Голиаф - Скотт Вестерфельд

— Вы хотите, чтобы я выяснил, остается ли он на борту?

— С вашего позволения, принц.

— А если он думает уйти? Вы с Клоппом собираетесь выпотрошить его на сходнях?

— Ни меня, ни Клоппа поблизости не будет. Как, впрочем, и вас.

— Выпотрошить его на сходнях, — мрачно повторил Бовриль.

Алек чертыхнулся:

— Вы с ума сошли? Если Бауэр с Хоффманом на этом корабле кого-нибудь прибьют, дарвинисты тут же узнают, кто все это заказал!

— Заказывать, быть может, мне никого и не придется, — граф указал в сторону двери, — но выяснить все предстоит вам.

— И вы специально до сих пор выжидали, чтобы мне это сказать? — задохнулся от возмущения Алек, но Фольгера ничего не смутило. Вне сомнения, он продумал момент встречи, чтобы у Алека не осталось времени на споры. — А что, если я просто останусь здесь?

— Тогда Хоффман с Бауэром выполнят то, что им приказано. Они уже на местах.

Алек поднял с подоконника Бовриля, усадил себе на плечо и сделал шаг к двери, решив во что бы то ни стало отыскать своих людей и дать им отбой. Но где место их засады? Или, что еще хуже, вдруг они откажутся подчиняться? Теперь, с возвращением на «Левиафан», бразды правления опять взял в руки чертов вильдграф. Два дня добровольного отшельничества Алека оказались ему только на руку.

— Чтоб вам провалиться, Фольгер. Когда вы прекратите плести интриги, не ставя в известность меня? И не стоит секретничать за моей спиной!

— А, вы об этом. — Граф выглядел неподдельно виноватым. — Это было в самом деле огорчительно. Но ведь я предупреждал, чтобы вы не водили дружбу с простолюдинами.

— Да, но вы утаили кое-что поважней. Вы и в самом деле считали, что я выкажу слабость, узнав, кто такая Дэрин?

— Слабость? — Фольгер потупился, а затем поглядел с прищуркой. — Вообще-то нет, но сейчас, застав вас в раздумьях в душевой, я не очень-то убежден в вашей твердости.

— Никаких раздумий! Я просто исследовал корабль.

— Исследовали? И что же вы, осмелюсь спросить, обнаружили, ваше ясновельможное высочество?

Алек отвернулся к окну, чувствуя внутреннюю опустошенность:

— Что я никому не могу довериться и что никто в меня не верит. Что лучший мой друг оказался… фикцией.

— Раздумья, — сказал Бовриль.

Граф Фольгер молчал. Алек чуть не высказал вслух подозрение насчет того, что Дэрин Шарп в него влюблена, но очень уж не хотелось видеть усмешку на лице Фольгера.

— Я был глупцом, — вымолвил он наконец. — И слепцом.

Фольгер покачал головой:

— Сдается мне, не вы один. Эта девушка месяцами водила за нос своих офицеров и сослуживцев, да еще и удостоилась наград по служебной линии. Она и меня какое-то время вводила в заблуждение. Это по-своему впечатляет.

— Вы ею восторгаетесь, граф?

— В некотором смысле. Как медведем на велосипеде. Нечасто доводится такое видеть.

Алек болезненно поморщился:

— Тем не менее ваш восторг не мешал вам ее шантажировать.

— А что делать. Мне нужна была помощь при побеге с этого корабля. Я думал, что смогу удержать вас от участия в этой бессмысленной революции и, как следствие, от гибели. — Желчный голос графа смягчился: — Хотя, кто знает, быть может, нам снова понадобится ее помощь.

— Вы намекаете, что мне следует оставаться с ней на дружеской ноге?

— Нет, конечно. Я лишь о том, что мы можем ее по-прежнему шантажировать.

— Идите вы к черту. — Алеку отчего-то стало невыносимо душно. Он подошел к двери и остановился, одной рукой сжимая дверную ручку. — Я иду в каюту Теслы. Если он намеревается покинуть корабль сегодня, я вызову корабельную охрану для обеспечения его безопасности.

— Предать нас, разумеется, ваше право. — Фольгер демонстративно поклонился. — Мы все в вашем распоряжении.

— Напрямую, Фольгер, я вас не выдам, просто капитан может сделать соответствующие, невыгодные вам выводы. Если только вы сейчас же мне не пообещаете, что…

— Увы, Алек, не могу. Заявления Теслы могут оказаться бредом, но риск все равно недопустим. В одной только Вене проживает два миллиона ваших подданных, а она, возможно, может оказаться лишь первым городом в его черном списке. Вы видели, на что способна его машина.

