Племя Тигра - Сергей Щепетов

«Вот это да! – пытался осознать увиденное Семен. – Неужели зверь настолько глуп?! Не может же он не понимать, что рядом враги?! Или может? Как там оно по науке? Люди возникли в этом мире значительно позже, чем те же носороги, и в инстинктах последних страх перед человеком не заложен – он просто отсутствует. А накапливать опыт они не умеют. Наверное. С другой стороны… Вот в родном мире, помнится, одно время люди увлекались китобойным промыслом. И доувлекались до того, что выбили чуть ли не всех китов в океане. Продолжалась эта вакханалия, кажется, не один век, но киты так и не начали воспринимать китобоев как источник опасности. Всякие истории про касатку-людоеда и белого кашалота Моби Дика не более чем сказки, „заказчиками“ которых были все те же китобои».

«Цирковое» представление между тем продолжалось. Атаковать движущееся животное охотники почему-то не решались, а останавливаться носорог пока не собирался, только постепенно как бы успокаивался или, может быть, терял силы. Раны, судя по всему, были хоть и глубокие, но не смертельные. В конце концов он перешел на шаг и, в очередной раз приблизившись к месту, где подвергся нападению, заинтересовался распластанными в траве телами. По-видимому, он уловил какую-то связь между ними и причиненной ему болью. Подцепив рогом одного из убитых или раненых, он перевернул его на спину и принялся обнюхивать. Охотники приблизились и остановились метрах в пятнадцати-двадцати от зверя. На сей раз он стоял к ним боком, и это, похоже, их не устраивало. Что там носорог делал с трупом, было не очень ясно, но обращать внимание на живых он не желал.

По-видимому, в арсенале хьюггов имелся прием и на этот случай. То, что последовало, можно было назвать пантомимой, танцем, гимнастикой, чем угодно, хотя было ясно, что на самом деле это нечто иное.

– Анти-уйя-а нааки-то-о-о! Анти-уйя-а нааки-то-о-о! – затянули хьюгги и опустились на колени. Двое крайних так и остались в этом положении, а трое средних поднялись с копьями в руках, сделали несколько движений, похожих на низкие поклоны, и вновь опустились на колени. Под громкие, но не очень дружные завывания они проделали это раза три, прежде чем носорог удостоил их вниманием: приподнял и чуть повернул голову в их сторону. Пару минут он всматривался в «кривляющихся» людей, а потом повернулся всем корпусом, фыркнул, как бы отплевываясь, и двинулся прямо на них.

– Анти-уйя-а!! – радостно завопили хьюгги. Трое из них перешли на развалистый бег на месте, а двое крайних поднялись с колен и, подхватив копья, двинулись в обход с флангов.

Только носорог на сей раз не поддался на провокацию. Сделав несколько шагов вперед, он остановился, потоптался на месте и вдруг, повернувшись вправо, двинулся прямо на заходящего с этой стороны охотника. При этом он издал утробное фырканье и склонил голову так, что рог оказался выставленным горизонтально вперед.

Хьюгг, не колеблясь ни мгновения, бросил копье и пустился наутек. Стартовал он значительно резвее, чем огромное животное, так что сумел сразу оторваться на пару десятков метров, а потом резко свернуть в сторону. То ли носорог во время атаки видел совсем плохо, то ли был от природы не запрограммирован на войну с такой шустрой мелюзгой, только он продолжал двигаться по прямой, быстро набирая скорость.

Впрочем, потерял он ее быстрее, чем набрал, взбежав на добрый десяток метров вверх по склону. Находиться на столь неровной поверхности ему, вероятно, было крайне неудобно, и он начал пятиться вниз, оставляя глубокие борозды на тонком слое дерна, покрывающего осыпь. Несколько раз он пытался развернуться, но ничего у него не получалось, и ему с трудом удавалось сохранять равновесие – к передвижению по склонам он, похоже, был совершенно не приспособлен. «Наверное, у него ноги так устроены, – подумал Семен. – Скорее всего, недостаточно подвижны коленные суставы. Интересно, а почему эти ребята его не атакуют, пока он там копошится?»

В конце концов носорог оказался внизу на ровной поверхности. Он фыркал, топтался на одном месте, то ли пытаясь обнаружить противника, то ли просто сориентироваться. После некоторого колебания он принял-таки решение: двинулся вдоль основания склона по тропе, которую сам же и протопал.

Только двинулся он на сей раз в противоположную сторону.

Наверное, он не различал правое и левое или, может быть, решил внести некоторое разнообразие в свою жизнь.

Когда он уже прилично ускорился, вслед ему полетела дружная мольба охотников: «Анти-уйя-а нааки-то-о-о!» Она не подействовала – зверь еще активнее начал перебирать ногами, и случилось то, что и должно было случиться: двигаясь вдоль склона, он достиг выхода из ледникового цирка, не сбавляя скорости проломился через кусты и скрылся в долине. Некоторое время еще доносился его тяжелый топот, а потом все стихло. Замерев с тяжелыми копьями в руках, хьюгги долго смотрели ему вслед.

«И что дальше? – гадал Семен. – Они займутся своими ранеными или продолжат преследование?»

Из трех тел, лежащих в траве, шевелилось только одно. Хьюгги собрались вокруг него, но, насколько можно было понять, оказать ему помощь никто не пытался. Похоже, они просто рассматривали его и о чем-то совещались. Наконец они загомонили более оживленно и стали показывать руками на склон – как раз туда, где прятались Семен и его конвой.

Охотники только начали подниматься, когда Тирах встал из-за камней и двинулся им навстречу. Остальные члены его команды последовали примеру начальника. Семен поплелся вслед за всеми.

Солнце садилось, и тень от западного склона накрыла уже половину плоскости на дне цирка, а дискуссии не было видно ни конца ни края. В сути происшедшего Семен разобрался довольно быстро – меньше, наверное, чем за пару часов. Охотники и его конвой принадлежат к разным, но родственным общностям – племенам или кланам. Первые обвиняют людей Тираха в неудаче своей охоты на «большого носатого зверя». Причем вина их является чисто мистической, но от этого не менее тяжкой: они что-то не то наколдовали. В сильно упрощенном и сокращенном виде диалог между старшим охотником и Тирахом можно отразить примерно так:

Тирах: Мы никак не могли воздействовать на «зверя», потому что находимся в состоянии другой охоты (за головами «нелюдей»).

Охотник: Было ли это мероприятие удачным (в смысле – много ли взяли голов)?

Тирах: Нет, не было, но с нами возвращается бхаллас (или его воплощение).

Охотник: Вот видите! Вы пересекли тропу нашей охоты своей неудачей!

Тирах: Мы не пересекали вашей тропы, мы двигались, скрываясь от Ока Змеиного Зуба. Мы вообще здесь ни при чем.

Охотник: Как же вы можете быть ни при чем, если на вас указал Хитол (имя одного из погибших). Умирая, он повернулся лицом к вашему укрытию и оскалил зубы!