палатке Райвла, который выпивал в одиночестве, тускло горела лампа.

Догорал последний костер, а Либби не могла найти себе места, борясь с желанием попросить послать людей на поиски. Либби улеглась рядом с девочками. Она не могла заснуть и тихо лежала, глядя на луну и слушая, как завывает ветер. После полуночи ей показалось, что по тропе кто-то идет. Либби вскочила и увидела темную фигуру, спускающуюся к ним. Присмотревшись, она увидела человека, ведущего за повод коня.

— Слава Богу, — пробормотала Либби, задернув занавеску.

Послышался звон уздечки, дыхание Коня и звук шагов Гейба, проходившего мимо фургона.

12

Они пришли на источник «Сладкая вода» на следующий день.

Люди, буйволы и лошади жадно пили холодную чистую воду. Кто-то поймал и отдал Либби две прекрасные форели. Она поджарила их, у них был очень аппетитный вид.

«Этот старый бык должен похвалить меня», — думала она, накладывая рис и подавая его парню, который должен был отнести это Шелдону. Он принес блюдо назад наполовину съеденным.

— Мистер Райвл плохо себя чувствует, — сказал парень, ставя перед Либби тарелку. — У него сильный жар, и он хотел бы выпить еловый отвар.

Либби поставила греть воду и потом отнесла отвар Райвлу. Он лежал в своей кровати, одетый в пижаму. Его лицо раскраснелось, увидев Либби, он нахмурился.

— Ну, наконец-то. Я думал, что умру, пока вы сюда дойдете.

— Нужно время, чтобы вскипятить воду.

— Мне нужна компания, — сказал Райвл. — Человеку так плохо, когда он один, да еще и болен. Потрогайте мне лоб, у меня, кажется, жар.

Либби поставила чай и потрогала лоб Райвла.

— Небольшая температура. Говорят, что это от высоты, на которой мы находимся, — сказала Либби.

— Высота?! Это вы принесли болезнь, остановившись у умирающего. Я никогда не болею, а тут… Либо вы меня заразили, либо отравили своей стряпней.

— Я ведь тоже ем и совершенно здорова, — сказала Либби. — Вы слишком много пьете, может, от этого?!

— Вздор. Я всегда много пил и ничего. Мне как раз нужен бренди, а не еловый отвар. Дайте мне бутылку.

— На вашем месте я бы воздержалась.

Райвл заорал:

— Бутылку, черт побери!

— Осторожней, вы свалитесь с кровати, — она наклонилась и подхватила Райвла.

Он оперся о ее плечо и почувствовал, что рядом женщина, а его рука лежит на мягкой и нежной коже. Его жадные глаза поползли вниз по ее телу.

Либби не застегивала верхние пуговицы на платье из-за жары и, когда она наклонилась, Райвл неожиданно схватил ее, пытаясь засунуть руку ей под платье, Либби открыла рот, чтобы закричать, но не издала ни звука. Она старалась убрать его руку, а он только смеялся, когда она пыталась застегнуть платье другой рукой.

— Так мягко… Вы знаете, как долго я жил без… — он потерял терпение и рванул платье так, что пуговицы разлетелись во все стороны.

Платье разорвалось, и его рука скользнула к ее груди.

— Прекратите, отпустите меня! — Либби пыталась оттолкнуть его.

— Давай не играй со мной. Не притворяйся, что ты этого не хочешь. Он пытался затащить ее под себя и навалился на нее всем телом, а когда она попыталась крикнуть, Райвл поцеловал ее, держа одной рукой ее грудь, а другой пытаясь содрать юбку. Он уже залез на нее и стонал от нетерпения.

За дверью послышался голос.

— Мистер Райвл.

— Пошел прочь! — закричал Райвл.

— Я точно помню, что вы приглашали меня поиграть в карты в девять. Вот я и пришел, — Либби узнала голос Гейба. — Но я вижу, что вы сейчас заняты. Доброй вечер, мэм, — спокойно сказал Гейб.

— Исчезни, Фостер! — Райвл уставился на него.

Либби удалось освободиться от Шелдона и сесть.

— Прочь от меня, животное! — чуть не плача сказала Либби.

— Вы же сказали в десять, а я знаю, как вы цените пунктуальность.

— Не будьте дураком, Фостер. Разве вы не видите, что мы заняты, — произнес Райвл.

— Мне показалось, что леди не хочет быть занятой, как вы.

— Она — моя собственность, Фостер. Занимайтесь лучше своими делами.

— Я не знал, что в обязанности повара входит и это.

— Я сказал, убирайся, Фостер! Вы забыли, на кого работаете?!

Пальцы Гейба постукивали по пистолету, висящему на поясе.

Щелчок предохранителя встревожил Райвла.

— Кончай дурить, достаточно одной пули, чтобы успокоить тебя.

Райвл неохотно отодвинулся от Либби.

Либби встала, оправив юбку и придерживая разорванный лифчик.

— Я провожу вас до фургона, — сказал Гейб.

— Я сама, — стыдливо сказала Либби.

Гейб не слушал и пошел за ней.

— Вы в порядке? — нежно спросил он.

— Да, спасибо, не провожайте меня.

— Я, как обычно, преклоняюсь перед вашим величеством.

— А у меня было чувство, что вас позабавило, что со мной произошло.

— Немного, но я собирался вас спасти.

— Вам не приходило на ум, что я в этом не нуждаюсь?

— Вам что, это понравилось?

— Я имела в виду, что я в состоянии постоять за себя. Я как раз собиралась облить его горячим отваром.

— Либби, вы не в Бостоне. Здесь нет джентльменов и бесполезно взывать к приличию. Здесь любой добьется от тебя силой того, чего он хочет, даже этот слабак Шелдон. Вам нужно иметь в виду, что вы уязвимы, вы — женщина, — Гейб сжал ее руку. — Либби, вы ведете себя так, как будто сделаны из камня. Вам, вероятно, нужно смириться.

Либби долго держалась, но тут заплакала.

— Я не могу смириться, — задыхаясь, сквозь слезы сказала она. — Если я смирюсь, я сломаюсь, — и убежала.

Они шли около недели вдоль по ручью «Сладкая вода» и к концу июля пересекли Великий раздел.

— Южный проход, — сказал Джимми, подъезжая к колонне на стройном пегом жеребце, которого он выторговал у индейцев.

— Приятно узнать, что мы прошли половину пути, — радостно сказал Джимми.

— Половину? — спросила Либби.

— Разве вы не знаете, что горы — это середина нашего пути? Нам нужно спуститься вниз, там самая тяжелая часть нашего пути.

— О, Боже! — воскликнула Либби.

Ей уже казалось, что она полжизни прожила в этих диких местах. Она с вожделением мечтала о благах цивилизованной жизни, но в то же время Либби вспомнила, как ее раздражала мелочность и ничтожность той прошлой жизни.