Алек распахнул дверь. Времени на изъяснения совсем не оставалось, к тому же нельзя было допустить, чтобы из-за какой-то воображаемой угрозы оказался лишен жизни человек. Это надо было остановить, сейчас же. И все же Алек задержался в дверях, чтобы сказать еще кое-что:

— Если вы, Фольгер, еще хоть раз, хоть чем-нибудь станете угрожать Дэрин Шарп, знайте: между нами все кончено.

Вильдграф вновь с казенной учтивостью поклонился, и Алек вышел, хлопнув за собой дверью.

Мистер Тесла все еще находился у себя в каюте, но на кровати его лежал чемодан. Один из русских паковался, в то время как Тесла что-то делал на лабораторной скамье. Электрическая трость, частично разобранная, лежала с ним рядом.

Алек постучал по открытой двери:

— Мистер Тесла, прошу прощения?

Ученый с раздражением поднял голову; впрочем, взгляд его тут же стал приветливым.

— О, принц Александр! — Он куртуазно склонил голову. — Ну, наконец-то!

Алек ответил поклоном на поклон:

— Прошу прощения за то, что не ответил на вашу записку. Слегка, знаете ли, недомогал.

— Что вы, принц, нет никакой нужды извиняться! — великодушно махнул рукой Тесла, а сам, прищурившись, посмотрел на Бовриля. — Вы, я вижу, сделались завзятым дарвинистом?

— Вы насчет этого зверка? Это… лори проницательный. В смысле умудренный и проникновенный.

— Идите вы к черту, — сказал Бовриль, хихикнув.

— О, да он у вас ругатель, — отметил Тесла. — Как своеобразно.

Алек строго поглядел на тварюшку:

— Обычно Бовриль более вежлив, как и я. С моей стороны было упущением не присоединиться к вам прошлым вечером. Нам было бы что обсудить.

Ученый длинными пальцами наматывал проволоку на сердечник в набалдашнике трости.

— Упущение небольшое, поскольку питание на этом корабле, скажем прямо, неважное.

— Поверьте, оно не так уж плохо, когда на камбузе есть чем поживиться, — неожиданно для себя вступился Алек за кухню «Левиафана». — Овощи здесь выращиваются непосредственно в желудочном отсеке, а боевые ястребы временами приносят нам свежую добычу.

— А, так вот откуда на ужине взялся тушеный заяц! Можно сказать, кульминация вечера.

Алек приподнял бровь. Оказывается, этот господин угощался свежим мясцом, в то время как он жевал старые галеты? Само собой, будь дарвинисты уверены, что «Голиаф» не блеф, они бы с радостью потчевали Теслу трижды в день икрой, и красной и черной.

— Как жаль, что не получилось отведать его вместе с вами. Однако теперь, когда корабль пополнит свои запасы, почему бы нам не отужинать вместе?

Лицо мистера Теслы омрачилось:

— Увы, и еще раз увы, но вынужден как можно скорее возвратиться в Нью-Йорк. Теперь у меня наконец-то есть все сведения, которые позволят мне закончить работу.

— Ах, вон оно что. — Алек медленно вздохнул, после чего перевел взгляд на русского, который в этот момент укладывал в чемодан брюки. — Не могли бы мы на минуту остаться наедине, мистер Тесла?

Тот величаво махнул рукой:

— От лейтенанта Гареева у меня секретов нет.

Алек насторожился. У Теслы в денщиках ходит русский офицер? Несомненно, один из соглядатаев царя, посланный приглядывать за изобретателем.

Тут до Алека дошло, что этот самый лейтенант Гареев, судя по всему, ему знаком. Наверняка это был тот самый человек, что пару ночей назад помешал Дэрин шариться у Теслы в каюте. А возможно, он заприметил и их с Дэрин, когда они той ночью несли металлический детектор по грузовому отсеку.

— Мистер Тесла, — Алек перешел с английского на немецкий, — это ваше оружие, оно в самом деле способно остановить войну?

— О, я в этом уверен. Еще до того, как нанести чертеж на бумагу, я имею обыкновение с абсолютной точностью симулировать эффективность всех моих изобретений на практике, чтобы, как говорится, кирпичик к кирпичику. С начала этой войны я стал распространять этот способ и на сферы политики. Я уверен, что державы-жестянщицы покорно склонят передо мною головы хотя бы потому, что у них не останется иного выхода.

Алек молча кивнул, вновь подпадая под странное влияние речи Теслы. Одна его часть ополчалась на бредовую амбициозность изобретателя, другая же преклонялась перед непоколебимой волей этого человека. Что, если у графа Фольгера сложилось превратное впечатление? Если «Голиаф» действительно существует, то Тесла способен положить конец войне за какие-то считаные недели. А потому плести против него заговор сущее безумие. Но при этом вспоминалась еще и бескрайность поваленных деревьев, разбросанные кости, весь этот кошмарный, стелющийся во всех направлениях пейзаж. Что, если для внушения державам-жестянщицам мысли о капитуляции понадобится наглядный пример в виде разрушенного города?